Видео дня
"Аэропорт" Сергея Лойко: "Серого цвета в мире больше не было. Только черный..."
"Моим маленьким внукам: Зое и Максу посвящаю эту книгу.
Надеюсь, когда они вырастут, описанное в ней будет читаться,
как Fantasy, не потому, что "этого не может быть никогда",
а потому, что этого не должно никогда быть…"
Единственный иностранный журналист, побывавший во время жестоких боев в донецком аэропорту, мастер слова и фотографии Сергей Лойко написал роман о любви и войне под названием "Аэропорт". Несмотря на то, что книга еще не вышла в печать (ее презентация состоится 3 сентября), в распоряжении "Обозревателя" появилась авторская версия произведения.
Источник фото: Facebook // AeroportLoiko
"Аэропорт" Лойко – это роман с множеством сюжетных линий, главные из которых-любовная и военная. В центре событий – герой возраста 40+, военный корреспондент из Москвы Алексей. Когда-то вместе с семьей он переехал в США, обзавелся работой в престижном издании и всю свою жизнь отдал военной журналистике. Алексей был в плену, не раз смотрел в лицо смерти, но всегда выбирался сухим из воды, зная: дома любят и ждут, попасть впросак никак нельзя. Он оступится всего раз, и будет спасать себя уже не от рук боевиков – гранитное сердце военкора заискрит одна случайная встреча…
Сюжетные линии романа перетекают одна в другую с первых страниц книги. И надо отдать должное автору: обыграть с десяток поворотов в романе о войне и любви, не отпуская читателя от произведения ни на минуту, - это надо уметь! Вот Майдан, вот февральские расстрелы, вот уже январь-2015 и донецкий аэропорт, вот воспоминания из прошлого, а вот и мысли о будущем… Главный герой Алексей переживает в форпосте АТО личные трагедии и драмы окружающих его бойцов. Несмотря на известную фразу "все совпадения случайны", в романе Лойко вы встретите настоящих комбатов, живых "киборгов" и простых бойцов АТО, которые по сей день ценой собственных жизней защищают мирное небо над Украиной.
Консультантами романа стали известные военные – герои негласной войны Москвы с Киевом проделали немалую работу, добавив в художественную книгу детали документалистики: операции в аэропорту, названия позиций и даже некоторые позывные – все, как было и есть в украинской национальной трагедии.
Развязка произведения, будьте уверены, окажется более чем просто неожиданной. И даже самые черствые скептики и литературные критики скажут: "Черт подери, я рыдал, как ребенок!"
Источник: Facebook. Автор фото: Сергей Лойко
На наш взгляд "Аэропорт" Сергея Лойко займет достойное место в современной литературе, книга обречена стать бестселлером и разойтись многотысячными тиражами. Читать или нет, впрочем, каждый решает сам. А пока вы думаете, "Обозреватель" приводит один из отрывков романа:
----------------------------------------------------------------------------------------------
"Две каски"
После двух отбитых новых пехотных атак и двух средней интенсивности обстрелов, на ночь глядя, Панас и позывной Дракон по имени Остап, вполне себе мирного вида, добродушный, очкастый профессиональный тяжелоатлет-средневес 26 лет, сам местный, родом из Красного Камня, выдвинулись на взлетку для разведки вражеских позиций и корректировки огня.
Они успешно справлялись с этой задачей со дна гигантской воронки метрах в пятистах от позиций сепаров. Арта утюжила сепарские, читай российские, окопы уже полчаса, когда ребята собрались между делом перекусить.
Когда попадаешь на реальную войну, в окопы, где в тебя, именно в тебя, а не в героя на экране, стреляют, в первые дни, да, бывает, не хочется есть, то есть ты питаешься своим собственным адреналином. Но потом, через неделю, максимум через месяц, происходит привыкание, некая биологическая адаптация, когда адреналин продолжает выделяться, но уже теряет свой наркотический и болеутоляющий эффект, и организму опять требуется ежедневная доза нормальной еды, даже на фронте, даже на передке.
И вот Панас и Дракон, сидя на дне воронки, под привычную, надоевшую уже канонаду решили побаловаться "нормальной едой", а именно – открыли по банке консервированной перловки. Горелку с собой на задание не потащишь, а холодная перловка зовется у солдат "пластмассовой кашей". Это, когда пластиковая ложка ломается при попытке погружения в сию субстанцию. Но у каждого настоящего солдата на каждую пластмассовую кашу есть нож, с которым можно съесть все. Вот сидят они себе, отколупывают ножами навсегда застывшую перловую массу, и тут прилетает "нежданчик" - 152 мм от САУ (самоходного орудия). Вроде наша арта работает по сепарам, а не САУ, которых там нет. И с какой стати по ним лупят? Ошибка или случай? Опять залегли на дно.
- Слышь, Панас, - говорит Дракон, стряхивая землю с пластмассовой каши. - Так ведь и убить могут, а я голодный.
Доели лежа. Присели, смотрят друг на друга, не понимая, как они в который раз могли заставить себя скушать нечто несъедобное.
- Панас, у тебя каска не по размеру, - говорит Дракон, вытирая нож влажной салфеткой. - Она должна тебе по башке стучать при беге, нет?
- Я предпочитаю пешком ходить, - отвечает Панас, - ты на себя лучше посмотри. У тебя не каска, а тюбетейка кевларовая.
Источник: Facebook. Автор фото: Сергей Лойко
Действительно, если у Панаса голова чуть ли не тонет в каске, как в тазу, то у Дракона она сидит на затылке, как кипа у еврея. Однако пришло время высунуться и посмотреть, что там слышно после обстрела, потому что со дна воронки ничего не видно. Они высунули носы над краем воронки. Сначала один, потом другой.
Дракон и Панас вглядывались и вслушивались в темноту вокруг них. Голова у Дракона вдруг откинулась назад, и он захрипел. Панас резко повернулся к другу, и сам, увидев искры перед глазами, отлетел на другую сторону воронки. В голове не было ничего, кроме шума. А вокруг стояла тишина. По лицу текло что-то липкое. Он понял – кровь. Снял каску, стал щупать голову. Он понимал, что жив, но ранен. Сергеич потом скажет, что по всему должно было шею сломать.
Панас судорожно искал пулевое отверстие, как неизлечимо больной заглядывает в свои рентгеновские снимки. Он его так и не нашел. Кровь продолжала течь откуда-то со лба. Он повертел в руках каску, ощупал ее и нашел ("Ни х-я себе струя!") объяснение всему, – пулю. Она была практически не деформирована. Он пальцами почувствовал, что 7,62. СВД. Снайпер. Как он его вычислил в темноте? Пуля застряла в слоях кевлара. Он провел рукой по лбу. Нестерпимая боль над правой бровью. Почувствовал пальцами, что там торчат какие-то острые зубчики. Стал выдергивать их ногтями. Это были пластиковые осколки от разбитой каски, спасшей ему жизнь.
Кровь заливала глаза. Он сел на трясущиеся колени в воронке. Стал искать Дракона. Не мог же тот убежать, улететь или испариться? Дракон не сделал ни первого, ни второго, ни третьего. Он умер на месте. Снайперская пуля вошла ему в голову прямо над правой бровью. Панас нашел его руками. Пощупал шею. Пульса не было. Пару минут назад они давились пластиковой кашей. Смеялись друг над другом, острили, не думали о смерти. Теперь Дракон лежал бездыханный у его ног.
У Панаса до 23 августа 2014 года был младший брат, Саша. Разница в два года. Он не был профессиональным военным, как Панас. Он был клоуном-аниматором в Киевском цирке. Пошел на фронт добровольцем. Был убит русскими в котле под Иловайском. Панаса не было с ним. Он не смог спасти брата. Он остро чувствовал свою вину. Ведь брат в армию пошел из-за него. Мать сказала – нет. А он ей: "А как я брату буду в глаза смотреть?" И ушел. И не вернулся. В детстве мама всегда говорила им: - Вместе ушли гулять, вместе пришли.
Сегодня Панас ушел в бой не вместе с братом, но вместе с другом.
- Вместе и вернемся, Остапчик. - Он перекинул два автомата вокруг шеи, снял с мертвого друга каску, броник, чтоб было полегче нести. Снова напялил на него разгрузку, взвалил на спину тело Дракона (мертвые гораздо тяжелее живых, и раненого легче нести, чем мертвого; раненый помогает, а мертвый нет) и, шатаясь и спотыкаясь в темноте, медленно зашагал назад, к своим. Вдруг запищал телефон. Панас упал на землю, придавленный Драконом.
- Значит, я не оглох, – сказал он сам себе, услышал свой голос как эхо из трубы, и добавил, – так я ж выключал телефон перед корректировкой.
Снова пикнуло. Не у него. Где-то рядом, блин.
-Бл--ь, демаскировка!- подумал Панас и понял, что телефон пикал в разгрузке Дракона. Он перевернул Дракона на спину, пробежался рукой по разгрузке, нащупал телефон, достал его, поднес к глазам, нажал сообщения и прочитал: "Остапушка, мы ...". Сообщение обрывалось.
Он открыл второе: "с папой пьем за твое здоровье. Ты как раз щас родился. Целуем. Любим. Ждем".
- Твою мать, — только и смог вымолвить Панас в темноту.
Серого цвета в мире больше не было. Только черный...
-------------------------------------
Как ранее сообщал "Обозреватель", известный фотограф и журналист Сергей Лойко – первый из представителей СМИ и единственный из иностранных корреспондентов, кто побывал во время ожесточенных боев в донецком аэропорту (ДАПе). Вместе с украинскими военными в октябре 2014 года он несколько дней находился в одном из терминалов ДАПа. Снимки "киборгов", сделанные Сергеем Лойко, облетели, едва ли, не все мировые информационные агентства, и привлекли к негласной войне России с Украиной еще больше внимания. За репортажи из ада, донецкого аэропорта, весной-2015 Лойко получил престижную американскую премию — The Bob Considine Award, которая присуждается за лучшее освещение международных событий.