Суд по Маркиву: в МВД указали на роковую ошибку Италии

На заседании апелляционного суда в Милане (Италия) по делу украинского нацгвардейца Виталия Маркива 15 октября его адвокаты представили факты того, что стороной обвинения был использован некорректный перевод слов украинца.

Таким образом присяжных ввели в заблуждение, сообщила пресс-служба МВД Украины.

"Из-за совершенно неверного толкования слов Виталия присяжные суда города Павия были введены в заблуждение, утверждая, что он во время прослушивания в камере следственного изолятора якобы говорил о своей прямой причастности к гибели итальянского журналиста Андреа Рокелли", – говорится в сообщении.

Защита Маркива подчеркнула, что детальный анализ этого разговора показывает, что Виталий никоим образом не говорил о своей причастности к гибели Рокелли. Более того, он искренне возмущался попыткой итальянской юстиции "повесить" гибель итальянского журналиста на него только потому, что он был в тот день – 24 мая 2014 года – на горе Карачун в 2 километрах от места трагедии.

Сейчас перевод некоторых записей разговоров Маркива был принят судом.

"Вместе с тем мы видим, как постепенно меняется общественное мнение в Италии по отношению к ужасному и бездоказательному обвинению украинского воина", – уточняется в сообщении.

Так, заместитель прокурора города Генуя Энрико Дзукка, проанализировав приговор суда города Павия в своей статье изданию Altreconomia.it, полностью раскритиковал аргументы стороны обвинения (перевод статьи от МВД Украины оказался в распоряжении OBOZREVATEL).

О чем написал Дзукка

Энрико Дзукка отмечает, что приговор Маркиву – 24 года лишения свободы, – вынесенный присяжными в родном городе Рокелли, имеет признаки не справедливого суда, а "народного судилища".

Он подчеркивает, что "эмпатия к жертве не может стоять в центре внимания судьи".

"Давление общественности и просьбы жертв о справедливости создают напряжение и влияют на независимость судьи, который должен руководствоваться исключительно законом, а не поиском консенсуса. Некоторые называют такие процессы "народными". Их недостаток заключается в том, что обвиняемый входит в зал суда уже как виновный. Такое впечатление имеем, когда читаем приговор суда Павии по делу Маркива", – говорит итальянский прокурор.

Он пишет, что приговор является несовершенным в своей доказательной базе и уже стал предметом интереса соответствующих европейских институтов. Из-за этого апелляции следует снять все существующие противоречия и сомнения и приложить усилия для получения солидной базы доказательств в обвинении.

Несоответствия и непонятности

По мнению Дзукки, суд Павии выбрал путь упрощения, отказавшись рассматривать факты в контексте войны. Суд объясняет, что даже вооруженные конфликты регулируются нормами международного гуманитарного права, которые требуют не привлекать гражданских лиц.

Но в случае с солдатом Маркивым война во внимание взята не была. По мнению суда, это была осознанная и преднамеренная акция, направленная на убийство мирного населения. Контекст войны, положение подчиненного в военной структуре даже не рассматриваются для оценки степени фактической ответственности обвиняемого.

Судьи решили, что в тот момент не было вооруженного столкновения между враждебными сторонами, а следовательно, отвергли и возможность гипотезы о "побочных последствиях".

Автор обращает внимание на полное пренебрежение и непонимание судом контекста событий, парадоксальные умозаключения и смешения факта провозглашения независимости Украины с событиями на Майдане.

Также Дзукка указывает на то, что суд перешел к рассмотрению непроверенных источников, совершенно пренебрегая официальными данными ОБСЕ и других международных структур.

Итальянский прокурор четко артикулирует дефиницию "вооруженные банды" относительно незаконных вооруженных формирований, которые захватили территории в Луганской и Донецкой областях (никаких "ополченцев" или "пророссийских сил").

Он обращает внимание на искажение судом фактов, зафиксированных ОБСЕ. Суд вспоминает о многочисленных случаях насилия против журналистов, ссылаясь на отчеты международных наблюдателей.

Однако, пишет Дзукка, отчеты этих независимых наблюдателей, включая цитируемый судом отчет ОБСЕ, на самом деле говорят о прямо противоположном, а именно о том, что нападения на свободу прессы фиксировались как раз в неподконтрольных правительству зонах, захваченных боевиками, что было частью впечатляющей кампании общей дезинформации, которая характеризовала прежде всего первую фазу конфликта.

"Таким образом, суд бессознательно принимает участие в кампании по дискредитации украинской стороны. Суду неожиданно удается сделать обвиняемого почти эксклюзивным и следовательно решающим виновником уголовного преступления", – говорится в статье.

Автор удивляется тому, что суд принял версию об одностороннем огонь с Карачуна, основываясь на сообщениях, почерпнутых в печати. Такой подход идет вразрез с целью уголовного процесса – доказать личную ответственность обвиняемого.

Кроме того, Дзукка последовательно указывает на недостаточность доказательной базы стороны обвинения: "В конкретном деле доказательства того, что в тот день Маркив был тем, кто видел и узнал гражданских лиц, стрелял и способствовал следующим атакующим действиям, базируются на данных, которые имеют очень малую достоверность".

По его словам, принятая судом реконструкция "присутствия" Маркива на Карачуне является гипотетической и взята из документальных материалов, фильмов и фотографий. Это непоправимо слабое место стороны обвинения.

"Если речь идет о реконструкции индивидуальной ответственности солдата и динамики действий, анализа технических характеристик оружия и т.п. – собранные доказательства оказываются неактуальными. Потому что сначала необходимо с уверенностью продемонстрировать вне разумного сомнения, что тот солдат делал в тот день. Фактически ничто не доказывает, что солдат находился там в своем привычном положении в решающий момент и что он видел то, что "мог видеть" и "мог понять", то есть то, что те силуэты которые находились на расстоянии более полутора километра, были однозначно гражданскими, не имея связи с вооруженными группами", – подчеркивается в материале.

Попытки дискредитировать Маркива

Проверка гипотез состоит в том, что "нет изображений, которые показывали обвиняемого в других местах": потому доказывать обратное приходится стороне защиты Маркива.

Также суд указывает, что элементом в пользу обвиняемого мог бы быть порядок несения службы или дежурств, о котором говорят Маркив и его командир, но поскольку доказательств этого нет, никто не сообщил, кто именно дежурил в день смерти Роккелли.

"Этот пробел вызывает еще один вопрос: не является ли это задачей стороны обвинения – доказать, что именно обвиняемый выполнял обязанности в тот день и в тот момент, когда он сам это отрицает? Показания защиты "отличаются от предыдущих выводов и противоречат им", а потому есть сомнение в кристально четкой реконструкции, предложенной обвинением", – отмечает Дзукка.

По его мнению, судья довольно неприятным образом упрекает обвиняемому в том, что он не сотрудничал для установления истины.

"Маркива загоняют в угол вопросами о фото нацистских узников и символов, найденных на его устройствах. Что этим хотелось доказать и какое это имеет значение для установления обстоятельств дела? Трудно понять актуальность этих вопросов; хотелось разве что дискредитировать обвиняемого и изобразить его как нациста, который охотно совершает насилия и негуманные действия над противниками", – добавляет прокурор.

Одновременно с созданием негативно опасного образа Маркива происходит осквернение репутации украинских государственных органов, будто бы отказывающихся сотрудничать.

"Мы еще раз игнорируем ситуацию, с которой столкнулось воюющее украинское государство, и трудности страны, которая занимается установлением сотен подобных эпизодов убийств и сенсационных нарушений прав человека, начиная с жертв полицейского насилия старого режима во время восстаний Майдана... Задержки расследования смерти журналистов Роккелли и Миронова должны рассматриваться в этом контексте и не заслуживают приблизительных суждений неподходящих экспертов", – констатирует Дзукка.

По его убеждению, обвиняемый Маркив, зажатый между своими обязанностями и обязанностями государства, не заслужил такую санкцию. Суд назначил наказание гораздо выше, чем требовалось.

"Апелляционный суд должен решить еще много вопросов, от которых не так легко отбиться, ему придется куда тщательнее проанализировать реальный контекст фактов, но прежде всего ему придется вернуться к обычному анализу; тому, который применяется к каждому гражданину: базирующемуся на доказательстве виновности", – завершает автор.

Ранее OBOZREVATEL сообщил, что предыдущее судебное заседание, на котором рассматривалась апелляция по делу Маркива, состоялось 1 октября, следующее назначено на 23 октября.