Блог | Луганские маргиналы: что изменилось в городе во время войны
На моей улице живет семья. До войны это были бесспорные маргиналы. Маргинальность доказывалась всем – образом жизни, причастностью к криминалу, страшной скученностью, вечными пьянками, пишет Петр Иванов для Радио Свобода. В двухкомнатной квартире постоянно обреталось четыре поколения, шесть или семь персонажей, не считая "мобильного элемента" – гостей и часто меняющихся сожителей.
В 2014 году большая часть живущих там снялась и уехала в Украину. Осталось три человека – старуха и ее возрастная дочь с сожителем. В "ополчение" оттуда никого не взяли, активные боевые действия семья пережила, но в 2015 году бабушка все-таки умерла, а ее дочь, чья психика, наверное, не вынесла пережитых испытаний, убила своего сожителя.
В пустую квартиру вернулась внучка с маленьким сыном. Потом появился и друг семьи. И выяснилось, что маргиналы могут жить тихо, достойно и не нарушая законов общежития.
Работать. Вести семейную жизнь. Не устраивать пьянки. Воспитывать детей. И что "генетического" в маргинальности этой было немного, а больше бедности, скученности и бесперспективности.
Это в какой-то степени модель всего, что происходит сейчас на Донбассе.
Читайте: Геополитические особенности "Л/ДНР"
Я помню картинки довоенных праздников, допустим, 8 марта. Когда, выйдя на улицу, ты видел тысячи полуразрушенных мужчин, которым на самом деле было тридцать-сорок лет, и в будние дни они обретались в каких-то социальных щелях, а раз в год выходили на свет, чтобы купить букетик своим женщинам.
Да, во время войны они пошли в "ополчение", и досыта наелись, может быть, впервые за десять-двадцать лет. Плохо это или хорошо? Для кого именно?
Сейчас акцент публичного внимания внешнего мира приходится на тему того, что "война – это ужасно, самое главное – мирная жизнь". Предполагается, что само по себе отсутствие войны всех сделает счастливыми.
Стоит заметить, что все блоки освещения войны, информационные и культурные, идут в обход одного факта. Бренд "многострадальный Донбасс" всегда строится на предположении, что война пришла в земной рай, "ВСУ и нацбаты посягнули на прекрасную жизнь жителей Донбасса", которые сами по себе ни о чем и не мечтают, кроме того, чтобы просто работать за 50 гривен в день на местных "эффективных собственников" (как это было до войны). И что все усилия мировой общественности нужно направить на возобновление этой возможности.
Читайте: Крым без воды: пакуйте чемоданы в Сибирь
Поскольку на культурном и информационном сопровождении войны стоят не те люди, которые до войны работали и жили на тысячу гривен, то оспорить эту версию просто некому. А иногда это и невыгодно, по причине, указанной в басне Крылова о вороне и лисице. Ибо "нам помогают", пока у нас война, а если все станет, как было, то помогать престанут, ибо мирная жизнь вернулась, все ее "возможности" тоже, стало быть, все стало хорошо, зачем же помогать?
Когда в одном диалоге с коллегами из внешнего мира мне бережно предложили "поделиться травмирующими воспоминаниями о войне, после чего станет легче", я совершенно честно ответил, что все мои травмирующие воспоминания связаны с жизнью в довоенной Украине. И за три года войны у меня была прекрасная возможность от них очиститься, а возможные травмирующие моменты, связанные с войной, просто не идут ни в какое сравнение.
Но чтобы это понять, моим коллегам стоило бы провести годы расцвета не в Москве, Петербурге или Нью-Йорке, а в Луганске, мирном, благополучном Луганске 90-х, нулевых, и десятых довоенных.
Полезно напомнить, что "лузеры и маргиналы" до войны составляли чуть ли не большую часть населения Луганска. Помимо всего прочего, во время войны выяснилось, что эти люди не просто шлак в мире эффективных собственников, а что-то значат сами по себе, и без них не обойтись, в отличие от тех, кто в довоенном Луганске играл роль элиты. Оказалось, что без электриков обойтись нельзя, а без горсовета – можно, что интернет и его провайдеры играют в обществе роль, а партии, партийные офисы, команды политиков, политическая реклама – не играют. Что город, где всего десять дизайнеров, может жить вечно, а город, где всего десять дворников – очень быстро утонет в грязи. Что главного врача больницы заменить легко, а врача скорой помощи заменить некем.
Для полноты картины, все-таки стоит припомнить и "психологические травмы войны". Бомбежки, отсутствие воды, связи и света, страх за свою и чужую жизнь, нудная и энергоемкая борьба за те мелкие бытовые удобства, которые в оставшемся мире представляются "по умолчанию", разумеется, отняла и продолжает отнимать очень много жизненных сил. Но это не источник психологической травмы, для меня, во всяком случае.
Читайте: Мы все идиоты, но чтобы настолько?
Психологически травматичным было известие о Минском договоре, в связи с чем Луганск и Донецк оплатили карнавал в Крыму и продолжают оплачивать по сей день. И компенсировать им никто ничего не собирается, с точностью наоборот.
Психологически травматично то, что для многих людей "страдания Донбасса" легли в основу продвижения, хотя как раз эти люди не были в "ополчении" и не видели ни одной бомбежки, а сразу поехали куда глаза глядят "трясти страданиями". Часть этих людей, впрочем, живет в Луганске и составляет корпус "официальных певцов о страданиях".
Как ни странно мысль, что ряд первых лиц обогатились на войне в масштабах куда больших, меня беспокоит гораздо меньше. Видимо, по принципу "на их месте не мог бы быть я". А может быть, потому что мелкая подлость сияет ярче, чем крупное негодяйство, которое сливается с общим фоном мирового зла, и тем самым, не травматично само по себе.
Травматично и то, что, по моим наблюдениям, за три года войны никто ничего не понял и никто ничему не научился. Но исходя из логики того, что все, что могло случиться и чему-то научить, случилось с людьми ДО войны, а сама война была уже результатом такого научения – это вполне естественно.
А переживать естество как травму может только неисправимый романтик.
