"Поляки предлагали сыграть "хорошую русскую". Звезда "Памфира" – откровенно о нетипичной внешности, "зраде" в Карпенко-Карого и низких зарплатах актеров
Виртуальный мемориал погибших борцов за украинскую независимость: почтите Героев минутой вашего внимания!

Украинская актриса театра и кино, певица и перформер Соломия Кириллова стала звездой после выхода фильма "Памфир", в котором сыграла главную роль. Режиссер ленты Дмитрий Сухолиткий-Собчук стал первым, кто поверил в талант молодой актрисы, которой до этого не везло с судьбоносными предложениями.
В интервью OBOZ.UA Соломия рассказала, как изменилась ее жизнь после знаковой роли, почему не захотела работать в Германии и как режиссеру Алану Бадоеву удалось поднять табуированную для нее тему – сыграть военнослужащую в музыкальном клипе "Так ніхто не кохав". Также актриса вспомнила поездки в Крым, призналась, что помешало поступлению в Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени Ивана Карпенко-Карого и кто из украинских актеров вызывает у нее восхищение.
– Соломия, изменились ли предложения после роли в фильме "Памфир"?
– Конечно! Я бы даже сказала, что не так изменились, как увеличилось их количество. Я стала чаще соглашаться на разные роли. Потому что когда нет работы – не особо перебираешь и из-за желания расти набираешь очень много разных проектов. А с "Памфиром" появилась возможность выбирать, проявлять позицию.
– Чтобы вжиться в роль Елены, жены Памфира, вы работали на фабрике, полгода не принимали участия в других проектах, чтобы не отвлекаться. Заранее извиняюсь за вопрос, но на какие средства вы тогда жили, платили счета? С какого момента актер начинает получать зарплату?
– На самом деле каждый из персонажей фильма имел свои задачи. Вот мама Памфира, Елена Хохлаткина, работала на кухне, хотя этих кадров вообще нет в фильме. Но работа была проделана. Когда режиссер фильма "Памфир" Дмитрий Сухолиткий-Собчук сказал взять с собой больше вещей и отправил меня в Красноильск (Черновицкая область. – Ред.) на фанерную фабрику, то это было смешно (смеется).
Там меня познакомили с директором фанерного цеха, рассказали о каждой стадии производства и оставили на неделю. Я каждое утро ходила на работу, где в основном трудятся люди, которые вообще не понимают украинский язык, потому что это уже граница с Румынией. Одна женщина говорила на очень ломаном русском, это был единственный человек, с которым у меня была коммуникация. Где-то на другой день в обед мне говорят: "Ви вже все вмієте, ідіть домой, отдихайте, нащо ви тут сидите?" (смеется).
Вечером я возвращалась в гостиницу и работала над сценарием. И, скажу правду, этот опыт помог мне лучше понять характер моей героини. Даже были такие легкие правки с Дмитрием по поводу сцен. Действительно, на тот момент роскошно было больше ничем не заниматься, и, поскольку мы работали над диалектом, я даже с родными не созванивалась, чтобы не переключаться на привычный язык. Это на подсознательном уровне. Я вот начинаю с вами говорить и уже разговариваю так, как привыкла. Поэтому, чтобы не терять навыки, которые и так очень тяжело давались, приняла такое решение.
К сожалению, вопрос гонораров и оплаты труда для украинских актеров в принципе болезненная тема, потому что это не защищено ни кодексом, ни профсоюзом. К примеру, я много работала в театре и сейчас работаю. В основном только в государственном театре есть фиксированная ставка. То есть ты получаешь зарплату, и неважно, играешь 20 спектаклей в неделю, два в месяц или вообще ни одного.
У нас есть киносоюз, но нет озвученных норм или гонораров. Если это дебютная работа, то заработок ниже, чем у актера, играющего свой второй фильм. В тот момент я жила во Львове и получала меньший гонорар, чем получает столичный актер. Это все очень завуалировано. Никто об этом не говорит, никто не озвучивает сумм. Кто-то, возможно, работает на другой работе, а кино – это как хобби, и, к сожалению, из-за этого невозможно как-то корректировать реальную оплату за свою работу. В большинстве своем работаешь на энтузиазме. Например, я участвовала в независимом театральном проекте "Косачка". Наш продюсер искала деньги на аренду зала, чтобы мы в принципе имели возможность сыграть спектакль, потому что сначала ты откликаешься на идею, а потом уже ищутся средства...
– Как думаете, стали ли вы музой для Дмитрия Сухолиткого-Собчука, как, к примеру, Ума Турман для Квентина Тарантино или Грейс Келли для Альфреда Хичкока?
– Думаю, мы сможем это увидеть с годами (смеется). Я очень благодарна Дмитрию за роль. Вот вы спрашивали о предложениях. До съемок в "Памфире" я не получала предложений сыграть главную героиню, в большинстве своем они были характерного плана, потому что у меня такая, сейчас уже можно сказать, модная внешность. А довольно долгое время она считалась странной... И все, что мне предлагали, – это какие-то яркие характерные роли. Дмитрий стал первым, кто предложил роль именно такого направления.
– То есть вы хотите сказать, что не пользовались популярностью?
– Нет (смеется). В последние годы замечаю изменения в тенденции выбора актеров. Раньше как было? Если у тебя нетипичные, неклассические черты лица – какую героиню ты можешь играть? Разве там Проня Прокоповна... Такая практика существовала и во время моей учебы, и когда первые годы работала в театре. Да что говорить – до сих пор в некоторых театрах много советской школы...
– Как вас нашла кастинг-директор? Раньше ведь у вас были не очень активные социальные страницы.
– На тот момент у меня Instagram не было, а Facebook вела для бабушки и мамы (смеется). Кастинг на фильм "Памфир" проходил три года, понятно, что они уже всю Украину пересмотрели и перекопали. Это как раз был карантин. Сначала мне отправили запрос на самопробы на роль Ангелины, любовницы брата Памфира. Опять же это к шаблонным видениям. В такой привычной роли меня увидела кастинг-директор, и я подумала, что, в принципе, могу сыграть... Но я не чувствовала какого-то вызова для себя. Когда Дмитрий посмотрел мои пробы, предложил мне роль Елены. Я очень благодарна ему, что увидел во мне главную героиню. Конечно, я почувствовала, какой объем работы ждет впереди и насколько нужно будет трансформироваться в первую очередь. Это было так необычно! Но именно в этом я ощутила и рост, и вызов.
– Почему, родившись во Львове, вы решили поехать учиться в Ивано-Франковск, а на последнем курсе учебы еще успевали ездить в город Коломыя, чтобы играть спектакли?
– Это был первый год, когда стали обязательными независимые тестирования для поступления в высшие учебные заведения, и я подавалась в наш знаменитый Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени Карпенко-Карого. Конечно, мечта каждого актера – там учиться. Мои родители не из творческой семьи: мама – инженер, а отец – подполковник. Я их уговорила отпустить меня в Киев на прослушивание, а чтобы к ним допустили, нужно было пройти еще предпрослушивание.
Мне купили билеты на поезд туда-обратно, и я сама в 16 лет поехала пробоваться. В тот единственный день я попадаю на прослушивание на русскоязычный курс, и они мне говорят: "Спасибо, но приходите завтра. Ви нам що тут привезли?" Сейчас, с течением времени и с историей, я думаю: "Ничего себе – 2008 год, а в Карпенко-Карого, в столице Украины, набирались русскоязычные курсы!" И не возник вопрос: какого черта вообще какой-то русскоязычный курс?!
Таким образом, судьба решила, что я не буду учиться в Киеве, поэтому начала активно готовиться к поступлению во Львове. И на этом этапе познакомилась с парнем из Ивано-Франковска, который посоветовал подать документы в местное учебное заведение. Я вообще не знала, что там можно учиться на актерском.
Отмечу, что я не рассматривала вариант обучения на контракте – не имела такой возможности. Потому для подстраховки подала документы еще в Ивано-Франковск. И судьба определилась так, что во Львове мне не поставили проходной балл на поступлении. Хотя потом, когда уже работала во львовских театрах, преподаватель, набиравший тогда курс, был в восторге от меня! Я ему тогда сказала: "Что вы теперь мне рассказываете? Вы ведь не взяли к себе учиться!"
Но, как говорится, Божий промысел, или Вселенная, намного умнее нас. Несмотря на то что в первый год обучения в Ивано-Франковске была страшная депрессия, сейчас я безгранично благодарна тому периоду. Там другие люди, другой менталитет, и я очень счастлива, что училась именно там.
– Знаете, меня как маму 16-летней дочери немного поразило, что вы сами поехали поступать в Киев. А еще в одном интервью вы рассказывали, что в детстве ездили с братом вдвоем поездом к родственникам в Крым. Вы не боялись?
– Брат старше меня на четыре года. Мы – дети асфальта. Все, что у нас было во Львове, – это девятиэтажка и двор в спальном районе с автопарковкой и песочницами из пыли. Это было лучшим пожеланием детям – на три месяца уехать в Крым. У меня было какое-то волнение, но точно не страх.
– А поддерживаете еще отношения с родственниками?
– В прошлом году бабушка умерла, она с ними общалась, потому что там ее родной брат все-таки живет. Я не поддерживаю отношения, потому что, к сожалению, после аннексии Крыма для них ничего не изменилось. Очень жаль... С двух лет я с родителями, а потом уже сама каждое лето ездила в Крым, то есть это большой кусок жизни, по которому очень скучаю! В последний раз была там в 2012 году, совершенно не осознавала, что это был мой последний визит.
Кстати, та поездка – это очень смешная история! Это был Евро-2012, и во Львове был просто коллапс с транспортом, жильем и передвижением. Подруга предложила мне уехать в Крым на заработки. Моя семья, наверное, ниже среднего класса дохода, то есть мне нужно было заработать на общежитие. И мы уехали в самый несезонный год, когда все были на Евро! На набережной мы продавали браслеты, парео, вьетнамки, но в целом отлично провели время! (смеется).
– Вы снимались в видеоклипах Алана Бадоева и Даши Ши. Не задумывались о музыкальной карьере? А ведь вы тоже поете, к тому же играете на редких инструментах – это фидель и виола да гамба?
– Музыкальная карьера у меня время от времени выстреливает, но люди, которых вы назвали, из шоу-бизнеса. Наверное, у меня все-таки не тот вайб и не тот стиль, чтобы полностью переквалифицироваться в музыканта. Хотя с удовольствием совмещаю, но не в том объеме, как актерство. Да и в нашем мире нужен музыкальный продюсер, а у меня это такие единичные независимые проекты. Прошлым летом было отличное сотрудничество с Андреем Показом, мы с ним сделали программу "Украинский классический романс – произведения композиторов XX века" на классическую украинскую поэзию. Андрей очень крутой джазовый музыкант-пианист, с которым я нашлась в творческом видении, но, чтобы такие проекты жили, нужны финансирование, поддержка, ресурсы и т.д.
– Как вам работалось с режиссером музыкального клипа "І гріховна, і свята" группы "Пиріг і Батіг" – Дашей Ши?
– "Пиріг і Батіг" – мои очень давние друзья, потому что мой брат тоже музыкант, и это творческая ячейка Львова. Мы с ними знакомы с моих, пожалуй, 10-12 лет. То есть десятилетней девочкой я о таком мечтать не могла (улыбается). А тут мы вместе все нашлись, встретились. С Дашей Ши – абсолютный творческий заплыв, такая синергия произошла между нами всеми.
– А с режиссером музыкального клипа "Так ніхто не кохав" в исполнении Artem Pivovarov и Max Barskih – Аланом Бадоевым?
– С Аланом Бадоевым получилось очень спонтанно. Меня нашли через "Памфир". Снова повторю, что о шоу-бизнесе, этой стороне украинского искусства, я вообще ничего не знала до того. Как и этих артистов, простите меня, фанаты.
С Аланом мы встретились в Zoom, и я в восторге – насколько это профессиональный, вдохновенный, творческий человек, который с течением времени не теряет искры, энергии, желания совершенства, желания творить с любовью, чтобы было красиво, креативно! Я благодарна, что имела возможность поработать с таким человеком.
– Ваша героиня в видеоклипе "Так ніхто не кохав" – военнослужащая. Что вы ощущали?
– Вот, собственно, когда Алан где-то в середине разговора раскрыл тему, что моя героиня – женщина в форме, а это была моя табуированная сторона, я не была готова к рефлексиям, создавать роли военных, потому что слишком все живо. Тот опыт, который они переживают, те монологи, которые встречаю у военных в соцсетях... Как актриса могу сказать, что невозможно сыграть, не имея того ужасного опыта.
Я думаю, вы видели похожие видео: военный на фронтальную камеру совершенно спокойно говорит о борще после того, как вчера условно трое или пятеро побратимов погибли. А в глазах там – просто бездна...
Я не осуждаю, когда это делают мои коллеги. Просто моя совесть мне подобного не позволяет. Я тоже не сразу согласилась. Ответила, что должна исследовать и артистов, и вообще почувствовать себя, могу это делать или нет. Я звонила своему другу – актеру Паше Алдошину, спрашивала других друзей-военных. И поскольку в этом клипе я не военная, а скорее женщина в форме, я не беру в руки оружие, не имитирую никаких боевых действий и не спасаю кому-то жизнь, а еду на встречу с любимым, то дала себе спуск. Мои военные друзья говорили: "Играй, ты же актриса! Играй то, что хочешь!"
Еще моя знакомая из "Госпитальеров", военнослужащая, предупредила, что может быть хейт. Но, скорее всего, он будет либо от нереализованных военных, либо от гражданских, таких же нереализованных, потому что военные очень поддерживают любое продвижение, рекламу и освещение этой темы.
Со своей стороны, могу сказать, что уже несколько раз ездила на проект "Восстановление сообществом". Есть такая Креативная Резиденция МС6 в Славске. Они ввели отличную инициативу по восстановлению военных: это либо ветераны, либо еще действующие военнослужащие. Меня приглашали именно с пением работать с военнослужащими. Как-то я так послушалась, и у меня было спокойное сердце по поводу того, чтобы воплотить образ военнослужащей в видеоклипе.
– Поддерживаете ли связь с актрисой-коллегой Ритой Бурковской, которая принесла присягу в ВСУ?
– Мы не были очень близкими подругами. Скорее коллеги. Ездили вместе на кинофестиваль в Канны.
– Что изменилось у вас с началом полномасштабного вторжения?
– Вся жизнь. Произошла перестановка приоритетов и ценностей. Сейчас точно нет чего-то серого – есть либо черное, либо белое. Сегодня утром я увидела пост кастинг-директора Аллы Самойленко о том, что ей предложили сотрудничество с самым топовым американским режиссером – помогать с поиском украинских актеров на роли каких-то россиян. То есть предложения, к сожалению, не меняются, и это только подтверждает то, что нам не стоит ожидать, что нас поймут.
Мне позвонили с таким же предложением год или полтора года назад, когда я снималась в короткометражном фильме с полностью польской командой. Познакомилась с одной женщиной, и вот она сообщила, что меня ищет польская продукция в полнометражный фильм на одну из главных ролей! Меня же просто поднесло к небесам, но... надо было записать самопробы на русском! И меня как плетью бросило на пол! Я очень долго просила сценарий, наконец выпросила его, и оказалось, что должна была играть подругу главной героини – "хорошую россиянку". То есть в мире нас дальше пытаются помирить... И это не только в искусстве – везде происходит. Я не хочу представлять, как пришлось бы принимать такое решение до вторжения, но сейчас точно не возникает сомнений – согласиться или нет. Скорее возникает вопрос: как вообще такое можно предлагать?
Поэтому очень изменились приоритеты в ценностях, по отношению к себе. Какое-то время я вообще не могла ничего художественного делать, поэтому с головой ушла в волонтерство. Моя близкая подруга Екатерина Алдошина (жена актера Павла Алдошина. – Ред.) просто умоляла, чтобы я положила телефон, хотя бы во время еды. Я – львовянка и имею жилье во Львове, но осталась в Киеве. Мне хотелось снова этот город завоевать для себя...
Кстати, на следующий день после вторжения меня пригласили сотрудничать с театром в городе Брага на севере Португалии. Я тогда подумала: написали бы раньше, так я бы уже сидела в аэропорту. А ведь они хотели нас спасать. И так как-то обидно стало, почему предлагали только в таких обстоятельствах...
– А вы были раньше в Португалии?
– Я очень люблю Португалию! Думаю, я бы там хорошо прижилась, потому что мне кажется, что португальцы и украинцы близки по духу! Я с ними очень уверенно говорила на украинском, артикулируя, и мы понимали два языка одновременно! (смеется).
Но тогда уезжать куда-то из Киева я не хотела. Помню, как рубила капусту на кухне и мне позвонила продюсер "Памфира". Говорит, нужно ехать в Канны на кинофестиваль. А у меня столько работы здесь! После нарезки капусты почистила от скорлупы двести яиц – все пальцы в крови были! Какие Канны или театр в Браге?! (улыбается).
Но, когда после Каннского кинофестиваля я вернулась в Киев, волонтерство приобретало такие безумные масштабы, что уже не нашла там для себя места, потому что все достаточно централизовалось. То мелкое волонтерство, которое было крайне необходимо в первые дни войны, себя исчерпало. Тогда раздобыть три пакета макарон для своих пожилых соседей – это был квест. Вот и с Ритой Бурковской, кстати, мы волонтерили в пекарне – пекли хлеб для Черниговской области. Такой у нас был интересный опыт.
Вот год назад я получила предложение на роль Доци по роману "Доця" Тамары Гориха Зерня в Национальном драматическом театре имени Марии Заньковецкой во Львове. На самом деле это было такое счастье и удача, потому что я смогла воплотить и прожить на сцене то, что со мной происходило в первые дни, в первые месяцы вторжения. То есть эта Доця абсолютно совпала с моими ценностями, с тем, как я этот момент проживала: со всей романтикой, со всем самопожертвованием, каким-то безумием и в то же время очень глубоким юмором. 2 декабря я получила "Самую лучшую женскую роль" на фестивале именно за нее.
– Какие украинские фильмы вы бы посоветовали посмотреть? Кто из украинских актеров вызывает у вас восхищение?
– Должна признаться, что согрешила: в последнее время из-за большой загруженности в работе я пропустила много премьер, очень хочу найти возможность их посмотреть. Ожидаю дебютный фильм "Ты – космос" режиссера Павла Острикова, который снимал наш оператор из "Памфира" Никита Козьменко. Также очень ждала фильм "Ля Палисиада" режиссера Филиппа Сотниченко, сейчас вышел фильм Анны Бурячковой "Forever Forever", хочется посмотреть "Ты меня любишь?" Тони Ноябревой.
Среди актеров моим любимцем является Павел Алдошин, и не потому, что он мой друг, а потому что я люблю, как он работает. Из театральных актеров хочу упомянуть Алексея Райта. Он малоизвестен, сам из Харькова, сейчас служит. Мы с ним имели возможность работать во Львове, часто играл моноспектакли. Для каждого актера попасть на спектакль к Леше – это мастер-класс сотого левела.
– А ваш любимый фильм?
– Боже, так не хочется кого-то обидеть (смеется).
– Хорошо, назовите тогда тройку любимых...
– Я давно не смотрела, но мне нравится фильм "Братья. Последняя исповедь". А "Памфир" нельзя называть? (смеется).
– Можно, даже нужно!
– Мне кажется, этот фильм должен войти в историю украинского кино. Давайте сделаем ставку на фильм, который я еще не видела: "Ты – космос" (улыбается).
– Чем любите заниматься, когда есть свободное время? Какое ваше хобби?
– Когда-то я любила плавание, но ковид все поломал, потом война началась... Я очень рано научилась плавать сама, и это реально мое любимое занятие! Паша Алдошин знает, что когда я вижу любую лужу – в любое время года раздеваюсь и прыгаю в воду. Такая у меня страсть к воде!
Еще люблю готовить, но, как и в театре, мне нравится freestyle-кухня (смеется). Могу приготовить блюдо из абсолютно рандомных (случайных. – Ред.) ингредиентов. Никогда не готовлю по рецептам. Я всегда импровизирую! Главное – как подать, засервировать и как назвать это блюдо!
– У вас безупречная фигура. Иногда для ролей нужно набирать лишние килограммы, затем сбрасывать. Как к этому процессу подходите вы? Важно еще не навредить здоровью...
– Спасибо, я не знала, что у меня безупречная фигура! (смеется) На самом деле, как и у многих женщин, у меня много комплексов. Возможно, важно, как ее подать или трансформировать, или как к этому относиться.
Для "Памфира" я набирала девять килограммов. Мне это очень тяжело далось, но в контракте было четко прописано – вес должен быть больше на 5-10 кг. Говорят, что легко набрать. Возможно, когда сидишь на диване, ничего не делаешь, так и есть, а когда много работаешь в горах, в экстремальных условиях, к тому же стресс... Каждое утро я становилась на весы с надеждой набрать хотя бы один килограмм, но никак не получалось. Так что я просто пошла "во все тяжкие": заедала все белым хлебом и шлифовала сникерсами (смеется). Потом мне было очень плохо. Все-таки поджелудочная или печень почувствовали это насилие.
Еще, пожалуй, как христианка, я не слишком страстно отношусь к еде. Мне кажется, это скорее о философии, хотя я и люблю вкусно поесть, но нет такого, что хочется чего-то сладкого.
Вот вы говорите, что у меня идеальная фигура, но вы меня никогда не видели вживую. Есть люди, которых камера "худит", а есть наоборот – кого полнит. У меня довольно костлявая структура тела, то есть я себя худой никогда не считала, хотя очень часто на камере выглядит так за счет строения даже моего лица – у меня скулы. Дмитрий объяснял, что я из тех актрис, которых камера утончает, и именно поэтому он хотел, чтобы я набрала вес, чтобы не выглядела слишком усталой. В моей первой сцене, где встреча Елены с Памфиром, в которой снимаюсь обнаженной, у меня был довольно плоский живот. А режиссер хотел, чтобы это были складки, чтобы это была женщина, у которой нет времени заниматься бьюти-процедурами, чтобы она выглядела более естественно.
– Какие качества цените в мужчинах?
– Независимо от пола больше всего ценю человечность, уважение и ценность самого человека.
– Чего бы вы никогда не смогли простить?
– Не знаю, я все-таки христианка (улыбается). Поэтому могу сказать с христианской точки зрения: может быть, трудно что-то простить, но прощать надо. Если Бог всех простил, то что нам уже нос задирать?
– Что может заставить вас расплакаться? А что – вызвать смех?
– Я сейчас вообще не плачу, хотя раньше часто это делала. Я знаю универсальный ответ на эти два вопроса: расшатанная психика может заставить и расплакаться, и засмеяться (смеется).
– Важно ли для вас мнение окружения?
– Для меня важно мнение близких и родных людей, которым доверяю. В решающие моменты очень часто советуюсь с ними.
– Соломия, о чем больше всего мечтаете в 2025 году?
– Мне уже горько говорить о победе... Не хочется быть пессимистичной, но с теми потерями, которые сейчас у нас в стране происходят и каких именно людей мы потеряли, окончательной, финальной победы не может быть.
– Вы находились на резиденции в Германии и имели возможность там оставаться, но вернулись. Что поспособствовало такому решению?
– У меня действительно была возможность остаться. Я коммуникабельна, быстро набрала там обороты и могла нормально работать. К тому же в то время продюсерам "Памфира" было выгодно, что я находилась в Берлине, потому что оттуда лучше всего лететь куда угодно. Вот я и ездила представлять фильм по миру, потому что ребятам это было проблематично.
Поскольку я актриса, моим инструментом является речь. Наверное, я ленивая, ведь так и не смогла подтянуть свой английский или немецкий (улыбается). Но я более чем уверена, что то, что могу сделать в Украине, мне не удастся раскрыть в том же потенциале где-то за рубежом.
Я с запада Украины, поэтому знаю много примеров, когда чьи-то родители за границей или мои друзья после школы поехали учиться... Это очень болезненная травма и огромный вопрос: ну почему люди уезжают из Украины?
Помню, как только окончила учебу и работала во Львове в театре "Гершом", был такой независимый театр, где американский режиссер собирал всех желающих. И был актер из Ирана. Из-за того, что он занимался актерством, ему переломали ноги, вызвали родителей и сказали: "Или вы его вывозите из страны, или мы его казним". Такова судьба, что он изгнанник из своей страны, и если он туда вернется, его убьют. Но то, как он рассказывал о своей родине, невозможно передать.
Когда за границей встречала людей, которые там прижились, я им даже завидовала, потому что они нормально живут. Да, они могут сопереживать, но у них нет этого постоянно раздраженного нерва.
Я считала дни до возвращения домой – настолько тоскливо было на той Берлинщине, а от самой мысли, что иду по украинской земле, еду в Карпаты, силы прибывали. Тогда для себя я точно поняла: так, как дома, мне нигде не будет хорошо. Думаю, это моя личная зависимость от земли. Я не чувствую себя в такой энергии, как в Украине.
Читайте на OBOZ.UA интервью со звездой "Довбуша" Алексеем Гнатковским – об очищении нации, психах среди актеров и риске проиграть войну: "Украинский будет языком элит, а русский – языком маргинала".
А еще на OBOZ.UA интервью с Павлом Алдошиным – актером, не испытывающим ненависти к врагу: о русском языке на фронте, "раковой опухоли" Украины и предателях из родного Геническа.
Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!