Видео дня
Легендарные женщины АТО: тернопольчанка, рискуя жизнью, забирает тела погибших бойцов
У 37-летней жительницы Тернополя Аллы Борисенко с позывным Чонгар в АТО — особый статус. Она вовсе не слабая и хрупкая женщина. На этой войне Чонгар ищет без вести пропавших, участвует в освобождении военнопленных и делает работу, за которую, кроме нее, матери троих детей, не взялся ни один крепкий мужик. Алла Чонгар ищет и предает земле погибших. "Вести" разыскали легендарную Чонгар на востоке страны. Она рассказала нам о том, как впервые столкнулась со смертью, как крымские солдаты на коленях целовали украинскую землю и почему доставлять погибших не менее важно, чем искать живых. Это ее история.
Читайте: Студентка Могилянки остригла длинную косу и сбежала воевать в АТО
"Солдат из Крыма целовал землю на коленях"
"Для меня война началась 24 февраля. В этот день нам с мужем позвонили друзья из Крыма: сказали, что их банковские карточки заблокированы, и попросили помочь выехать с полуострова, — вспоминает Чонгар. Тогда, конечно, никто и представить не мог, чем все закончится. Мы просто загрузили продуктами и теплой одеждой машину, выдохнули и помчались из Тернополя в Крым. Приехали, забрали, помогли добраться в Ивано-Франковск. Пока решали вопросы своих ребят, встретили многодетную семью татар — они тоже попросили помочь. В общем, как-то так и понеслось. Мы стали собирать помощь для беженцев из Крыма. Не было никаких спонсоров: обычные люди отдавали все свои сбережения, чтобы помочь. Вместе с гражданскими из Крыма тогда стали выезжать и военные. Эти солдаты и офицеры — наши герои, которые присягнули на верность только раз и только одному народу.
Читайте: 7-летняя девочка растрогала волонтеров своей помощью бойцам АТО
Я хорошо помню, как из Крыма выходили морпехи. Они как-то нашли мой телефон, позвонили, сказали, что хотят выехать, что нужно найти деньги на бензин. Морпехов было 74 человека — красивые, крепкие, сильные духом. Та сторона, в лице то ли крымчан, которые решили стать гражданами РФ, то ли самих русских военных, вывезла их до поселка Чонгар Херсонской области. Отсюда, кстати, и мой позывной — Алла Чонгар. У морпехов был командир, Дима. Крепкий такой, высокий, он смотрел тогда на меня и говорил: "Как же я переживаю за своих парней. Нашу жизнь, наше море — мы все оставляем в Крыму". Тогда очень помогал департамент ГАИ. Эти ребята находили транспорт, помогали с перевозками, закупали еду и вещи. Также очень помогали и помогают: СБУ, Миноборонны, областные УВД и военкоматы.
Читайте: Свадебный бум в зоне АТО. Почему на войне легко влюбиться
Помню еще один случай, связанный с Крымом. Позвонили 12 человек из почетной охраны штаба флота и сказали: "Дмитриевна, на нас открыли охоту. Мы прячемся по подвалам, денег нет, помогите выехать". Я ждала этих ребят из почетной охраны в Чаплынке, а они, оказалось, поехали на другой блокпост. Помню, прилетаю я туда: стоит их автобус, мальчишки сидят в нем и не выходят. Подхожу, а они: "Это вы Алла Дмитриевна?" Говорю, что да. Только тогда вышли, стали смеяться и плакать от счастья. А один парнишка, молоденький совсем, лет 19, упал на колени и в прямом смысле слова стал целовать землю. С тех пор эти ребята называют меня "мама Алла" или "крестная Алла".
"В АТО я ездила беременной"
Меня часто спрашивают, помню ли я, как все завязалось с 200-ми (погибшими). А все просто: я не боюсь работы, берусь за любую и помогаю всем, кто нуждается. Помните, в Крыму русский солдат застрелил украинского майора (речь идет про майора Карачевского из Бердянска. — Авт.)? Героически погибшего офицера нужно было предать земле, и мы заправили машину, которая перевозила гроб. Страшно? Да, и мне порой страшно осознавать, что я таким занимаюсь. А что делать? Как там десантники говорят: "Никто, кроме нас". В апреле, когда началась АТО, я узнала, что нахожусь на приличном сроке беременности. Тогда военные, которых мы вывозили из Крыма, заняли позиции в еще горячих точках — Славянске и Краматорске. Я подумала: мол, так, еще разок соберу им помощь, привезу — и все, завязываю, мне рожать скоро. А не вышло. Одним — берцы, другим — форма, третьим — броники, четвертым — просто еда. Не могла я их бросить. Четвертого июня я приехала в Тернополь со Славянска, а восьмого числа на свет появилась моя малышка. Я отчаянно разрываюсь между домом и востоком, но поделать ничего не могу: теперь-то знаю, что не завяжу и не брошу.
"Приходилось забирать тела с поля боя"
Летом в АТО мне пришлось иметь дело не с одним десятком 200-х. Это были и те, кого я знала, те, кто считался без вести пропавшим, военные и гражданские, молодые и не очень. Я забирала погибших из 95-й, 93-й, 30-й бригад… Ребята из 95-й перед смертью просили привезти им подушки под пулеметы. Я и мои волонтеры искали эти подушки. Нашли, но не успели. А трагедия под Волновахой с 51-й бригадой… Это была первая массовая, страшная и горькая потеря нашей армии. А я ведь связывалась с ними, с ребятами из 51-й. Их командир просил: "Алла, наши все — голые-босые. Найдите им броники, хоть какие". Мы закупили большое количество броней, везем, а этот же командир звонит и говорит: "Все, Дмитриевна, их расстреляли уже". Никто к таким массовым смертям не был готов. Для них даже гробов нормальных не было.
Операции, связанные с 200-ми, не останавливаются ни на день. Недавно забирали пять тел из Амвросиевки, несколько тел — из-под Мариуполя. Еще одна операция — вывозили погибших из Луганска. Вот представьте себе: морг, роддом, дети катаются на роликах, а между всем этим просто на улице сложены тела наших ребят. Среди этих погибших были 19-летний десантник из 80-й бригады, двое парней из "Айдара" и четверо неопознанных.
"Мертвых нельзя судить "
Конечно, бывают случаи, когда забираю ребят из украинской армии, а оказывается, что вместе с ними есть погибшие с той стороны. Я помогаю и им тоже. Мертвых нельзя судить, всех нужно предать земле. Выходила на родственников людей из ДНР и ЛНР, говорила, мол, так и так, нужно хоронить, и мы хоронили. Сейчас я также принимаю участие в поиске без вести пропавших и в переговорах по освобождению пленных. Мы с моими волонтерами организовали Всеукраинский центр поиска и приблизительно с июля сотрудничаем с Офицерским корпусом генерал-полковника Владимира Рубана. Я выезжаю вместе с ними, но работаю по своей линии, ведь у каждой матери погибшего солдата должна быть могила, куда можно прийти. Телефоны Всеукраинского центра поиска: (050) 146-37-72, (068) 657-39-26, (093) 384-42-11, (098) 319-94-20.