Россияне затягивают пояса, чтобы Кремль мог выпускать кому-то кишки — Орешкин
Несмотря на то, что ЕС и США выступили на стороне венесуэльского оппозиционера Хуана Гуайдо, Россия и дальше оказывает всяческую поддержку режиму президента Николасу Мадуро.
Кроме этого, президент Владимир Путин решил усилить свое присутствие не только на восточном фронте, отдав два острова из Курильской гряды Японии, но даже ищет себе союзников в Африке. Зачем Путину вмешиваться в различные мировые конфликты и когда он наконец начнет заниматься Россией – в интервью OBOZREVATEL рассказал российский политолог Дмитрий Орешкин.
– К чему приведет противостояние России и США в венесуэльском кризисе?
– Николас Мадуро, как и Чавес, погубил экономику во имя левой и популистской риторики. В принципе, все леваки убивают экономику. Этим начал заниматься Чавес, но тогда золотой запас Венесуэлы составлял около 400 тонн золота. Теперь Мадуро уже считает каждую тонну. Хотя в Венесуэле около 20 тонн золота добывается ежегодно.
Нужно было приложить очень серьезные усилия, чтобы самую богатую страну Латинской Америки привести к инфляции в один миллион.
Там, где у власти левые, происходят два связанных процесса: тормозится экономика, а экономические провалы компенсируются нарастающими пропагандистскими усилиями с одной стороны и силовыми – с другой. Чтобы не было протестов, их надо подавить и рассказывать людям о необходимости затянуть пояса. Это все мы проходили на примере Советского Союза, Кубы, Северной Кореи, Зимбабве и Венесуэлы в частности. Это объективная составляющая.
На этом фоне есть субъективная позиция. У любого политика есть свобода выбора. Вот Мадуро может пойти в отставку. Немыслимо? Да, но теоретически можно себе такое представить. Или наоборот – чтобы довести консолидацию народов до предела, может начать партизанскую войну. Пойти против кого-то, найти внутреннего врага, как это было в Российской Федерации.
Читайте: История болезни Путина
Точно так же мы пока не можем представить себе – направит Путин своих силовиков в Венесуэлу или нет. Как он там будет действовать: плюнет на венесуэльского лидера или поцелует его? Можно ссориться из-за него с Трампом, а можно и не ссориться. Это вещи, которые принципиально не предсказуемы.
– Значит, ситуация будет только ухудшаться?
– Да. По мере этого ухудшения у Мадуро будет все меньше ресурсов для покупки лояльности силовиков. А это ключевая составляющая такого рода режимов. Ну и что, что народ беднеет? Главное, чтобы силовики чувствовали себя более-менее нормально по отношению к народу. И пока у них все будет хорошо – до тех пор они будут поддерживать Мадуро. Как только силовики разочаровываються, режимы начинают падать.
– Некоторые венесуэльские военные заявили о поддержке оппозиционера Гуайдо.
– Да, это некоторые части полиции, ВВС, дипломатический корпус. Процесс будет наращиваться. Одновременно будет нарастать и внешнее воздействие. Американцы наложили санкции, а кроме как нефтью Мадуро торговать нечем. Но она у него плохая, чтобы ее продавать, нужно в обмен получать часть легкой нефти, смешивая одну с другой. Что делать с этой тяжелой нефтью – непонятно. Не выдавать же ею зарплату военным.
В Венесуэле нет другой альтернативы, кроме Гуайдо, и в этом его преимущество. Если бы там была демократия, то могло бы быть две-три конкурирующие партии. А так есть только Мадуро или Гуайдо. И поскольку Мадуро вызывает все больше раздражения, то все больше людей будет искать надежду и спасение в Гуайдо. Он выиграет, вопрос только когда – через месяц, полгода или год. И это опять определяется выбором среди безумия субъективных решений. Куда двинутся Мадуро и те, кто его поддерживают – Турция и Россия?
– И куда же?
– Мадуро еще побарахтается, но выходов из ситуации просто не существует. Или же идти по китайскому пути, допуская капитализм из черного входа, на что Мадуро не готов, или вводить сталинскую систему. Это когда люди живут все хуже, а в газетах пишут, что все лучше и лучше. Тех, кто негодует – отправляют в лагеря. Собственно, других вариантов для Мадуро нет и времени не так и много.
В течение ближайших недель и месяцев увидим ужесточение конфронтации. Ничего другого в данной ситуации с данными игроками увидеть не сможем.
– Венесуэла может стать для России новой Сирией?
– Теоретически может, но с практичной точки зрения это маловероятно. У Путина нет ресурсов. В Кремле считают, что с Сирией разобрались, хотя на самом деле… Да, Асада при власти сохранить удалось, но он не контролирует всю территорию Сирии. Возникает ситуация, сильно напоминающая гуляйполе. Когда минимум пять политических сил друг с другом взаимодействуют с помощью оружия. Вялотекущая война там будет продолжаться.
Читайте: Путин скоро перестанет интересоваться Украиной – экс-вице-премьер РФ
Путин считает, что Россия получила в Сирии какой-то геополитический выигрыш. Военные руководители российского государства считают, что обеспечивают стратегическое сдерживание США. Хотя американцам Сирия не интересна. Все эти разговоры о том, что они хотят контролировать тамошнюю нефть, это глупости. Как и то, что они хотят контролировать венесуэльскую нефть.
Что от этого выигрывает Москва, кроме виртуальных представлений о собственном величии, я не понимаю. Российские базы в Сирии нужно содержать, то есть платить. Всякий раз российским военнослужащим, регулярной армии и частным военным компаниям нужно будет принимать какое-то участие в тамошних конфликтах.
Россия будет платить деньгами, людьми, а что взамен – я плохо понимаю.
– Венесуэла же еще дальше от России.
– Да, и еще непонятнее, а за что там воевать. Вложенные туда порядка двух десятков миллиардов долларов инвестиций – никогда назад не вернутся. Как 14 млрд не вернулись из Сирии и 32 – из Кубы. Так что не думаю, что туда еще и российские войска пошлют. Максимум, что могут сделать в Кремле – это послать воевать кубинцев. Тем делать нечего, ситуация в экономике у них катастрофическая, солдат много, их надо чем-то занимать.
Вот русские могут дать кубинцам денег и послать воевать в Венесуэлу. Такой вариант возможен, но тоже ничем хорошим не закончится. В любом случае это – гражданская война.
Возможно, кремлевские стратеги думают, что разжечь венесуэльский кризис под боком США – это беженцы, которые побегут в Штаты и создадут там проблемы. Вариант примерно такой, как сирийская война, последовавшая с беженцами в Западную Европу. Но какая от этого польза России?
Мне кажется, что наши политики деградировали до такой степени, что видят мир так: все, что плохо США – хорошо для России. И наоборот. Раз Штаты ушли из Сирии, значит, мы там победили. Но американцы ушли и выиграли. А что выиграла Россия от войны в Сирии и за что она дальше будет там платить – мне непонятно.
По поводу Венесуэлы, то кремлевские стратеги заинтересованы в том, чтобы там развивалась дестабилизация. Чтобы Латинская Америка была как можно не стабильнее и чтобы это все происходило на американском заднем дворе. В США это тоже хорошо понимают. Но в любом случае для России это чисто виртуальное удовольствие. Опять подпортили игру США. Ну, подпортили и что? Россия за это платит собственными ресурсами и торможением развития. Меня это тревожит. Мне как гражданину России хотелось бы, чтобы эти деньги вкладывали в наше развитие и поменьше тратили за всяких там "мадур". Россиянам приходится затягивать пояса, чтобы кто-то кому-то успешно выпускал кишки с помощью российского оружия.
– Эксперты говорят, что из-за западной изоляции Путин хочет получить инвестиции у Японии, а взамен отдать им два Курильских острова.
– Во-первых, понятно, почему это делается – из-за проблем с деньгами, в частности и на Дальнем Востоке. С одной стороны государство много тратит на инвестиции в тот самый Крым, на строительство Крымского моста, на "ДНР" и "ЛНР". А с другой стороны, есть санкции, да и цена на нефть не самая высокая.
Инвестиции в Россию не заходят, ведь Путин воспринимается как токсичный лидер, и инвесторы не уверены, что деньги вернутся.
Читайте: Путин уже хотел бы уйти на покой — экс-вице-премьер РФ
Так что у России как никогда остро обозначилась проблема дефицита средств. Если уже пенсионерам урезали, что делается просто в крайнем случаем, ведь Путин не любит обижать своих избирателей, то все стало понятно.
Поэтому в Кремле хотят договориться с Японией, чтобы получить какие-то инвестиции и вложить их в Дальний Восток. Люди от туда уезжают. Например, за последний год из Приморского края уехало 17 тыс чел. Сальдо миграционного баланса – отрицательное. То есть люди больше уезжают, чем приезжают. Их же сейчас нельзя привязать колючей проволокой, как это было в сталинские времена. Сейчас людей привлекают. А для этого нужны инвестиции, которых нет. Это одна сторона.
– А тут под боком еще и Китай…
– Да, и это вторая составляющая. Путина очень тревожит военно-экономическая мощь Китая. Нужно как-то себя противопоставить. Для этого тоже нужны инвестиции. И опять ничего не остается, кроме как искать поддержки у Японии. Так что так или иначе, Путин, конечно, отдаст эти два Курильских острова, чем вызывает ужасное непонимание и негодование у патриотической общественности. Она же привыкла жить советскими терминами и ценностями, типа "не отдадим своей земли ни пяди". В случае с Курилами земля не совсем своя, но они думают, что своя.
Читайте: Не плачьте теперь, что Крым потеряли. Это была плата — экс-вице-премьер РФ
В общем, у Владимира Владимировича, конечно, проблема. В этом смысле логика примерно понятна. Ему надо удачно продать эти два острова, чтобы получить по максимум денег и технологий у японцев. Поэтому населению нужно как-то объяснить, что мы это сделали от большой силы, а не вовсе от слабости.
– Россия ищет себе союзников не только на востоке, но и в Африке, чем раздражает Запад своим присутствием там.
– Это не чтобы союзничество. Союзники предусматривают какое-никакое равноправие. Центральноафриканская республика – это ни какой не союзник. Это может быть сателлит, Бог знает кто. Но все равно это страна четвертого, если не пятого по значимости ранга.
Другое дело, что там есть природные ресурсы и, конечно, господину Пригожину и господину Путину было бы хорошо приложиться к тамошним алмазам. Но рассматривать это как какое-то геополитическое противостояние с Западом или с Китаем, думаю, необъективно. Китай занимается огромными крупномасштабными инвестиционными проектами. А тут маленькая и насквозь коррумпированная африканская республика. Не тот уровень.
– А что касается Запада?
– Дело не в Африке. Просто Путин перешел слишком много и одновременно красных линий. Начиная от Боинга, "ЛДНР", отравление Скрипалей, убийство Литвиненко. Одно-два таких событий Запад еще мог бы проглотить, но когда их больше пяти, это вызывает раздражение и неприязнь.
Конечно, Западу с Россией хорошо было бы иметь нормальные торговые отношения, покупать недорогую нефть… Но когда партнер ведет себя вот таким образом и не собирается менять свое поведение, то он просто вынужден реагировать. Политики, может быть, и не хотели бы ссориться, но если сбили самолет, если отравили британского гражданина, то и пресса начинает задавать вопросы, и общественное мнение. Вот это все вызывает легкую степень озверения.
Африка в этом всем – один лишь маленький дополнительный элемент и не больше того. Хотя это тоже раздражает. Пришли, убили троих журналистов – вполне бандитская стилистика.
Путин немного не заметил, как заметно перебрал. Раньше ему было что-то позволительно, а сейчас уже нет. Поэтому к нему и отношение такое недоброжелательное. А он еще болезненно это воспринимает и пытается заставить всех с ним говорить. Лезет в Сирию, чтобы с ним говорили. Но как говорят, рано или поздно ваши рыжие кудри примелькаются и вас начнут бить. Так и с Путиным. Примелькались его кудри и его тут не то что бить начали. Просто понимают, с кем имеют дело.