Крымчане сняли розовые очки. Россия не похожа на страну из их телевизора – Казарин

Пять лет тому назад Россия, воспользовавшись слабостью украинского государства после Революции Достоинства, цинично аннексировала полуостров Крым. А могла бы тогдашняя украинская армия отстоять Крым, изменилось ли мнение крымнашистов и когда Крым опять станет украинским, в интервью OBOZREVATEL рассказал украинский публицист Павел Казарин.

– 5 лет прошло с момента российской аннексии Крыма. Какие выводы можно сделать сейчас?

– Если оглядываться на события февраля 14 года, то первое что приходит в голову – это наша полная неготовность к тому, что Россия может развязать полноценную военную агрессию против Украины с применением своей кадровой армии.

Мне доводилось разговаривать с некоторыми польскими коллегами, и они рассказывали об отличии взгляда Украины и Польши на Россию. По их словам, для нас Россия с 91-го года по 2013-й, не была похожа на СССР или Российскую империю в своей внешней политике. Мы думали, что так будет всегда. А в Польше в этот период очень многие воспринимали Россию как некое исключение из многовекового правила, как период для временного перемирия, на протяжении которого нужно успеть вступить в НАТО, в ЕС и защищаться от Кремля.

Поэтому для украинцев события 14г стали некоторой неожиданностью. Мы не думали, что СССР так быстро встанет из могилы. А для поляков не было ничего удивительного. Они понимали, РФ не забывала ни о каких имперских фантомных болях и рано или поздно она вернется к этой модели существования.

Теперь, оглядываясь на 5 лет назад, отчетливо понимаешь, насколько мы были иными, насколько наивной была наша вера, что можно сидеть на двух стульях сразу, не интегрируясь ни на Запад, ни на Восток. В этом смысле 2014й год и вторжение на Донбасс стало периодом обретения Украиной настоящего, а не имитационного суверенитета. Я согласен со своими коллегами, что в 91м Украина обрела независимость не потому, что она сбежала из имперской тюрьмы, а потому что тюрьма развалилась. А в 2014м, после аннексии Крыма и вторжения на Донбасс, эту независимость Украине пришлось отстаивать с оружием в руках. 14-й год – это то, чем для нас должен был стать 91й.

Читайте: Кто должен заплатить за Крым, если не эти идиоты?

– То есть, если бы не аннексия Крыма и война на Донбассе, то мы до сих пор зависели бы от России?

– Вспомните ситуацию, которая сложилась в Украине после первого Майдана. Россия не пошла на военные операции в значительной степени потому, что по воспоминаниям, которые выходили позже в мемуарной литературе разных московских деятелей, в Москве к первому Майдану были не готовы. Они не считали достаточным свой военный и экономический потенциал, чтобы при помощи армии реагировать на украинский Майдан. Через два года мы уже наблюдали реванш, когда пророссийские партии в 2006г. отхватили себе солидный кусок мест в парламенте и уже очень скоро главный антигерой первого Майдана сел в премьерское кресло. Я охотно верю, что если бы Россия повела себя так, как она повела себя в 2005м, то никаких фундаментальных перемен в Украине не случилось бы.

Давайте себе представим, что после расстрела Небесной Сотни в Украину приезжает российский министр иностранных дел, возлагает цветы к мемориалу жертв Небесной Сотни. Янукович сбежал, его местоположение неизвестно, и в этот момент Кремль говорит, что "мы скорбим вместе с братской Украиной об утрате ее лучших сынов. Сейчас все мы заинтересованы в правительстве национального спасения".

В Украине формируется какое-нибудь правительство Национального спасения, где все культурно-образовательные сферы отходят, например к “Свободе”. А на все финансово-экономические сферы, связанные с теми или иными промышленными направлениями, садятся люди, связанные с Кремлем.

К концу года мы обнаруживаем, мало, что поменялось: армия задумчиво глядит на танки, пытаясь понять, могут ли они ездить и стрелять; президентские выборы может бы и выиграл тот же Порошенко, но на парламентских выборах объединенные пророссийские силы, проведя ребрендинг, все равно взяли бы какое-то количество мест. Волонтерское движение сошло на нет, добробатов не существует в природе потому что воевать-то не с кем. Россия председательствует в G8, и хоть нефть дешевеет, она без всяких проблем может перекредитоваться на Западе. Как не печально это признавать, но аннексия Крыма и вторжение на Донбасс стали для Украины чем-то вроде удара дефибриллятора, который запускает сердечную активность у человека без сознания. За обретение настоящей независимости мы заплатили дорогую цену, но иным образом этого не происходит.

– В 14-м году Украина способна была отстоять Крым?

– Не уверен по нескольким причинам. Несмотря на списочный состав украинской армии, людей, готовых защищать страну и умеющих это делать – было очень мало. Во-вторых, многие воспринимали армию как способ досидеть до пенсии, а не выполнение конституционного долга по защите страны. И в-третьих, в армии во многих регионах страны продолжала существовать оставшаяся в наследство от СССР инертность. Военнослужащие РФ воспринимались как братья, которые должны приходить на помощь, а не выступать субъектом агрессии.

Читайте: Крым повторит судьбу стран Балтии

Напомню, что в Крыму легенда большинства военных учений была следующей: на нас нападало третье государство, под которым подразумевалась Румыния или Турция, а Черноморский флот проходил на помощь украинским ВМС, как союзник, чтобы отразить агрессию. Прививкой от этих иллюзий, пестовавшись десятилетиями, стала именно аннексия Крыма.

Даже если бы украинская армия нашла в себе силы и мотивацию в феврале 14го давать отпор российским агрессорам, то из Кремля, скорее всего, поступил бы приказ на активную фазу боевых действий. Какой была Россия в феврале 14-го года? Она председательствовала в G8, продавала нефть по 110 долл. за баррель и только что выиграла собственноручно проведенную Сочинскую олимпиаду. И в сознании Путина, когда он захватывал Крым, не было перехода через красные линии. Он не совершал преступления. С точки зрения Кремля вся история про украинский Майдан была спецоперацией Запада против России. Поэтому в сознании российского руководства, когда оно отдавало приказ об аннексии Крыма, оно не наносило удар, а давало сдачи.

Поэтому я не склонен думать, что исторический ход событий в феврале 14го можно было как-то изменить.

– Но именно аннексия Крыма стала для России необратимым процессом, из-за которого ее исключили из G8, ввели санкции. А потом был Боинг, вмешательство в американские выборы, отравления Скрипалей… Что аннексия Крыма дала Путину на самом деле?

– Крым стал главным фактором внутренней мобилизации перед избранием Путина на четвертый президентский срок. Дело в том, что в 14г нефть все равно бы подешевела и российскому бюджету, даже с учетом привлеченных на Западе кредитов, все равно пришлось бы перестраивать свою систему трат, экономить на бюджетниках, проводить неприятные вещи, вроде повышения пенсионного возраста. Аннексия Крыма совпала с периодом экономической нестабильности для России. Она стала универсальным объяснением, почему российский обыватель должен сплотиться вокруг кремлевского трона и поддерживать его всеми силами. Потому что "иначе у нас отберут Крым, войска НАТО будут стоять в Севастополе, а РФ перестанет занимать положенное ей на геополитической карте место".

Читайте: Крым превратился в яд

Крым дал Путину основу, базу легитимности для переизбрания, стал фактором внутренней мобилизации и полностью маргинализировал российскую оппозицию как таковую. Ведь любой человек в России, который пробует заниматься политикой, сталкивается с вопросом: а чей Крым? Если он, находясь в здравом уме, скажет, что Крым — это аннексированная РФ украинская территория, то он сразу лишается любых политических перспектив. А если такой российский оппозиционер скажет, что Крым это Россия он сразу же становится нерукопожатным на Западе. Поэтому в некоторой степени с внутриполитической точки зрения Крым очень облегчил жизнь кремлевской администрации.

– Ну, может Путин и заработал внутриполитические балы, но на внешнеполитическом фронте он оказался в списке изгоев на ряду с Ким Чен Ыном, например.

– Путин эволюционировал. Если на свой первый президентский срок он шел под лозунгом — догнать Португалию по уровню ВВП, говорил о единой Европе от Лиссабона до Владивостока, то потом на протяжении двух десятилетий он последовательно от своего имиджа русского европейца двигался в сторону классического русского имперца.

Первый Майдан он принял как атаку Запада на территорию исконного русского влияния, потом была война в Грузии, а потом второй Майдан. Путин был готов полностью отказаться от своего прежнего имиджа, перестать притворяться и вернуться к советской ролевой модели, при которой он стучит ботинком по трибуне ООН и обещает показать кузькину мать.

Когда мы видим, что 86% населения поддерживают курс Кремля, мы списываем это единодушие на силу российской пропагандистской машины. Что вот Путин навязал народу свою повестку, а на самом деле низовая Россия хочет в Европу.

Я придерживаюсь другой точки зрения: это не Путин навязал свою повестку, а наоборот, низовая Россия навязала ее ему. Он не создал какие-то настроения. Просто в какой-то момент он перестал им сопротивляться. Путин как выходец из КГБ, с конспирологическим взглядом на мир, оглядывается назад и думает: "Правильно меня учили в КГБ: Запад коварен и враждебен. С ним надо держать ухо востро и при необходимости проводить диверсионные операции против соседей, чтобы отжать то, что ты считаешь своим".

– Настроения крымчан, которые находились в эйфории от аннексии Крыма, за последние пять лет не изменились?

– Есть такое мнение, что те, кто в 14м году очень активно махал российскими триколорами и говорил о скором царстве благоденствия, на сегодня эти люди по большей своей части разочарованы. Они пишут, что Россия не похожа на страну из их телевизора. Что эта страна, в отличии от Украины, где невозможно опротестовать государственное решение, а на чиновника, который делает что-то вопреки закону, управу не найти. Да, такие настроения есть, но говорить, насколько они тотальны – сложно. Но значительная часть крымчан, которые были рады смене флагов, действительно сняли розовые очки. Но есть и те, кто отказывается снимать их до сих пор.

Читайте: Новости Крымнаша. Будущее есть только у Крыма

– Некоторые российские журналисты говорят, эйфория от "крымнаш" прошла даже у самих россиян.

– Ну, в России она закончилась еще в 16г. Это показывали соцопросы, при которых уровень поддержки властей вернулся на довоенный уровень конца 2013-го года. Ну это естественно, общество не может жить в мобилизованном состоянии, рано или поздно она спадает. Таков закон человеческой психологии. На сегодня мобилизационный эффект от Крыма сошел на нет. Условно говоря, повышение пенсионного возраста оправдать Крымом уже не получается.

Но это не значит, что россияне в основной массе готовы от него отказаться. Нет. Скорее, они начали воспринимать Крым как обычный регион, типа Пензы или Саратова. Но точно также, как и судьбой Пензы или Саратова, обычного россиянина сложно завлечь на баррикады и объяснить, почему он должен затягивать пояс, так и Крымом не получается оправдать агрессию Кремля во внутренней политике.

– Верите, что Крым снова станет украинским?

– Современная Россия – это недораспавшаяся империя. Она больше, чем национальное государство, но меньше, чем империя. В феврале 14г Россия пыталась толкнуть маятник истории в сторону империи, расширить свои границы, но получила обратный эффект. Процесс, начавшийся в 91м году распаду этой империи может продолжиться. И если эта глобальная геополитическая флуктуация произойдет, тогда появится окно возможностей, чтобы говорить о возвращении Украины к территориальным границам зимы 2013го года.

– Есть еще тезис, что попытка возвращения Крыма Украине для любого российского лидера станет политическим харакири.

– Это только в том случае, если у РФ будет сохраняться нынешний алгоритм существования. Да, не один советский лидер не смог принять идею независимости балтийских республик. Но когда разваливался СССР, союзный центр в лице Кремля никоим образом не мог повлиять на парад суверенитетов. Если для возвращения Крыма окно возможностей появится раньше, это будет история о принципе домино. Это когда центр не принимает решений о судьбе тех или иных территорий, а просто соглашается с новой данностью.