За что убили Игоря Билозира. Жестокое избиение из-за российского шансона, 100 тысяч львовян на похоронах и судьба убийц композитора

24 года с нами нет известного украинского композитора, народного артиста Украины, лидера и солиста вокально-инструментального ансамбля "Ватра" Игоря Билозира. Музыканта не стало 28 мая, похороны состоялись 30 мая 2000 года.

Видео дня

OBOZ.UA пообщался с родными, друзьями и коллегами знаменитого композитора, которые поделились с нами малоизвестными страницами из жизни выдающегося украинца. Композитор Игорь Билозир оставил нам в наследство более 100 песен, вошедших в репертуар "Ватры".

Солистами коллектива были в свое время народные артисты Украины Оксана Билозир – его первая жена, Марьян Шуневич, а также другие исполнители.

"С Игорем я с первых шагов – все время ходили в друзьях – и по жизни, и по сцене. Как у музыканта у него был талант, как говорится, от Бога, – рассказывает Марьян Шуневич. – Считаю, что "Ватра" взлетела в своей популярности именно благодаря его песням. Композиции, наиболее популярные до сегодняшнего дня, – "Весільний марш", "Пшеничне перевесло", "Мамина світлиця", "Ніби вчора, моя мамо", "Коханий" – народ поет и по сей день. И будет петь. Мелодика его произведений очень приближена к народным песням, он перенял это от отца, который тоже был музыкантом, преподавал в школе. "Ватра" отличалась среди всех современных тогда вокально-инструментальных ансамблей своим неповторимым самобытным звучанием".

"В обычной жизни Игорь был очень добрый душой, к него было большое сердце, легко сходился с людьми, – продолжает Шуневич. – Но на репетициях это все пропадало, потому что работа есть работа. Окончательное слово все время было только за ним. Недаром его называли "дуче" (лат. "лидер, вождь"). Однако он не был слишком категоричен, любил коллективное сотворчество. Никогда не говорил: вот я написал, ты играешь вот это, ты – другое, а тот – вот так поет. Он приносил песню и предлагал каждому музыканту найти свою линию. Если что-то не складывалось, говорил: ищите дальше".

"Он был очень коллективным, – вспоминает музыкант "Ватры" Юрий Кедринский. – Для него ансамбль, ребята – это было все. В жизни он был очень общительным, легким, однако в работе – просто неистовый. В те времена многие слушали западных музыкантов, а у него была своя музыка в голове. Часто на аранжировке давал нам свободу: давайте свои предложения. Но то, что не подходило, отвергалось без всяких сантиментов".

Жизнь Игоря Билозира трагически прервалась в 45 лет. 8 мая 2000 года во львовском кафе "Цісарська кава" его жестоко избили двое молодых людей – Дмитрий Воронов и Юрий Калинин. Врачи боролись за жизнь выдающегося музыканта двадцать дней. 16 мая Игорь Билозир пережил клиническую смерть, а 28 мая 2000 года его сердце перестало биться.

"О том, что произошло 8 мая, я знаю из материалов суда – присутствовал во время заседаний, – рассказывает Юрий Кедринский. – Я видел этих Воронова и Калинина… Есть много кривотолков и рассказов о трагическом вечере мая, которые не соответствуют действительности. В этот день жена Игоря Ольга уехала к родителям в село, а он работал. Она потом рассказывала, что когда вернулась, увидела нотную бумагу на инструменте и аккуратно подточенный карандаш рядом (он всегда очень красиво вырисовывал каждую ноту). На какое-то время он сделал перерыв и пошел прогуляться по улице в направлении центра. В кафе, мимо которого проходил, сидели известный журналист Богдан Гнатовский, преподаватель прикладного искусства и две учительницы. У одной из них был день рождения. Увидели Игоря – позвали. Он побежал за цветами – поздравил".

"Некоторое время они сидели на кофе компанией, – продолжает Юрий. – А потом тихонько начали петь песню Игоря, сам он не исполнял произведение с ними – никогда этого не делал за столом, только за инструментом, со сцены. Песня называлась "Первый снег" – очень лирическая и красивая. Уж не знаю, каким образом в это время в кафе находился бард, работавший обычно в переходе "на шапку". Думаю, его пригласили Воронов и Калинин".

"Коротко, как это было: собрались два общества – разные как по возрасту, так и по духу, – вспоминает Ольга Гошовская, вторая жена Игоря Билозира. – Одно вроде бы празднует День победы. Там Дмитрий Воронов, сын замглавы городской милиции. Проживал неподалеку. Часто бывал в "Цісарській каві" – это была, так сказать, "его" территория. Юрий Калинин – товарищ Воронова, еще гитарист и несколько человек… Поют. Громко, потому что так им хочется. На русском. Среди прочих – "офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом, за Россию...", "Давай за жизнь, давай, брат, до конца..." и подобное".

"Общество, сидящее за столиком вместе с Игорем, вполголоса напевает его "Це не яблуні цвіт, не май, це не пізній бузок, це, знай, в нашу зиму приблудив білий лебідь молодий", – продолжает Ольга. – Компания поклонников песен о "чести" офицеров в наглой форме требует у общества Билозира немедленно прекратить, потому что это "мешает слушать то, что они хотят". Журналист Богдан Гнатовский возражает: "Здесь народный артист Украины Игорь Билозир. Мы поем его песню". Однако им: замолчите! Неожиданно Воронов встает, подходит вплотную к Билозиру, наносит удар, настолько сильный, что Игорь падает".

"Начинается какая-то толкотня – вечер был испорчен, – продолжает Юрий Кедринский. – Игорь с товарищами встали и пошли к выходу. Билозир подошел к их столику, протянул руку Воронову и сказал, что не стоит ссориться. Прибавил: "Я прощаю вас". Я думаю, что это и стало моментом, когда тем отморозкам сорвало крышу. Они восприняли этот жест как поражение. Воронов послал Билозира на три буквы".

"Между тем Билозир с Гнатовским пошли по проспекту в квартиру Игоря, – продолжает Ольга Гошовская. – Домой остаются считаные шаги, но Игорю добраться туда уже не суждено. И на рояле останется нотный листок с недописанной песней. Воронов и Калинин перестревают их. Воронов, офицер, профессионально занимавшийся боксом, единоборством и знавший приемы, наносит Билозиру прицельный, бешеной силы удар в лоб, в результате которого Игорь, по свидетельству Гнатовского, "свалился на тротуар, как сноп". Но им еще мало! Надо добивать! И озверев, яростно – кулаками, ногами".

"На следующий день мы должны были с ним встретиться по работе, – вспоминает руководитель ансамбля "Ватра" Андрей Кучерепа. – Утром мы обычно неизменно созванивались. У него всегда было знаменитое приветствие для друзей в трубку: "Хватит спать, пора вставать, солнце уже взошло". 9 мая звоню, жду "хватит спать", а телефон никто не берет. Набираю второй, третий раз... Может, думаю, куда-то на кофе пошел. Но на душе почему-то стало неспокойно. Иду к нему домой – никто не открывает. Спросил в кафе, что рядом, – не видели. Сказали, что не приходил. Пробежал несколько кругов по центру – никто ничего не знает. В третьем часу опять из дома начал ему звонить – тишина. Побежал снова к нему домой – нету".

"Вечером говорю жене: "Идем еще раз к Игорю пройдемся, потому что что-то странное происходит", – продолжает Андрей Кучерепа. – И на переходе вдруг возле нас останавливается на секунду такси, и Оля кричит из окна: "Андрей, Игорь в больнице!" Мы туда – он в тяжелом состоянии. Я был с ним до последней минуты… Верили, надеялись. Какое-то время был в сознании, потом – кома".

"Мне той весной было 28, – написала на своей странице в Facebook жена Ольга в одну из годовщин смерти Игоря Билозира. – Тебе той весной было 45. Тебе всегда будет 45. Ты уже был в коме, а мы с твоей сестрой Русланой, которую ты очень любил, хоть не так часто ей об этом говорил, давали тебе слушать песни в наушниках, пели "Мамину світлицю" и "Ніби вчора". А еще читали тебе сказки... Ты часто дома просил, чтобы я читала их по вечерам. А я, еще такая молодая, любила, когда ты ночью садился за рояль. И были мы только вдвоем... Потому что это было редко, ты не мог быть без друзей, без людей вокруг себя".

"Последнюю сказку о белой уточке, улетевшей в небо, я прочитала тебе 27 мая 2000 года в реанимационной палате, – вспоминает Ольга. – Рядом сидела Руслана и держала тебя за руку… А потом мы вышли с ней во двор, сели на скамейку у окон той палаты, чтобы никто нас не видел, молились и читали стихи Лины Костенко. Нам нужна была сила... 28 мая ты нас покинул".

"На следующий день всю улицу заполонили люди, – продолжает Ольга. – В квартиру невозможно было пройти. Люди плакали навзрыд, не сдерживая слез. Стояли у гроба твоего те самые родные, дорогие, кого ты любил: мама, сын Андрей, сестра Руслана, племянница Виктория. И стояли у гроба две женщины, которые тебя любили: Оксана и я. Прощание в филармонии. Затем – церковь Святого Андрея. Тысячи, тысячи, тысячи людей. Улицы, устланные цветами... Это был твой последний концерт. И плакал Львов, который ты так любил".

"Процессия растянулась на несколько километров, – вспоминает Андрей Кучерепа. – Потом писали в прессе, что такие массовые похороны были, когда хоронили в ноябре 1944 года митрополита Андрея Шептицкого. И еще – Ивана Франко, такое еще говорили".

"30 мая на похороны Игоря пришли более 100 тысяч человек, – делится воспоминаниями Юрий Кендринский. – Надо сказать, что и в те дни, когда он находился в больнице, туда тянулись все: священники, целители, энергетики – стремились помочь, но, к сожалению... Побои были несовместимы с жизнью… Мы все по очереди несли гроб. Люди были взбешены тем, что произошло, хотели разгромить "Цісарську каву". Температура в воздухе зашкаливала. Весь центр был запружен людьми – Лычаковская забита. К слову, о судьбе осужденных известно немногое. Но расскажу один факт. Как-то в парикмахерской я разговорился с мастером, которая оказалась соседкой сестры Воронова. Она сказала, что через несколько лет после того, что произошло, видела его – приходил к своей сестре".

"Где эти мужчины сейчас – неизвестно, – добавляет Кендринский. – Сколько на самом деле они отсидели – тоже. Я знаю, что один журналист делал запрос о них, но ответа не получил. Рассказывали, что преступники были отправлены в колонию в Херсон. А вскоре отец Воронова уволился и поехал работать в милицию туда. Он и во Львове спасал сына как мог. К примеру, свидетели давали показания, что устроивший драку мужчина был в куртке, а когда взяли Воронова, он был переодет в другую одежду. Ясно, что ему посодействовали в этом. Можно было таким образом апеллировать, что это не он наносил удары".

В сентябре 2001 года коллегия Львовского апелляционного суда огласила приговор по резонансному делу. Судебные заседания продолжались почти пять месяцев. Дмитрия Воронова лишили свободы на 15, Юрия Калинина – на 12 лет. Суд обвинил его в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах. По делу о гибели композитора проходили 30 свидетелей, оно заняло 16 томов.

"По решению суда родственникам должна была выплачиваться материальная компенсация, – рассказывает Юрий Кендринский. – Так вот, Руслана Билозир получила только один раз 3 гривни 50 копеек – я был свидетелем. Она не хотела даже до них прикасаться и сразу перечислила средства на счет одного из детдомов".

Какое-то время ходили разговоры о том, что в квартире Игоря Билозира планируют сделать его музей.

"Да, мы хотели этого, но не хватало средств на ремонт, – подтверждает Кедринский. – Одна реставрация окон к тому времени, когда мы начали над этим думать, должна была обойтись в четыре тысячи долларов. Такие деньги на то время нам было трудно найти. Потому мечты оставались мечтами, однако в квартире долгие годы все было так, как при Игоре. А несколько лет назад Оксана сказала нам, что хотела бы, чтобы эта квартира перешла Андрею – их совместному сыну с Игорем. Затем у Оксаны возникла идея сделать там современный музей-студию, чтобы не просто люди приходили смотреть на экспонаты, а проводились камерные тематические встречи. В квартире был сделан ремонт. Но сейчас вопрос остается открытым".

"Руслана Билозир, сестра Игоря, после смерти их мамы уехала в Норвегию – там живет ее дочь, есть внучка, – рассказывает Юрий Кендринский о судьбе близких родственников Билозира. – Она старше Игоря, по характеру очень требовательная. Уважаемый врач, руководила детской поликлиникой во Львове. По сути, она его воспитывала – родители все время на работе. И я вам скажу, что если бы не она, не знаю, как бы решилось судебное дело. Все материалы пропустили через себя. Вдова Игоря Ольга вышла повторно замуж, какое-то время они с мужем жили за границей. У них дочь Кристина".

"Почему не сложилась его жизнь с Оксаной Билозир? – продолжает Юрий. – Они очень тяжело расходились. Он публично не демонстрировал свою любовь к ней, но любил сильно. Вкладывал в нее душу. То, что она запела, – это его награда. Он писал для нее песни, в которых тщательно подбирал тональность для ее голоса – такое не каждый может. Оксана, безусловно, очень талантлива, но она его детище. Он был "дуче" – она не могла у него не запеть. Мог так показать, так преподнести – педагог от Бога".

"Знаете, сказать, что Игорь – это человек, который бы вышел на баррикады с флагом, я не уверен, что он такое бы сделал, – добавляет Юрий. – Его интересовала исключительно музыка. Но его никто не мог бы заставить спеть на русском. Вспоминаю, что перед тем, как получить разрешение уехать на гастроли за границу, должны были побывать в Москве. Встреча на высоком уровне – была Пахмутова, помню. Билозиру в частном разговоре предложить писать на русском, обещали гастроли по Союзу, космические заработки. Месяц проходит, а он молчит. Мы уже начали над ним подтрунивать, мол, когда гастроли? А он: "Да не могу, я, ребята! Поймите, не могу… Не идет – и все".

"Как говорят: время лечит, и нередко многое покрывает пыль забвения, но не у ватровчан, – говорит Марьян Шуневич. – Мы, когда сходимся на репетиции, становимся как дети, счастливыми. Как будто впервые собрались – так радуемся друг другу. Так оно все у нас всегда было и так продолжается. Собираемся – много вспоминаем. И стараемся все делать так, как видел это Игорь".

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!