"Как только Украина падет, Европа не устоит". Виктор Бронюк – о вражеских спецоперациях в соцсетях, проблемах мобилизации и артистах-перебежчиках

Популярный украинский музыкант, лидер группы "ТиК" Виктор Бронюк с начала полномасштабной войны присоединился к теробороне Винницы, где живет с женой и двумя детьми. Сейчас активно волонтерит. Его группа принимает участие в благотворительных выступлениях и продолжает презентовать песни о нынешних реалиях.

Видео дня

В интервью OBOZ.UA расспросил артиста о том, как он готовился к вторжению россиян, которое считал неизбежным, родственниках в России и поинтересовался отношением к коллегам, выступавшим в РФ вплоть до большой войны. Также певец рассказал, что думает об украинских исполнителях, которые продолжают жить и работать в стране-агрессоре.

– Виктор, в своих интервью вы говорите, что начало большой войны не стало для вас неожиданностью.

– Ну слушайте, я историк по специальности. Имея рядом такого дурного соседа, понимал, что у нас не было много вариантов. Война рано или поздно должна была произойти. На мой взгляд, она не состоялась до 2014 года, потому что тогда РФ не была готова к полномасштабному вторжению. Но все это был вопрос времени. И как было не понимать в феврале 2022 года, что надвигается, если проанализировать, с какой скоростью закрывались дипломатические представительства, послы иностранных государств покидали Украину? У меня есть знакомые в этой области, которым было дано указание уехать даже не через какие-то дни, а в течение нескольких часов. Это свидетельствовало о том, что вторжение неизбежно и все уже было решено.

Мы где-то дней за пять, наверное, собрались семьей на кухне. Говорю: "Давайте поговорим, потому что нас со дня на день ждет война". Жена: "Что ты со своей паранойей? Все вы, историки, такие!" Дети сначала немного шутили, а потом притихли. Я объяснил, что рассказываю о возможных массированных авиационных или ракетных ударах, отключении связи и света не для того, чтобы напугать, а чтобы понимали, что может быть. И как поступать всем нам в таких случаях. Договорились, что в случае опасности они садятся в авто и едут к ближайшей границе. Где-то так примерно это и произошло.

Помню, сын меня спрашивал: "Россия очень большая, у нас нет шансов?" Я рассказал, что в истории очень много случаев, когда небольшие страны побеждали огромные империи. Вопрос только в том, за кем правда, а она – за нами. Не мы, а они хотят напасть на нас. Вот такой состоялся разговор. А через несколько дней в пять утра мне позвонил кум из Киева: "Нас бомбят, началась война". Утром было несколько прилетов и возле Винницы. Я повез жену и детей к границе. Когда проезжали блокпосты, ловил на себе недобрые взгляды, даже откровенно говорили: "Вы тоже убегаете?" Отвечал, что нет. "Все вы так говорите", – махали рукой. А когда возвращался назад: "А можно руку пожать?"

А дальше я уже присоединился к силам территориальной обороны. Попал в отдел логистики и обеспечения – карематы, спальные мешки, комплекты амуниции, транспортные средства. Затем начали появляться первые потребности в квадрокоптерах, "мавиках", дронах. Хотя тогда еще не до конца все понимали, что это такое. Однажды мне пришла одна партия дронов, друзья привезли очень дорогие, но их никто не хотел брать, потому что не знали, что с ними делать. А потом уже стало ясно, что это очень сильная вещь.

– Почему о том, что вы присоединились к ВСУ, сообщили супруге постфактум?

– Зачем ей было еще за это волноваться? Где-то летом они уже знали. Мы здесь быстро пришли в себя, а люди, находившиеся за границей, всю информацию воспринимали и дальше очень остро.

– В свое время вы, как и многие другие артисты, выступали в России. Когда перестали ездить?

– Последний наш концерт должен был состояться в марте 2014 года в Санкт-Петербурге, но по известным причинам мы его отменили. Не скажу, что мы были в России очень частыми гостями. Нас иногда приглашали на корпоративы, чаще всего перед новогодними праздниками. На предприятия, потому что многие их руководители были из Украины. Правильнее говорить: выходцами из Украины, не украинцами, к сожалению, потому что они ассимилировались в России.

Но концерты – это еще такая вещь, а вот телесъемки… Вот там они, не стесняясь, демонстрировали свое превосходство. Причем не только к нам, но и друг к другу. Кто-то из Москвы не прилетел вовремя, и сидит весь павильон, человек двести, ждут какого-то придурка, забухавшего и пропустившего рейс. И молча терпят: "Ну что ты поделаешь? Он ведь звезда". У них это рабское мышление – в крови.

– Война идет уже почти 10 лет. Между тем украинцы продолжают говорить по-русски, слушать российских исполнителей. Почему?

– Я думаю, что если бы мы сделали выводы в 2014 году, то не было бы страшного 2022 года. Все эти испытания даются нам для того, чтобы мы как нация пришли к своему. Россияне сюда лезут, чтобы расставить свои маркеры. Я помню, в 2014-м мне рассказывали знакомые эсбэушники, когда брали первых военнопленных из РФ, спрашивали: "Зачем сюда пришли?" И те отвечали, мол, им рассказывали, что это исконно русская территория. Екатеринослав, Елизаветград, памятник Екатерине в Одессе… Я помню, мы как-то ехали по Полтавщине, а там висели билборды с семьей Романовых и словами: "Царь-батюшка, прости". А мы шутили: так он "прос*яв" или нет? Мы почему-то не воспринимали это серьезно, а россияне в это время продолжали метить нашу территорию своими символами.

Летом 2013 года в Донецке я спросил у организаторов нашего концерта: "Что это у вас за странный мужчина лазит по центру с каким-то непонятным флагом?" "Да это местный дурачок, не обращайте внимания", – ответили. А потом оказалось, что "ДНР" была зарегистрирована еще в 2010 году. И ее сторонники ездили постоянно в лагеря, где профессионально накачивали ненавистью к украинскому. А русская так называемая большая культура, которая лезла в наши головы из всех щелей? Почему они молчат, где закончили их представители культуры, которыми так гордятся? Убиты, расстреляны или покинули страну и больше никогда не возвращались туда. Но нам рассказывали другое и делали все, чтобы мы потеряли самобытность и исторические корни.

У русских нет своей истории – они украли ее у нас. И прекрасно понимают, что если мы отнимем свое, то вся эта болотная империя потеряет фундамент. Поэтому они сюда так нагло лезли, а мы, к сожалению, почти не сопротивлялись. И даже подыгрывали. Всем известны имена артистов, которые еще в январе 2022 года получали премии в РФ, а в феврале переоделись в вышиванки. Как я отношусь к артистам-перебежчикам? Это их выбор. Некоторые из них сегодня, надеюсь, искренне реинкарнировались. Протрезвели и избавились от того, что в предыдущей жизни было важно, – языка, на котором общались, творчества, которое генерировали. Но, к сожалению, большинство так от всего этого и не избавилось. Даже то, что сейчас делают, – это, мне кажется, вопрос ситуации.

Немного отпустит, и многие снова потянутся к привычному. И не только артисты. Я помню свои приезды в Киев, когда он был оцеплен, а потом несколько месяцев после оккупации – и вроде бы ничего не было. До сегодняшнего дня многие не поняли, что если мы не перестанем общаться на языке агрессора, ходить в московскую церковь, если не поймем, что "русский мир" убивает, калечит, забирает все, – мы обречены. Поймите наконец: война – это не причина, а следствие. Выбора сейчас нет. Нам нужно прийти к пониманию, что сосед – неконтролируемый гопник. Но свою территорию мы ему не отдадим, нужно давать отпор.

– А помните, как в 2013 году на одном из концертов в Днепре вас попросили не исполнять песню "Любить Украину"?

– Мы там работали на открытии одного центра. Организаторы подошли издалека: "А у вас там есть одна песня, лучше бы, если бы вы ее не пели". "А если люди попросят?" – спрашиваю. А люди попросили – и мы ее исполнили. Знаете, это была странная просьба, потому что будь то праздник города, будь то День Независимости – Днепр одевался в вышиванки. Мы же это видели, потому что выступали там. Работали в Краматорске – та же история: тысячные толпы с флагами. И в песне "Любить Украину" ничего такого не было, но некоторые в ней видели протестные настроения.

Помню, когда Янукович только пришел к власти, мы работали в Горишних Плавнях. Концерт был 16 июля – а это дата принятия Декларации о государственном суверенитете. И я об этом сказал в микрофон на стадионе. Мол, сегодня большой праздник, в этот день в 1990 году был сделан первый шаг к нашей независимости. А охрана моментально устремилась к телевизионщикам с требованием не снимать это на камеры. А потом организаторы не раз говорили нам перед выступлениями: "Давайте без этой патриотики, которая никому не нужна. У вас же есть нормальные песни, люди приходят повеселиться". Это практически дословно.

– Тем временем наши концертные площадки заполонили российские группы и исполнители...

– Мы еще студентами катались по фестивалям, куда всегда приезжали россияне. После выступлений собирались по общежитиям, устраивали этакие вечера дружбы. И всегда приходил такой момент, когда они начинали разгонять советские нарративы о том, что мы братья. Приходило время – и включался этот тумблер. И я своим всегда тогда говорил: "Переходим на украинский". Они ничего из наших разговоров не понимали – мы кайфовали.

Когда-то у меня был случай, кажется, в Запорожье на фестивале, куда приехал коллектив из Волгограда. Вечером мы встретились, и началась эта история о братской любви, единой колыбели славянских народов, старшем брате. Я говорю: "Кто вам сказал, что вы старшие братья?" "Ну как же? У нас же большая территория", – отвечают. "Если принимать во внимание исторические парадигмы, вы не можете быть нам никаким родственником, потому что на самом деле Россия – это непонятный подкидыш, выросший в монстра", – объясняю им.

Знаете, что я заметил в этих разговорах? Они очень не любят и не воспринимают исторические факты. Им забили головы мифами, и это их совершенно устраивает. А когда начинаешь рассказывать об исторических событиях, впадают в ступор: "Нам в школе и по телевизору говорили совсем другое".

– Одной из самых горячих тем в Украине сейчас является мобилизация. Почему, на ваш взгляд, все идет не по самому лучшему сценарию?

– Инстанции, институции, отвечающие за мобилизацию, – все они были созданы еще в советские времена. А военкоматы ни разу и не занимались мобилизацией. Как это можно делать теоретически – было на бумаге, а по факту – никто этого никогда не делал. И потому это очень большой вызов. Но, с другой стороны, в работе государства тоже много пробелов. К примеру, многих возвращавшихся с войны списывали за штат. И представьте себе ситуацию: в село привезли парня, мобилизованного на войну. Он честно отбыл два года, получил ранения, вернулся домой с перебитым хребтом – я рассказываю о реальной ситуации, с которой сталкивался. Жена от него ушла, зарплату высокую уже не платят, а только пенсию в 700 гривен. Остается дома лежачий, со старенькой мамой. В селе, представляете? Все парни и мужчины видят эту историю. Какие мысли приходят им в голову? Это одна сторона медали. Вторая – это психологическая война со стороны РФ. В соцсетях появляется немало роликов о конфликтах якобы работников ТЦК с рядовыми украинцами. Большая часть контента создана вражескими подразделениями информационных операций, но наши люди, не разобравшись, делают перепосты, громко обсуждают.

Другое дело, что сегодня действительно нет никакого общественного договора между государством и гражданами о гарантиях. Рассказывают об обязанности, но государство же не выполняет обязательства по отношению к людям, честно выполняющим свои обещания. Но что и как бы сегодня ни происходило, искать виноватых – это, наверное, крайняя вещь. Надо все-таки делать то, что можешь. Пусть это даже какие-нибудь небольшие дела. И еще нужно помнить старую истину: кто не хочет кормить свою армию, рано или поздно будет кормить чужую.

Соглашаюсь, что сейчас очень много факторов, которые от нас не зависят. В Москве встали на рельсы долговременной войны, имея для этого ресурсы – и экономические, и человеческие. Украина же оказалась центром для решения геополитических вопросов. Знаете, мне ситуация сегодня очень сильно напоминает 2014 год. Многие украинцы тогда воспринимали войну на востоке как то, что где-то далеко, их не касается. И из-за этого произошло вторжение 2022 года. Вот сегодня Европа в таком же состоянии. Война идет, но далеко от них... Но как только Украина падет, Европа не выстоит также, они не смогут воевать, потому что не делали этого уже много лет. А украинцы будут вынуждены уже в составе новой империи идти против европейцев. Они должны это осознать.

– Остались ли у вас в России какие-нибудь друзья? Может быть, родственники?

– У меня есть там родственники по маминой линии. Мы с ними в свое время потеряли связь, а потом, когда появились социальные сети, наладили общение. И в начале войны некоторые из них пробовали звонить, объясняться. Но о чем мы можем общаться? Говорили: "Мы за этого придурка не голосовали". "А что вы сделали, чтобы этого не допустить?" – спрашивал. "Что мы можем сделать?" – отвечали. "А что вы пробовали?" – "Ты же знаешь, если мы попробуем, нас посадят". – "Видите, все делается с вашего молчаливого согласия. Вы ведь ничего не делали против. Вы соучастники". И на этой ноте мы завершили общение.

– А как вы относитесь к украинским артистам, которые остались жить и работать в России? В частности, к народным артисткам Украины Таисии Повалий и Ани Лорак.

– Ну, знаете, в медицине такие случаи известны. Что здесь комментировать? Все и так очевидно. Они хотели попасть туда, погнались за длинным рублем. А дальше – это уже был вопрос внутреннего согласия с совестью. Но как я понимаю, ни одна, ни другая не знает, что это такое.

– Позвольте еще немного спросить о личном. Ваша дочь в этом году выпускница, окончила девятый класс. Будет продолжать обучение в школе или поступать в колледж?

– Сейчас мы рассматриваем несколько вариантов. Я не вижу смысла ей просиживать в школе еще два года. Она очень интересуется индустрией моды. Возможно, пойдет в колледж по конструированию одежды. Или в учебное заведение по усиленному изучению английского языка. В таких неопределенных условиях, в которых мы пребываем сейчас, лучше быстрее профориентироваться, я считаю.

– В Виннице вы живете в собственном доме, до войны были ярым огородником. Сейчас что-то выращиваете особенное?

– У меня в этом году зацвело киви. На пятый год существования есть первые плоды. Но я вмешался в его личное пространство, и оно несколько киви сбросило – не стоило трогать. В первый год большой войны, признаюсь, ничего не хотелось сеять и сажать, но предварительно договорился о рассаде томатов, поэтому неудобно было уже отказываться. У меня были свежие помидоры. Немного, я каждый год сажаю шесть-восемь кустов. Я вообще люблю выращивать то, что можно съесть, а жена специализируется на декоративных растениях – розах, магнолиях, лаванде. А я предпочитаю груши, абрикосы, вишни. Вот перед тем, как с вами общаться, с сыном обрывали черешни. Едим, замораживаем, сушим, а еще как-то делал настойки. Я сам не употребляю алкоголь, но друзья поставили высокую оценку.

– Несколько лет назад вы удивили своих поклонников феноменальным похудением. Однако этим воспользовались злоумышленники и начали от вашего имени рекламировать сомнительные препараты для потери веса. Чем кончилась эта история?

– Ничем это не закончилось – не можем ничего доказать. С помощью искусственного интеллекта мошенники сгенерировали мой голос, наложили на видео, где участвовал в каких-то съемках. Оно выглядит очень правдиво… Мы с юристом даже закупали этот препарат – это обычный травяной сбор. Если выполнять все прилагаемые к нему инструкции, то можешь ничего не пить – и похудеешь.

К сожалению, времена нестабильности порождают немало людей, придумывающих всевозможные мутные схемы. Представляете, даже мои знакомые купили несколько курсов. Говорю: "Вы должны были позвонить, посоветоваться". "Видим, что ты похудел, решили, что благодаря этому", – отвечают. Тогда я записал ролик, который набрал более миллиона просмотров, в котором рассказал, что не имею к этой рекламе никакого отношения.

– Вы часто ездите с концертами к военным. Какие песни хотят слышать ребята почаще? Наверное, драйвовых "Кацапов"?

– "Кацапов", бывало, просили по два, а то и три раза за концерт. Но "заходят" все песни – как лирические, так и веселые. В первые годы войны, когда ехали к ребятам, немного сомневался, не знал, на чем делать акцент. Но где-то под гитарку, где-то на прицепе, в каком-то ангаре все собирались вместе. Спрашивал: "Что хотите услышать?" И начинался концерт по заказу – и "Сирожино пирожино", и "Олени", и "Запах войны". На самом деле с каждой нашей песней у многих есть какая-то своя история. Как-то ребята мне сбросили видео, как пришли с боевого задания и слушают песню "Доченька", плачут, благодарят. Детей оставили, конечно, тоскуют по ним.

Я много общаюсь с друзьями, принявшими решение присоединиться к ВСУ. Каждый из них задавал себе вопрос: почему это делаю? ради чего? За Родину, за свою семью, за детей, родителей. Вот мы в этом году записали песню, которая называется "Без тебя". Она – о смыслах. Я ее начал писать еще в 2022 году, когда находился в рядах Вооруженных сил, а семья уехала за границу. Она о том, что думали и думают сегодня многие, находясь на расстоянии от родных, переживая, вспоминая какие-то приятные моменты и мечтая о том, что таких моментов еще будет много в нашей жизни. Вот за это следует бороться – за мечту, за свободу, за будущее.

Читайте на OBOZ.UA интервью с актрисой Олесей Власовой – о россиянах на съемках, маме в РФ и странном пути к украинскому языку.

Также на OBOZ.UA – интервью с главным телесиноптиком Украины Николаем Луценко – о безумном успехе, победе над страшной болезнью и переезде в Чернигов.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!