Блог | Война изменила все. Это тошнотворное чувство
Сегодня закончится сентябрь. У нас с ним особые отношения. Не знаю, бывает ли такое у вас, но у меня сильные эмоции, привязанные к какой-то определенной дате или месяцу, повторяются в это же время в последующие годы, хотя обстоятельства, вызвавшие их, давно изменились. Сентябрь всегда вызывал смешанные чувства – любила за отдых от летней жары, за легкую осеннюю грусть, но терпеть не могла начало учебного года, особенно, когда учились дочки. А в последние годы встречаю его с тревогой – ощущение, как будто стоишь на развилке, где нужно принять важное однозначное решение, которое определит твою дальнейшую жизнь. Это для всех нелегко, но для Весов с нашими метаниями и взвешиваниями просто нереально сложно.
В сентябре 2003 ушел папа, оставив тоненькую мистическую ниточку между нами.
В сентябре 2007 нам надо было быстро принять решение об отъезде из Луганска, неожиданно сложились обстоятельства. Понятно, что такой шаг тянет за собой клубки проблем, особенно, когда тебе за 50. Сейчас, конечно, я с ужасом думаю, что было бы, если бы муж не сделал решительный шаг (он уехал первым, попробовать и понять, я осталась на хозяйстве). Тогда, после его отъезда в Киев, невозможно трудно было дышать врозь. За 30 совместных лет люди так прорастают друг в друга, что разделиться, даже ненадолго, очень тяжело. Экстрим перебивается более сильным экстримом – если сначала думаешь о мелочах типа квартиры, работы, налаженного быта, то после нескольких месяцев разлуки, все это отступает на второй план. И решения находятся – выход есть всегда.
В сентябре 2008 года мы уезжали из Луганска совсем. Очень тяжело и организационно (кто переезжал из города в город, тот поймет; к тому же, это была первая дальняя поездка на машине, забитой вещами до потолка, с Нюркиными истериками за спиной, с ГАИшными засадами по дороге), и эмоционально. Хоть уезжали не на край света, но оставляли и родню, и друзей (кстати, с друзьями после отъезда стали видеться чаще – наши приезды были точкой сбора, а мотались мы практически ежемесячно). Тяжелее всего было с чувством вины перед старшенькой, на которую перевесили тяжкий груз ответственности за бабушек. Но она всегда была умничкой, не умевшей жаловаться, и прекрасно справлялась. Постепенно все вошло в свою колею, но каждый следующий сентябрь с первыми желтыми листьями все равно приносил растерянное чувство неуверенности, тревоги и … новых возможностей там, где тебя никто не знает, где у тебя нет привычного амплуа.
Читайте: Мирный Киев для луганчан - это лекарство для души
Времени новых знакомств, нового быта (мы начинали жить вместе с младшими, имея богатый опыт совместной жизни с родителями – но выводы, видимо, сделали верные: за 6 лет не было не то, что ссор, но и попыток поссориться), новых впечатлений, новых друзей. Всего этого было в избытке плюс великолепная природа с лесами и озерами. Мне всегда везло с хорошими людьми. И Киевщина не стала исключением. Нашлась работа совсем рядом с домом. Напряженная очень, но интересная. Так комфортно мне не было ни в одном коллективе, хотя опеку и заботу, в полной мере, оценила только сейчас – тогда не было времени. Сейчас, когда разговариваю с молодыми коллегами, которые давно не работают на заводе, с удивлением слышу, что так тепло и надежно, как было у нас в отделе, им не работается нигде. Надо же, а мне казалось, что им все равно – была бы задача, удачное решение, минимум рекламаций, футбол, теннис и прочие радости жизни. Вроде бы все сложилось-устоялось. Но опять приходил сентябрь, и снова ни с того, ни с сего превалировало чувство переменчивой неустойчивости. Наверно, это было заметно, потому что мои усиливали опеку и бурчали даже тогда, когда я, взяв отвертку и рулетку, уходила в лабораторию или цеха: "Что Вы нас позорите перед чужими – вроде как некому Вас проводить и помочь с наладкой". Заканчивался сентябрь – и все становилось на свое место. До следующего сентября.
Война изменила все. Это тошнотворное чувство беспомощной жертвы брутального насилия, смеси страха, растерянности и всепоглощающей ненависти я никогда не смогу забыть и простить. У него не было ни начала, ни конца, ни передыха. Внешняя оболочка продолжала ходить на работу, варить борщ, бегать к маме, срочно эвакуированной из Луганска, звонить дочкам, принимать луганчан, изображать бурную деятельность, а внутренняя – кровила и плавилась. И в сентябре 2014-го было уже не до рефлексий – на фронт уходили близкие люди, госпитали лопались от бортов с ранеными – врачи не знали, что делать с незнакомыми травмами. А мы не знали, как вести себя с искалеченными молодыми парнями, что сказать и как помочь. Отшелушилось все второстепенное – потеря недвижимости в Луганске, вещей, планов, денег; осталось главное – жизнь близких.
Читайте: Как в Луганске террористы квартиры отжали: реальные истории
Сентябрь 2015-го принес разлуку со старшей дочкой. Конечно, современные средства связи уменьшают расстояние. Но все же, все же, все же…
В сентябре прошлого года мы опять стояли на развилке, решая, менять ли налаженную спокойную жизнь. И опять решились. Год был разный, очень напряженный и продуктивный.
И вот опять сентябрь. Вдруг вернулось то, что было прочно забыто во время войны, - чувство тревоги на развилке. Может, конец войне?
