Видео дня
Забродский: ВСУ готовы идти вперед на Донбассе, если будет поддержка всех украинцев
Вооруженные силы Украины готовы к активному продвижению на Донбассе при условии общенациональной поддержки и единства. А вот на то, что Российская политика по отношению к официальному Киеву изменится после ухода президента Владимира Путина, не стоит возлагать больших надежд.
В условиях количественного преимущества РФ Украина может гарантировать себе безопасность лишь после вступления в НАТО. Об этом в интервью OBOZREVATEL рассказал герой Украины, генерал-лейтенант ВСУ и руководитель АТО на Донбассе в 2017 году Михаил Забродский.
– Поддержало бы украинское общество активное продвижение ВСУ на Донбассе? Все-таки это невероятные потери.
– Если мы говорим, что это тупик и другого пути уже нет (имеется в виду возвращения Донбасса. – Ред.), то к такому варианту событий мы должны готовить и общественное мнение. Потому что это совсем другая жизнь, другие угрозы и потери. К этому тоже нужно быть готовым заранее, а не разводить руками и говорить: "Ну, мы же не думали, что это будет настолько серьезно". Поверьте, это будет еще как серьезно.
– Сама армия готова идти вперед?
– Даже опираясь на опыт 14-15-го годов – готова, но при условии общественной поддержки в национальном масштабе, единства усилий всей страны, готовности резервов и надлежащего ресурсного обеспечения.
– В целом верите, что Донбасс снова будет украинским?
– Тут следует вернуться к вопросу – а зачем он в таком качестве России? Если, по их мнению, существование "ЛНР/ДНР" – инструмент давления и незаживающая рана на теле Украины, которая постоянно влияет на внутренние и внешнеполитические процессы – тогда этот конфликт может продолжаться десятилетиями. Разве что Украина пойдет на фактическое выполнение их условий. Это проведение выборов, реинтеграция, федерализация, особый статус и остальные вещи.
Тогда на Украину полностью перевалится все экономическое и политическое бремя по содержанию этих территорий, еще и продолжит работать механизм внешнего воздействия.
– Есть мнение, что ни Донбасс, ни тем более Крым не вернутся в состав Украины, пока жив Путин.
– Если будем ждать смерти Путина, то с таким же успехом можно ожидать, например, прибытие военной помощи с Марса. Не хочу желать ему здоровья, но я уверен, что реализация государственной внешней политики не всегда напрямую связана с жизненным путем или политической биографией определенного лидера. Это первое.
Второе, если мы говорим о так называемой антипутинской оппозиции, то даже если проанализировать высказывания Навального по Украине и Донбассу – то они неоднозначны. Я не уверен, что новый российский лидер развернет в принципиально другую сторону внешнюю политику хотя бы в отношении Украины. Аннексия Крыма и война на Донбассе изрядно стимулируют великодержавный импульс в российском обществе.
Нельзя гарантировать, что одновременно с изменением лидера в Кремле полностью откажутся от Украины. Возможно, их действия будут не такими решительными, но вряд ли кто-то возьмет на себя ответственность отказаться от того, что они считают своим. Например, от того же Крыма.
– Если Крым Россия действительно и давно считает своим, то с Донбассом ситуация иная. Он для нее он как чемодан без ручки – тяжело нести, но выбросить жалко. Может уже новая Россия отдать его Украине в обмен на налаживание отношений с Западом?
– Мы же не знаем всего спектра предложений, которые могут быть теоретически рассмотрены. В информационное пространство обычно выливается ровно та порция информации, которую считают нужной. Даже если и будут реализованы какие-то механизмы, большинство из нас о них никогда не узнает.
– Что на Донбассе происходит по ту сторону?
– Там продолжают жить очередными кампаниями, то есть постоянно во что-то верят. В конце 2019-го года верили, что вот-вот будут в Украине. Мы там все восстановим, Запад поможет, всем все заплатят, особенно пенсии за прошлый период. Будут выборы, "мы выберем тех, кого захотим, будем иметь влияние на политические процессы в Украине, потому что нас э-гэ-гэй, аж два миллиона".
Позже началась другая кампания. Что "нас вот-вот примут в состав Российской Федерации, мы уже почти там – административная единица Ростовской области". Кстати, это носило чисто материальное подтверждение хотя бы в плане паспортизации.
С декабря прошлого года у них началась новая кампания: "Украина перейдет в наступление, но мы с помощью России будем так эффективно отбиваться, что захватим даже новые территории". Вот эта пластинка будет играть еще месяц, два, три. Потом придумают что-то другое.
Ничего удивительного в этом нет. По такому механизму живет большая часть россиян, которые тоже постоянно чего-то ждут и во что-то верят.
– Кстати, последние заявления подтверждал и Пушилин, угрожая занять больше территории Украины.
– В 14-15 годах они даже угрожали дойти до Львова. Что касается заявлений Пушилина, то когда ты не в своем уме, можно говорить что угодно. Все спишется.
– Как-то он долго там руководит, в отличие от своих предшественников...
– Это вопрос к его кремлевским хозяевам. Если они считают его достаточно "эффективным менеджером оккупированной территории" – значит, так оно и будет.
Те фигуры, которые были на слуху в период 14-15-го годов больше относились к категории полевых командиров, чем "политиков". Теперь в восприятии кремлевских руководителей оккупированных территорий тот же Пушилин является представителем более серьезного политикума. Такой себе государственник. Поэтому его образ активнее эксплуатируется и он уже может позволить себе заявления немного другого плана. У него не стоит задача, как в свое время у Моторолы, рассказывать, как они "будут убивать укров", его амплуа – квазигосударственный подход.
– Если его уберут, как его предшественников, вас это не удивит?
– Абсолютно нет, но его дальнейшая судьба, откровенно говоря, меня не беспокоит. Будет это физическое отстранение или конец его политической карьеры... Пока он устраивает тех, кто дирижирует процессами на Донбассе, – он будет держаться. Как только сделает какой-то шаг влево-вправо – будут приняты другие решения. Процесс утилизации в этом случае может быть разным.
– 13 апреля очередная годовщина АТО на Донбассе. Что дало ее введение в то время?
– Тогда это был единственный возможный правовой механизм в государстве, который можно было применить. Это уже доказано временем. Руководство страны на тот момент действовало в том правовом поле, которое было в наличии и позволяло ему вообще какие-то действия.
Введение особого состояния и развертывание антитеррористической операции – был единственный путь, который бы не позволил войне перекинуться на остальные соседние области. Имею в виду реализацию масштабного проекта "Новороссия".
Даже нельзя представить себе какой-то другой вариант развития событий. Разве что поднять руки вверх и сказать: "Все, мы не сопротивляемся, забирайте, что хотите".
Те военные части Вооруженных сил, которые уже тогда находились на востоке – жили в определенном информационном вакууме и изоляции. Мы получали новости только с открытых источников, кроме того – было немало слухов. Я уверен, что объективной картины происходящего тогда не было ни у кого из рядовых исполнителей. Была только уверенность, что мы делаем правильное дело и действуем в рамках закона.
– Президент Зеленский назвал вступление в НАТО – единственным путем окончания войны на Донбассе.
– Такое заявление можно воспринять только с удовольствием. Процесс перерождения или изменения отношения к чему-то – очень короткий. Только одни выборы в США – и меняется все. И риторика, и формулировки, а также терминология.
Наше движение в НАТО закреплено в том числе в нашей Конституции. Вариантов свернуть с этого пути, к сожалению, немало. Желающих притормозить эти процессы тоже все еще хватает. Для них желаемый результат – наше невступление. Могут применяться любые формы и методы, в том числе и в рамках внутриполитической жизни нашей страны.
То, что президент в конце концов озвучил такие вещи, – можно только приветствовать. Теперь важно, чтобы его слова не расходились с действиями.
– Когда украинская армия может быть готова к вступлению в НАТО по всем стандартам?
– Вряд ли сейчас кто-то в мире может назвать не то, что дату, но и год вступления. Это процесс. Речь не столько о ВСУ. В НАТО вступает страна, а это уже значительно более широкий и масштабный перечень элементов.
Давайте не забывать, в каком состоянии находились, например, вооруженные силы стран Балтии, когда принималось решение об их вступлении. Или, например, ВС Болгарии или даже нашего стратегического партнера – Польши.
Да, на их территориях не было военного конфликта. У этих стран были совсем другие условия для достижения желаемого. Попытки соответствовать стандартам, повторюсь, – это непрерывный процесс. Я не говорю, что кто-то из стран-членов НАТО, дотягивает до определенного уровня больше, а кто-то – меньше. Предела совершенству нету.
Скажу другое: примерно у половины действующих членов их вооруженные силы в значительной степени еще не достигли тех же стандартов, в частности – технических. И эта работа продолжается. У наших Вооруженных сил есть весь необходимый потенциал и стремление для достижения определенного уровня соответствия. Главное, чтобы у руководства страны было желание это делать.
– То есть вступление Украины в НАТО – это в первую очередь все-таки политическое давление и решение?
– Это прежде всего – политическое решение, и отнюдь не иначе. Можно говорить о калибрах, резьбовых соединениях, марках топлива – это все, в конце концов, вторично. Главное – это политическое решение и, конечно, выполнение государством определенного пакета требований, которые выдвигает НАТО к кандидатам в члены.
Конечная цель Украины, и она закреплена в Конституции, вступление в НАТО. В условиях количественного и технологического военного преимущества России – другого механизма гарантировать нашу военную безопасность просто не существует.
В первой части интервью читайте, почему несмотря на поддержку Украины Западом и осуждение агрессивных маневров Кремля украинцам следует рассчитывать на собственные Вооруженные силы.