Видео дня
Филиппович: настало время серьезных разговоров с УПЦ МП. Интервью
Русская православная церковь в Украине, или УПЦ МП, отказалась выполнять решение Конституционного суда о переименовании. Очевидно, она будет пытаться отстоять свои права на "верхнюю лавру" Киево-Печерской лавры, договор аренды которой не был пролонгирован государством. Сегодня Украине не нужно открытие еще одного фронта – религиозного, но вместо диалога с государством УПЦ МП обижается на законные требования и уходит в оборону.
В условиях войны, когда церковь должна четко артикулировать свою позицию, УПЦ МП боится прямо и открыто говорить с обществом. Сегодня никто не знает, какова на самом деле позиция церкви, в частности, не исключено, что в УПЦ МП до сих пор ожидают захвата Киева российскими оккупантами за три дня. Они "вычистили" свой устав, убрав оттуда Россию, но Украину в него не ввели. Итак, настало время серьезных разговоров. Такое мнение в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказала религиовед, доктор философских наук Людмила Филиппович.
– В УПЦ МП анонсировали намерение обжаловать решение о "верхней лавре" Киево-Печерской лавры в суде. Как вы думаете, действительно ли они пойдут на этот шаг? Как события могут развиваться дальше?
– Они будут защищать свои интересы и будут подавать в суд. Сомнений в том, что они так поступят, нет. Но вопрос в том, какое решение примет суд. Потому что ситуацию нужно не загонять в тупик и не нагнетать. Нам совсем не нужно открытие еще одного фронта – духовного, религиозного.
Сейчас мы видим, что государство предложило определенные шаги, которые должна была сделать церковь. Потому что государственно-церковные отношения предполагают движение навстречу друг другу. Если такой встречи нет, если нет понимания, ситуацию можно довести до невозможных масштабов.
Украинским властям не хочется становиться на рельсы какой-то дискриминации, тоталитарности и так далее, но и церковь должна понимать, что она очень важный социальный институт в украинском обществе и, соответственно, позиционировать себя как та институция, на которую государство может опереться в таких сложных форс-мажорных условиях, каковыми является война. Но получилось так, что государство не может опереться на эту церковь, а наоборот, оно должно за ней следить и смотреть, церковь поступает правильно или неправильно, коллаборируя с врагом украинского государства.
Настало время серьезных разговоров. Наверное, не только в суде можно решать возникающие проблемные, конфликтные вопросы, но и путем переговоров, путем диалога, консультаций. Со стороны церкви я пока не вижу такого желания, а вижу только старый подход, мол, мы в обороне. Поведение церкви сейчас выглядит очень оппозиционно к государству.
Церковь могла бы поинтересоваться: а почему принято такое решение? Что не устраивает государство в этой ситуации? Конечно, они могут воспользоваться правом защищать свои интересы, никто не отрицает и не отнимает у них это право. Если бы такая ситуация сложилась в Северной Корее или в России, то давным-давно всех бы выслали на Соловки и закрыли бы эту тему. А в Украине церкви позволяют защитить свои интересы и отстоять свои права. Просто нужно развести некоторые вещи в сознании руководителей этой церкви.
Ваше право перед законом, как и любой другой религиозной организации в Украине, раньше имело особую доминанту – все были равны, а вы были равнее. А сейчас наступил совсем другой период – нужно вписывать себя в контексты, в которых вы находитесь. И это пока не совсем удается.
Вроде бы ситуация несколько приостановилась, но позиции церкви и государства развернуты не в положительном, не в конструктивном направлении. Надо переломить эту ситуацию и прийти к определенному согласию. Ясно, что для этого нужны компромиссы, но церковь пока показывает, что она к компромиссам не готова.
– Итак, УПЦ МП пока взяла паузу и ждет. Чего она ждет? Что государство пойдет на уступки?
– Трудно сказать, что там в головах у тех людей. Возможно, они вообще ждут наступления России и взятия Киева за три дня. Позиция церкви очень невнятная.
Пресс-конференции, проводимые церковью, скажем честно, вызывают вопросы – и технические вопросы в смысле технологии проведения таких брифингов и пресс-конференций, и по сути. Церковь по-прежнему боится прямо и открыто говорить с обществом. Обозначьте свою позицию ясно и понятно, не скрывайте своих истинных намерений. Чего вы боитесь?
Вы же все христиане, а значит, вы должны вспомнить и наследовать тот опыт, который имеет христианство в отношениях с государством. А он уже насчитывает тысячу лет. Надо выстраивать конструктивные отношения с государством. Но я сейчас этого конструктива не вижу.
– Мы знаем, что УПЦ МП отказалась менять свое название после оглашения решения Конституционного суда. Почему это настолько болезненная тема для них? Может быть, они опасаются, что когда в названии церкви появится "Московский патриархат", часть паствы отойдет от них?
– Вы сказали совершенно верно. Действительно, есть опасения в этой церкви, что если они сейчас, в таких условиях переназовутся на "Русскую православную церковь в Украине", то многие просто подумают, ходить ли в эту церковь.
Но внимательно почитайте их устав, который они приняли 27 мая 2022 года и на который они ссылаются как на доказательство того, что они разорвали отношения с Московским патриархатом. Но украинского там ничего нет, кроме названия церкви и титула предстоятеля этой церкви.
Они вычистили Россию из устава, но Украину туда не ввели.
Потому что это за церковь? Знаете, я тоже могу назваться царицей Савской, но от этого я не стану ни царицей, ни Савской. Название должно соответствовать той деятельности, принципам, догматам, канонам и всей жизни церкви, которые вы проводите.
Вы много слышите, что церковь донатит, волонтерит на войну? Я слышу только то, что она защищает себя в судах, что она противостоит государственным требованиям, не выполняя законы Украины, которые в свое время были приняты.
Почему-то другие церкви внимательнее отнеслись к закону 2662. К примеру, это касается Русской старообрядческой церкви. Они изменили свое название, теперь это украинское явление и называются Древлеправославной церковью. И ничто не отпало, и никто не умер, хотя и они тоже долго говорили, что их центр находится в Москве.
Правда, старообрядцы два года думали, но приняли во внимание требования этого закона, а эти до сих пор никак не могут согласиться с тем, что нужно четко позиционировать свой статус и свои намерения в воюющем государстве.