"Родители подумали, что это настоящий украинский". Известный режиссер Гуто Пашко – о русском языке в Киеве, лжи россиян и "маленькой Украине" в Бразилии
Известный бразильский режиссер и сценарист украинского происхождения Гуто Пашко (полное имя Августин Пашко) родился в Бразилии в семье украинских эмигрантов. Его предки прибыли туда в конце ХIX века во время первой волны эмиграции. Гуто жил в селе, где даже не было света, и общался только на украинском языке, пока не пошел в школу.
В интервью OBOZ.UA Гуто Пашко рассказал, как из-за нежелания быть священником в 11 лет покинул родительский дом, стал актером, а впоследствии режиссером, сценаристом и даже основал собственную продюсерскую студию GP7, где уже снял пять документальных фильмов, посвященных Украине. Гуто первым из семьи посетил малую родину. О впечатлениях от Украины, мастерстве российской пропаганды и боли от нежелания украинской молодежи в Бразилии изучать украинский язык, обычаи и историю – дальше.
"Я не говорю на литературном украинском языке, никогда не ходил в украинскую школу. Я только знаю тот украинский, которому научила меня моя семья здесь, в Бразилии. В Украине мне говорили, что у меня музейный язык!" – шутит Гуто, пытаясь перейти на португальский.
– Несмотря на то, что я владею португальским, все же попрошу вас разговаривать на украинском языке, ведь это уникальная возможность услышать, каким он был в конце XIX века. Гуто, из какой вы семьи? Каких украинских традиций придерживались?
– Мои родители всю жизнь работали на земле. Сегодня город Прудентополис, штат Парана, что в 20 км от нашей деревни, остается крупнейшим мировым производителем черной фасоли. Его еще называют "маленькая Украина", он насчитывает 35 украинских церквей, у нас большая диаспора. В семье мы праздновали Святой вечер, Рождество, Пасху, а нынешняя молодежь уже не знает, что такое коляда...
Здесь, в Бразилии, моя бабушка говорила мне: "Тихо будь, потому что попоёски тебя заберут!" Это прототип Святого Николая, только наоборот. Он забирал в мешок детей, которые плохо себя ведут. В память об этих воспоминаниях я снял фильм Quem tem medo do popoyosky? ("Кто боится попоёски?" – Ред.). Я рассказывал о попоёске многим украинцам, когда приезжал в Украину, но никто никогда о них не слышал! (смеется).
– Как вас, украиноязычного, приняли в школе бразильские дети?
– Мне было очень тяжело, я ничего не понимал на португальском языке. Однажды учительница увидела, что я плачу, и поинтересовалась, что случилось. Как мог, объяснил ей, что дети, словно над дураком, надо мной насмехались. Тогда она сказала, что будет немного помогать, но больше всего, кто должен помогать мне, – это я сам.
Учительница посоветовала много читать на португальском и каждую пятницу давала мне по одной книге. Через неделю я должен был рассказать прочитанную историю, чтобы потом получить следующую книгу.
Так через год я научился читать. Когда начинались каникулы, все равно нужно было продолжать чтение. Кроме того, я получал задание не только рассказывать, но и описывать прочитанное. Все ошибки, которые я делал в словах, учительница выписывала и просила переписывать каждое слово десять раз, чтобы никогда не забыл, как оно правильно пишется. Так я выучил португальский язык.
– Почему вы покинули родительский дом в 11 лет? Какие советы дали бы тем, кто по той или иной причине не желает общаться с родными?
– Мои родители – очень религиозные люди. Они "пообещали Богу, что их старший сын станет священником", а я этого не хотел и сердился на них. Мы очень ссорились из-за этого, поэтому я не выдержал и пошел жить к тете. При всем уважении к родителям – нельзя давать какие-либо обещания ценой собственного ребенка! Я чувствовал себя очень обиженным, 30 лет не хотел ничего знать ни о церкви, ни о моих родителях!
Благодаря тому, что я читал много книг, я видел мир другим. Благодаря тому, что я писал истории из прочитанного, и родился Гуто Пашко – известный сценарист и режиссер. Никогда не забуду, как в шестом классе нас впервые повезли в детский театр. Это произвело на меня невероятное впечатление. В селе, где я родился, не было даже света. По выходным мы только ходили в церковь и украинскую школу, которая даже не считалась официальной. Я стал первым из всей своей семьи, кто поступил в актерскую школу, а затем в университет.
Когда я снимался в фильмах и сериалах, еще не общался с родителями. Но много лет спустя понял, что хоть и покинул родительский дом, нашу диаспору, насколько важным для меня как артиста было родиться именно в той, украинской семье. Мне захотелось узнать больше об истории своей семьи. Поэтому через 30 лет я вернулся в свою родную деревню, чтобы увидеть родителей и попросить прощения, потому что осознал, что иметь семью очень важно. Когда молодой, думаешь, что знаешь все, а на самом деле ничего не знаешь. Но этот процесс трансформации меня был очень важен в моей истории.
Я развил тему украинской эмиграции в Бразилию, много читал и исследовал. Так родилась идея снять фильм о родном селе моих предков – Ясенив, что во Львовской области, которое я искал пять лет, потому что дед забыл его название. Через 123 года как моя семья выехала в Бразилию, я первый туда приехал. Поэтому для меня очень важен фильм "Родное село" (Aldeia natal. – Ред.). После нашего примирения я пригласил родителей поехать со мной в Украину.
– Как отреагировали родители, когда услышали, что едут в Украину?
– С детства я слушал истории об Украине только от своего деда Иосифа, который никогда там не был. Помню, когда в 2005 году я впервые прилетел в Киев, то первое, что подумал: "Это не то, что рассказывал мне дед!" (смеется). Я увидел большой мегаполис, такой, как Милан, Лиссабон или Париж. Только когда приехал во Львов, потом в Тернополь, когда ездил по селам, там я узнавал родную Галичину, описанную моим дедом.
Мои же родители никогда не выезжали из Бразилии, никогда не летали самолетом, все было для них ново (улыбается). Когда в Киеве они услышали русский, то подумали, что это и есть настоящий украинский язык, а не тот, на котором они разговаривали в Бразилии. И очень волновались, что их никто не будет понимать! Семья по линии отца – Пашкив, родом из села Ясенив Львовской области, а по линии матери – Тарнавских, родом из села Скваржава, сейчас также принадлежит Львовской области, но до Второй мировой войны принадлежало Тернопольщине. На Галичине их украинский язык понимали, и они наконец-то почувствовали себя как дома.
– Ваша жена, режиссер Андреа Калабоа, которая является соучредителем продюсерской студии GP7 и неоднократно сопровождала вас в поездках в Украину, как и вы, тоже из семьи украинских эмигрантов. На каком языке общаетесь обычно?
– Моя жена Андреа взяла творческий псевдоним Калабоа, соединив фамилии родителей – Калатай и Богачук, немного понимает украинский язык, но не владеет им, потому что в детстве не хотела учить. Что она очень любит делать, так это готовить украинские блюда – борщ, вареники, голубцы! Кстати, вчера на ужин налепила вареников! (смеется). Также в нашем доме можно увидеть разнообразную украинскую атрибутику: вышитые рушники, картины и т.д.
– Как так случилось, что сегодня украинские эмигранты в Бразилии больше не говорят на украинском языке, а в лучшем случае – немного его понимают?
– У меня нет детей. Таков мой выбор. Но если вы спросите моих племянников, кто они – украинцы или бразильцы, они скажут, что бразильцы! Сегодня в Прудентополисе почти не знают украинского и не очень хотят его учить. Я и пять моих братьев разговаривали на украинском языке, мои младшие сестры – лишь немного его понимают. Поскольку в школе мы изучали португальский, имели бразильских друзей, то говорили с ними на португальском... И когда я осознал, что моя сестра, которая на 20 лет младше, не знает украинского языка, был шокирован и подумал: как так произошло?
Это вдохновило меня на документальный фильм Entre nos, о estranho ("Между нами чужак". – Ред.). Почему такое название? Потому что раньше в большой украинской диаспоре, где 75% населения города Прудентополис были украинцы, бразилец был чужаком, даже несмотря на то, что мы проживали в его родной стране. А сегодня все наоборот. Украинская молодежь с удовольствием слушает бразильскую музыку, не зная украинских песен.
Я расставил включенные камеры в семи населенных пунктах, пытался понять, почему почти 100 лет в Прудентополисе сохранялись украинские культура и язык, который был вторым официальным в штате, и за 30 лет произошла такая глобализация. Тогда тот, кто не разговаривал по-украински, не мог даже иметь работу: в магазине или на заправке. Я, живя в селе, в 20 км от города, в доме без света, знал украинский, а мои младшие сестры, имея телевидение и интернет, – нет.
– Реально ли что-нибудь изменить?
– Уже более 20 лет я являюсь соучредителем продюсерской студии, снимал много фильмов и сериалов, но пришло время, когда задал себе вопрос: как я могу помочь нашей диаспоре? Потому начал снимать документальные фильмы, чтобы люди знали свою историю и культуру. К примеру, в Made in Ucrania. Os ucranianos no Parana ("Сделано в Украине. Украинцы в Паране". – Ред.) показал историческое прошлое украинской эмиграции в Парану, позже из фильма сделали сериал для телевидения. Или документальный фильм Ivan – в 1942 году Иван Бойко был похищен нацистами из родного села и увезен в Германию на принудительные работы. В 1948 году он эмигрировал в Бразилию как беженец и остался связан с культурными традициями своей страны через музыку. На основе его дневников фильм документирует возвращение Ивана Бойко в 91-летнем возрасте на Родину, настоящее путешествие назад во времени.
– В прошлом году вы приезжали в Бучу, Ирпень, Изюм и Винницу. Каково ваше мнение относительно российской пропаганды, утверждающей, что там была "постановка"?
– Да, меня пригласила организация PEN Ukraine (культурная и правозащитная общественная организация, объединяющая журналистов, писателей, ученых, издателей, драматургов, фотографов и т.д. – Ред.) как международного наблюдателя за ходом войны. В ПЕН знакомы с моим творчеством, знают, что я поддерживаю Украину, и хотели, чтобы я увидел ситуацию своими глазами, которая, к сожалению, продолжает происходить на многих оккупированных территориях. Еще я поехал по той причине, что наш бразильский президент ничем не помогает Украине. Я даю много интервью и всегда вспоминаю о войне, о российской пропаганде, дезинформации, которой они занимаются. Умные люди понимают их тактику, которая тянется еще со времен Советского Союза. Для россиян лгать – это норма. Как режиссер могу сказать: россияне блестяще делают пропаганду!
Я задокументировал преступления, совершенные ими, и сейчас работаю над фильмом, максимально делюсь собственным опытом и переживаниями, показываю силу украинцев, переживших страшную оккупацию.
В этом году хотел бы снова приехать, чтобы представить премьеру документального фильма "Родная деревня", который, как я уже говорил, имеет для меня большое значение.
– А бразильские граждане как-то комментируют войну в Украине?
– Сейчас уже никак не комментируют. Только в первые недели полномасштабного вторжения, когда постоянно показывали по телевидению, мне писали. Сегодня бразильцам уже безразлично, ведь их война не затрагивает.
– Почему вам не безразлично?
– Потому что я – украинец, потому что Украина тоже является моей страной. Это моя душа, во мне течет украинская кровь.
– А украинские мигранты? Я поняла, что язык они учить не хотят, но беспокоит ли их ситуация на малой родине?
– Случается, что украинские мигранты не стремятся к глубокому знанию всего вопроса, не следят за ситуацией в Украине, не знают исторического контекста. Но большая часть общества очень переживает, у нас есть организации, которые занимаются сбором средств на помощь Украине. Или, например, общество Subras, недавно отпраздновавшее столетие со дня основания, много работает на пользу через фольклорный ансамбль "Барвинок", хор и оркестр. Недавно выступили с музыкальной программой о Голодоморе. В прошлом году другой украинский фольклорный ансамбль "Полтава" из Куритибы – города, где я живу и работаю, – организовал Международный фестиваль украинского танца, в котором приняли участие более 20 коллективов из Бразилии и других стран. То есть я этим хочу сказать, что организуются культурные и общественные мероприятия в поддержку Украины и что есть украинские мигранты, которым также не безразлично то, что происходит на родине их предков.
Читайте также интервью с известной писательницей Богданой Матияш – о комплексе неполноценности, книгах во время войны и невидимой проблеме русскоязычных: "В XX веке украинец – это мертвый украинец".
А еще на OBOZ.UA интервью с Евгением и Наталией Синельниковыми – о жизни после оккупации, секретах крепкого брака и как звучит Украина во время войны.
Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!