"Если кто-то заговорит со мной о братстве народов, плюну в глаза". Лесь Заднепровский – о сбежaвших "патриотах" и большую ложь из прошлого

Народный артист Украины Лесь Заднепровский – популярный актер кино и дубляжа. Более четырех десятилетий служит в знаменитом Театре имени Ивана Франко, почти 30 лет – вместе с не менее известным сыном, тоже народным артистом Назаром Заднепровским.

Видео дня

В интервью OBOZ.UA Лесь Заднепровский рассказал, как ему живется во время войны, признался, какие жесткие выводы сделал для себя после полномасштабного вторжения, а также впервые открыл занавес личной жизни – рассказал о своих женах и троих детях. Наш разговор с Лесем Михайловичем был назначен на 11 утра. Позвонив в назначенное время, услышала: "Мне нужно минут 10. Поднимаюсь в лифте в квартиру".

– Лесь Михайлович, некоторые народные артисты в это время только просыпаются, а вы уже возвращаетесь домой.

– Это домашнее хозяйство (смеется). Жена побежала на работу, а мне нужно было выйти в магазин, купить сыр и йогурт. Обычно мой день начинается рано, потому что многое нужно успеть перед репетицией в театре. Прежде всего позаботиться о своем голосе. Чтобы хорошо звучал, нужно его разогреть. Нельзя сразу с постели на работу. Мы с женой пьем утренний кофе, готовим какой-нибудь омлет. И в то же время разговаривая за столом, разминаем связки. Так меня когда-то учили педагоги в институте. Преподаватель по вокалу говорил: "Лесь, запомни, до десяти часов горло спит". И не надо пытаться его напрягать, прокашливаться, например, таким образом только рвешь связки, травмируешь.

– Кроме того, что вы известный актер театра и кино, очень востребованы в дубляже. Ваш поставленный голос – это природа или работа над ним?

– У моего отца был, как говорили, не голос, а орган. И у мамы – сценический (ведущие франковцы, народные артисты Украины Михаил Заднепровский и Юлия Ткаченко. – Ред.). Плюс, конечно, большое уважение педагогам, которые во мне тоже разглядели этот талант. Благодаря этому я до сих пор пою, если необходимо, в спектаклях. Да и в быту люблю, если есть настроение.

– А соседи как реагируют? Благодарят за бесплатное выступление?

– Они знают, что у них артист по соседству живет. Кроме того, у нас, слава Богу, неплохая звукоизоляция в доме. И я стараюсь делать это все-таки не ночью (улыбается).

– Ваша коллега по театру, актриса Наталья Сумская со смехом рассказывала нам недавно в интервью, что, готовясь к новогодним выступлениям, разбудила соседей, однако было за что: "Кто-то через стенку ругался ночью или так занимался любовью – но не давали нам спать. А мы с шести пели, учили колядки – не давали им".

– Вот молодец, Наталья, правильно сделала! (смеется). У нас в театре есть новогодняя традиция – заканчивается спектакль, зрители аплодируют, а потом мы снова выходим – и начинаем колядовать. Так бывает и на Рождество, и на Новый год. Такой себе выходит спектакль после спектакля. И это так щемяще, настолько тепло принимается зрителями, все очень счастливы. Мы, актеры, счастливы, что сейчас у нас в стране наблюдается огромный запрос на свое, национальное.

– На ваш взгляд, в чем секрет безумной популярности спектакля театра Франко "Конотопская ведьма"? Наверное, вы с сыном Назаром, играющим в этой постановке одну из главных ролей, обсуждали это?

– Да, мы с Назаром говорили. Я когда-то и сам играл в "Конотопской ведьме". Это была комедийная гопак-опера, композитором которой выступил блестящий Игорь Поклад. Художественным руководителем на тот момент был Сергей Данченко, именно при его поддержке этот спектакль и появился. Я играл Демьяна Халявского, в которого влюблена хорунжевна Елена. В настоящее время эту роль исполняет Слава Хостикоев.

В чем феномен нынешней "Конотопской ведьмы"? Вот смотрите: если подбросить монетку, то она приземлится на какую-нибудь из своих сторон. А эта монета стала на ребро, потому что совпало все. Противостояние света и тьмы, чисто наше украинское колдовство. Сразу вспоминается, как в начале вторжения одна женщина говорила русскому солдату: "Это Конотоп! Здесь каждая вторая женщина ведьма!". Тем более что ведьма у нас симпатичная. Страшная, но не безобразная. Очень привлекательна сексуальная женщина, которая в свои сети затягивает не только волшебством, но и личной харизмой. И самое главное, на чем акцентируется спектакль: зрителей призывают верить в свои силы. Зачем обратились к ведьме? Не ждите, пока какая-нибудь тетя или дядя придут на помощь, сделают ваше счастье. Вот такая телеграмма в зал: сражайтесь, отстаивайте, побеждайте сами. Никто вас не будет любить, кроме вас самих. И сражаться с врагом, кроме нас самих, тоже не будет, понимаете? Это очень похоже на то, что сейчас происходит с Украиной.

– Как вы вспоминаете страшный день 24 февраля 2022 года?

– Нас разбудили взрывы, живем на Оболони. Жена сказала: "Началось". Позвонила дочь: "Папа, мама, вставайте". Потом – сын Назар. У меня было такое впечатление, что происходящее – это не со мной. Первые несколько часов я еще надеялся, что это глупая черная шутка и сейчас все прекратится. А потом в сознании мелькнула мысль: это серьезно и надолго. И пришла колоссальная злоба. И к самой ситуации, и к людям, которые позиционировали себя великими патриотами, а бежали из Киева так, что пятки сверкали. После этого многих я вычеркнул и из своей телефонной книги, и из души.

А стали более близкими люди, которые открылись с другой стороны. Были тихие и спокойные, а на войне держат строй. Сейчас у меня нет полутонов – только белое и черное, все очень конкретно. С тех пор так и живу. Терпеливость – надоела. Именно она нас довела до полномасштабной войны. Мы слишком много прощали, толеровали, верили в сказки о братских народах. Потом была эта "какая разница". Сейчас я все это не воспринимаю. И мои коллеги по театру тоже – у нас в этом четкая позиция.

– Каково ваше мнение по поводу языкового скандала, в который попала народная артистка Украины Лариса Кадочникова, более известная как Маричка из ленты "Тени забытых предков" Сергея Параджанова (во время одного из публичных выступлений актриса отказалась говорить со сцены на украинском. – Ред.).

– Я не верю в то, что она растерялась, как оправдывалась впоследствии. Лариса достаточно, простите, пожилой человек, опытная актриса, всю жизнь на экране, на сцене Театра имени Леси Украинки. И сказать, что вдруг испугалась – в это не верю. И играть в таких фильмах, которые стали знаковыми для украинского общества, а потом говорить какая разница – тоже недопустимо. Она заявила со сцены, что достаточно того, что в театре играет на украинском. Выходит, использует язык, чтобы только отработать зарплату? Человек, всю жизнь проживший в Украине, не смог выучить язык. Это об ограниченности или великодержавной тупости. И повторюсь: не верю в эти извинения.

Она знает, в какое время мы живем, что происходит в Украине. Не в космосе живет, да? Смотрит телевизор, слышит новости, спасается в бомбоубежище от ракетных ударов. Такая, извините, зашоренность не украшает актрису, занимавшую почетное место в пантеоне украинского кинематографа. У меня к ней отношение было совсем другое, а теперь этого человека для себя вычеркнул.

– Вы лично с ней знакомы?

– Конечно, работали вместе в театре и в кино снимались. Так случилось, что после окончания театрального института я четыре года служил в Театре Леси Украинки. У меня было приглашение в Театр Франко, но по партийным линиям последовали анонимки. Мол, семейность разводим – в театре отец, мать, а теперь будет и сын. Это сейчас династии – престижно, а тогда это приветствовалось только в рабочих профессиях. Отцу сказали: "Михаил Александрович, ну не надо, чтобы здесь бегали партийные проверки". Эта история очень подкосила его, сказал руководству: "Спасибо, дослужился".

И я попал в другой театр, где пришлось учиться профессионально разговаривать на русском, потому что вырос в украиноязычной среде. По ночам штурмовал словари, учил ударения – фактически ломал себя. Очень повезло, что меня поддержали корифеи, прекрасные актеры, любившие моих родителей, – Евгения Опалова, Валерия Заклунная, Ада Роговцева, Виктор Добровольский. А когда отца не стало, Сергей Данченко сказал, что мне нужно продолжать его дело, пригласил в театр Франко.

– Более четырех десятилетий в одном театре – это тяжело? Или, напротив, легко?

– Вы знаете, тяжело первые сто лет (смеется). Сначала на меня работал авторитет родителей, потом уже сам доказывал свой профессионализм. Позже пришел Назар – и мы сейчас бок о бок работаем. Сейчас подрастает Михаил Заднепровский – мой внук. Красивый, статный. Станет ли он актером? Это зависит только от него. В этом году заканчивает школу – увидим.

– Актерская профессия – это не только громкие аплодисменты и море цветов, прежде всего – это ежедневная работа, а еще – порой зависть, разговоры за спиной. Как на такое реагируете?

– Ну, может, по молодости еще слушал, оглядывался. Если кто-то что-то говорил, думал: "Ой, это обо мне". Сейчас в подобных случаях шучу над собой фразой Мюллера из фильма "Семнадцать мгновений весны": "Не считайте себя лицом, равным Черчиллю". А с другой стороны, кто бы что ни говорил, это уже ничего не изменит в моей жизни. Если человек на своем месте, то все складывается. А если наоборот, то как ты не пудри нос, не крась волосы или накладывай грим, от этого таланта не прибавится. И потому любые сплетни ничего не отнимут у тебя. Не испортят твоего образа, созданного за многие годы. Не ссорься, ничего не доказывай – переступай и иди дальше своим путем – так я живу.

– Есть ли у вас близкие друзья среди актеров? Ваш коллега Алексей Богданович в интервью нашему изданию признался, что не испытывает такой потребности, а Остап Ступка предположил, что дружба между актерами априори невозможна.

– Друзья в театре должны быть. Другое дело, что ты вкладываешь в слово "дружба". Для меня – это доверие. В этом плане у меня очень ограниченный круг друзей. Не только в театре, а вообще. Однако есть люди, с которыми приятно работать в одной команде, потому что это надежные профессионалы. Это понятие доверия к партнеру, что для меня даже важнее, чем так называемая дружба. Дружба часто бывает с людьми, которые никогда не станут конкурентами друг другу. Вот если взять, например, оперный театр, то тенор спокойно может дружить с басом. Потому что бас никогда не полезет петь Ленского. И наоборот. У комика может сложиться прекрасная дружба с трагиком, потому что у них нет общих ролей, а значит, не может быть конфликтов. Вот так я отношусь к этому. Не захожу на чужую территорию, но и не люблю, когда топчут мой огород.

– В одном из интервью вы сказали, что нужно на время наложить карантин на русский язык. Сколько это должно продолжаться лет? И вообще, по вашему мнению, мы сможем когда-то с ними помириться, потому что тот факт, что территориально являемся соседями, отменить никак не удастся?

– Ну, это обреченность наша – по соседству с ними жить. Другое дело, что меня удивляют люди, которые в Украине до сих пор говорят по-русски. Мы уже говорили о Кадочниковой. А иногда наблюдаю подобную ситуацию прямо на улице: идет молодая женщина и мальчик или девочка рядом – совсем крохотные, видно, что родились во время войны. Ну, около трех лет. И мать разговаривает с ребенком на русском языке. У меня возникает вопрос: для кого она выращивает это дитя? Для какой страны? Приходите, забирайте? Или как?

У нас уже выросли целые поколения молодых людей, не знающих, что такое Советский Союз, "братские" объятия Москвы. И это Путина испугало. Он захотел вернуть все вспять, попытаться захватить наши территории. После всех трагедий, которые произошли с нами за эти годы, розовые очки должны были упасть с лиц абсолютно всех украинцев. Для кого люди, говорящие со своими детьми на русском, готовят это поколение? На нас поперли войной! Украина порвала все отношения со страной-агрессором и никогда не хочет их возвращать. Городов нет, они раздавлены, люди погибли. И если кто-то попытается заговорить со мной о братстве народов, я просто плюну в глаза.

Я слышал, по крайней мере, от поколения россиян моего возраста фразы: "Кажется, мы поссорились с украинцами навсегда". Эти здравомыслящие люди громко говорили: война – это преступление. Однако таких немного. Я считаю, что даже после прекращения войны, после провозглашения мира в результате, дай Бог нашей победы, все равно надо отгородиться от того гетто, как от прокаженных. Думаю, что ближайшие сто лет мы должны сделать все как нация и государство, которое себя ценит и уважает, чтобы выжечь даже мысли в сознании нашего врага, что можно снова нападать. Я очень верю в то, что российская империя рухнет. Не знаю, как она будет называться, главное, чтобы изменилась ментально, внутренне. Чтобы не было этих имперских упреков, что все вокруг неполноценны и есть только одна звезда – Россия. Еще раз повторюсь: больше 100 лет, по-моему, речи не может быть о каких-то дружеских отношениях между нашими государствами.

– Верите ли вы в так называемых хороших россиян?

– Среди коллег я смог бы доверять только Лие Ахеджаковой и Олегу Басилашвили. Вот и все. Может, еще Андрею Макаревичу. Это люди сознательно и публично говорили о поддержке Украины. Но для огромной России – это песчинки. Может, еще кто-то хочет выступить, но боится. Все-таки это государство-тюрьма. Но потом, не сомневаюсь, многие будут кричать: мы боролись вместе с вами, украинцы! Ну это, знаете, как говорила муха, сидя на плече вола: "Мы пахали". Время покажет, кто нам друг, а кто враг, мы уже знаем.

– Лесь Михайлович, мы почти ничего не знаем о вашей личной жизни. Кроме того, что в первом браке с актрисой Зоей Сивач у вас родился сын Назар, однако этот брак распался. Впоследствии, кажется, вы снова женились, а ныне с вами третья избранница Наталья, с которой, как рассказывали в одном из интервью, познакомились, работая вместе на дубляже.

– Наталочка – чудо. С моей стороны это была любовь с первого взгляда. Она совсем не похожа на женщин, которых я знал до этого. И даже сейчас бывает загадкой такой для меня. Я очень люблю людей, у которых умные глаза. Много в них радости и глубины. В этом году исполнится 25 лет, как мы вместе будем праздновать серебряную свадьбу. За эти годы я не устаю ей говорить: "Какая ты у меня красивая". Часто – публично, в кругу друзей. Наталья тоже актриса, училась на кинофакультете, курсе Костя Степанкова. Однако, когда выпустилась (она на 10 лет моложе меня), застала годы, когда украинский кинематограф переживал очень непростые времена: студии закрывались, павильоны пустовали. Она нашла себя в дубляже – у нее золотой голос. Наталья Заднепровская озвучивает множество фильмов и сериалов. Практически каждый день слышу по телевидению. Соседей встречаю, говорят: "Сегодня снова Наталочка была!". Почти каждое утро мы расстаемся. Я иду в театр, а она бежит в студию.

Кроме Назара, у меня есть две дочери – Дарья и Анна. Даша – это моя дочь от второго брака. К сожалению, так случилось, что мы нечасто видимся, даже чаще с бывшей женой общаемся, чем со старшей дочерью. А Аннушка – это дочь Наталки от предыдущих отношений. Она одна из самых родных для меня людей. Внук Тимурка с рук деда вообще не слезает (смеется). К слову, он уже играет в нашем театре – детские роли в "Кайдашевой семье" и "Мартыне Боруле". Подрастает еще один франковец.

– В интервью нашему изданию Назар Заднепровский рассказывал, что с начала большой войны переехал к маме, которая очень заболела. И с тех пор ухаживает за ней. Что вы почувствовали, когда он сказал, что будет так поступать?

– Таких золотых детей, как мой Назар, больше нет. Он у мамы каждый день. И говорит, что сколько будет необходимость, столько будет находиться рядом. Я радуюсь и горжусь, что у меня вырос такой мужик. Какие отношения между нами? Знаете, пришел момент, когда не то что нивелируется возраст… Все равно он знает, что я его отец, а он сын. Но навязывать что-либо я уже не могу, мы только советуемся. Он глава своей семьи, самодостаточный актер, народный артист.

Мы понимаем друг друга с полуслова, полоборота головы. Кровь – это большое дело. Можем и пошутить, и поплакать вместе. Когда рядом на сцене – это огромный праздник. Поругаться по работе – это исключено. Через какие-то бытовые вещи, возможно, очень быстро миримся. Назар у меня умеет все – всю мужскую работу по дому делает, готовит прекрасно. Школьником дразнил меня: "Пойду в кулинарный техникум!" Я отвечал: "Ноги переломаю". Он пошел в театральный, но любовь к кулинарии осталась на всю жизнь.

Я тоже хорошо готовлю, но сейчас меня Наталья не подпускает к плите. Говорит, что после моих экспериментов очень много посуды приходится мыть. В моей родительской семье больше готовил все же папа. Где бы ни гастролировал, вез домой кулинарные книги. А поскольку в те годы с продуктами не очень можно было разгуляться, эти книги скорее были планами на прекрасное будущее. Папа всегда подписывал маме эти экземпляры. Например так: "Моей дорогой, любимой! Вот наедимся!" Сейчас эти книги у меня – французская кухня, армянская, грузинская, болгарская, румынская, греческая. Они уже потертые, старые. Даже есть кулинарное издание 1953 года – это год, когда я родился. На обложке – бочка с черной икрой. На других фото – осетры, торты с масляным кремом. А между тем в стране только отменили карточную систему… Но когда смотришь на эти фотографии, можно подумать, что коммунизм уже был в 1953 году. Я храню эту книгу, чтобы демонстрировать при случае знакомым, какая большая ложь окружала нас в СССР. Хотя рецепты там хорошие, некоторые пробовал.

– В одном из своих интервью вы рассказали, что были в имении Пьера Ришара.

– Раз в месяц он устраивает у себя, во Франции, день открытых дверей. Он известный винодел, имеет свои виноградники. Когда мы с женой имели честь побывать на такой экскурсии, я обратился к нему по-французски, сказал, что актер из Украины. Он так обрадовался, бросился с нами обниматься, фотографироваться. Оказывается, что накануне играл спектакли в Киеве. И этот визит оставил очень теплые воспоминания. Пьер подарил нам две бутылки вина с автографом. Я свою выпил, а жена сохранила. Она теперь наверняка баснословных денег стоит. Пьер Ришар уже к тому времени был довольно стареньким, но таким мощным! И глаза – живые, очень молодые.

Также читайте на OBOZ.UA интервью с легендарным солистом группы "Трио Маренич" Валерием Мареничем – о причинах внезапного исчезновения со сцены, своих двойниках и бегстве из Москвы.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!