Блог | Как же страшно все эти годы мамам, женам, сестрам
От жары плавился мозг. Тонкими, липкими струйками пот стекал по спине, собираясь в районе пояса мультикамовских штанов. Коричневую футболку можно было выкручивать. Бронежилет прилип к тебе как родной, намертво. Только вернулись с выезда. Водитель Джек, невысокого роста и юркий как куница, сидел на корточках возле своей "старушки" и отковыривал пальцем мелкие осколки с колеса. Белый, привычно матюкаясь себе под нос, тащил на склад катушки с полевкой. Ремень автомата сползал с плеча. Сержант в сердцах бросил железные катушки на землю и многозначительно посмотрев на Тихого. Тот понял все без единого мата. Бросив мимо снарядной гильзы окурок, Леха виновато косясь в сторону красного от злости Белого схватил в руку одну катушку. Секунду подумав, поднял с земли вторую и скрылся в дверях склада.
Доложил Бронзе о возвращении группы с выезда. И уже после, второй раз в день позвонил домой. Так договорились сразу. Три раза. Больше можно, меньше нет.
– Привет дорогой, как дела?
– Здравствуй солнышко. Все окейно. Или как говорят у нас, четыре пять ноль.
– Это как?
– Ай, долго рассказывать... В общем все хорошо.
– Точно? - недоверчиво спросила жена.
– Ну конечно же. - радостно тарахтишь в телефонную трубку.
– А я читала в новостях, что ваш район вчера обстреливали.
– Нееее... То было три дня назад, и то промазали криворукие макаки.
– А вчера? - недоверчивость в голосе аж звенит. Словно знает жена, что ты уже выпил четыре бутылки пива, в тот момент, когда усиленно свистишь ей, что ни-ни.
– Ну... Это... Было немножко. Положили десяток снарядов. Но снова сильно промахнулись. Метров на пятьсот. Вернее на семьсот.
В действительности было чуть больше приходов. Раза в три. Железный салат, мины вперемешку со снарядами. И легли они гораздо ближе, но зачем это знать жене?! Все равно же мимо. Да и точные данные говорить по телефону, перелёт, недолёт... Короче, мы армия хоть и народная, но не совсем же дурная.
– Но в новостях сказали...
– Любимая, меньше смотри и читай те новости. Им же нужно что-то писать.
– Ну хорошо! - соглашается жена.
– Обещаешь?
– Да...
А через полчаса Профессор по телефону уже успокаивал свою маму. Дескать не было никакого Града. Так, немного постреляли из автомата где-то далеко и всё. Я слушал, старался запомнить отмазки, потому что завтра придётся своей маме сочинять такую "сказку"...
На войне трудно и страшно. Порой очень страшно. Желудок заворачивается в крепкий узел. Должны вроде ноги подкашиваться, а почему-то ниже солнечного сплетения вбивают лом. Но ты все равно выполняешь свою задачу, так от тебя хоть что-то в этой ситуации зависит. И привыкнув к этим "тра-та-та", "пиу-пиу" и "шшдддддах, шшддддах", ты начинаешь бравировать напускной смелостью. Сонно зевая, ссышь ночью возле елки на окраине Широкино, в то время когда на соседнем поле, в темноте июньской ночи яркими бутонами цветут гаубичные приходы. Метров триста. Фигня. Не страшно. Наверное даже красиво. Но журчать лучше все таки быстрей...
А завтра в новостях снова скажут, "Окраина Широкино подверглась массированному артиллерийскому обстрелу со стороны российских наемников". Тем более это правда. Хотя никто ж не скажет о том, что придурки ихтамнеты "перекопали" соседнее поле, в тот момент когда Петров ссал под деревом, а Борода в это время пил кофе сидя на террасе старого дома, матерился на чем свет стоит и считал приходы.
Наши родные услышат новость без купюр, и уже в который раз за все это время будут тихо и неумело молиться, обращаясь ко всем святым которых знают. И к тем, кого придумали сами. Несколько раз в день и почти всю ночь. Каждый день. Месяц за месяцем.
Я не представляю себе, как же страшно все эти годы им, мамам, жёнам, сёстрам. Вот он, лежит рядом, кусок пластмассы и стекла. Телефон звонит трижды в день. И ровно столько же раз, при каждом звонке словно кто-то невидимый отрезает по кусочку их души и жизни. Никто не знает, что сейчас они услышат в трубке?! Немного уставший, но все же радостный голос своего сына? Или тяжёлые, будто гранитная плита слова, "Здравствуйте... Это вас беспокоит командир вашего мужа..."
И на этой фразе их жизнь навсегда каменеет...
