Пашка-Америка
Не в пример бывшим соратникам (так давно бывшим, что как будто и не бывшим никогда), Павел Иванович Лазаренко подтвердил житейское правило: раньше сядешь — раньше выйдешь. И готовится выйти в свет (Новый или Старый) 1 ноября сего года…
Когда половой все еще разбирал по складам записку, сам Павел Иванович… отправился посмотреть город… <…> О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он незначащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам. Н. В. Гоголь. "Мертвые души"
В этой "трагедии" больше пародии…
Как забавляют нас вести о том,
Что Лазаренко тоскует по родине,
Что на чужбине сидится с трудом.
Из новостей, сообщавшихся ранее,
Нас интригует всё больше одна:
Якобы он изъявляет желание
Чашу горчайшую выпить до дна.
Грёзы терзают его в заключении…
Как белый свет без отчизны немил…
О неизбежном своём возвращении Павел Иванович заговорил.
Он заявил: "Всё улажу по форме я,
Если с властями не будет проблем.
Киев не против? Гуд бай, Калифорния!
Здравствуй, отечество! Я — насовсем".
Где это слыхано? Где это видано?
Узник такой знаменитой тюрьмы!
Павел Иванович, как неожиданно!
Что ж нам нерадостно? Что ж это мы?!
Две-три недели до вашего выхода,
Бывший премьер, импозантный на вид…
Где это видано, где это слыхано:
Паша выходит, а Юля сидит?
Павел Иванович, как Вы замучились!
Вам остаётся один перелёт…
Мы подготовимся. Мы уж соскучились.
Толпы встречающих… Родина ждёт.
Ждут прокурорские, рыщет милиция:
"Что если он передумает вдруг?
Нет соглашения об экстрадиции.
Есть только слух. Удивительный слух.
Вдруг передумает? Или обидится?
Павел Иваныч себе на уме.
Сами готовы приехать — увидеться В калифорнийской надёжной тюрьме".
С вечною правдою сивого мерина,
Взяв только необходимый багаж,
К нам возвращается Пашка-Америка.
Это киношный такой персонаж.
Как Гюльчатай, прикрывавшая личико,
Будет готов показаться на свет
Павел Иванович, вылитый Чичиков,
После тринадцати тягостных лет…
Упаковались, конечно, нехило Вы?
Павел Иванович — тот ещё плут.
Ждут не дождутся ноздрёвы, маниловы…
Плюшкины и собакевичи ждут…
Вот и "Громада" с невиданным рвением
Вызвалась было Ваш имидж спасти.
Любят, должно быть. И ждут с нетерпением.
Только бы Вы не пропали в пути.
Имидж — пустое. Хрен с ней, с репутацией.
С ними делиться последним куском
После того, как отказ в регистрации Выдал циничнейший Центризбирком?!
Вас не касаются эти движения.
Я не о них. Я к другому клоню.
Вы извлечёте свои сбережения:
Что-нибудь можно скупить на корню…
Вы посмеётесь над фактами лживыми
И над людским пресловутым судом,
Распорядившись своими активами,
Нажитыми непосильным трудом.