Charlie Hunter Trio Al Jarreau Октябрьский дворец

«Я начал петь, в сущности, в младенческом возрасте, - рассказывает Ал Джарро. Уже в четыре года я принимал участие в благотворительном концерте в церкви. Но ничего сверхъестественного в этом не было - музыка звучала в нашем доме постоянно: мать была пианисткой, отец, пастор адвентистской церкви, пел, пели и мои четыре брата...»

Видео дня

В пятнадцать Ал Джарро начал профессиональную карьеру, выступая сначала с маленькими оркестрами-комбо на свадьбах и семейных торжествах, потом - подвизаясь в джазовых клубах Милуоки. Но при этом музыкант решает получить образование и, поступив в колледж Риан, неожиданно для окружающих выбирает в качестве главного предмета психологию. Мало того, по окончании колледжа, защитив докторскую диссертацию, он переезжает в Сан-Франциско и получает работу консультанта в Калифорнийском реабилитационном центре. К музыке Ал Джарро возвращается в 66 году, чтобы уже никогда с ней не расставаться.

Сам себя называет он "американским артистом эстрады, последователем Элвиса Пресли и Джеймса Брауна". На самом деле Джарро ближе к Джону Хендриксу, виртуозный скэт (импровизацонное вокально-слоговое пение) которого он перенес в ритмо-формулы джаз-рока и фанка.

В свободное от работы время пел в ансамбле Джорджа Дюка. В 1968 впервые выступил на телевидении в Нью-Йорке, но закрепиться не удалось, поэтому через два с половиной года уехал в Миннеаполис, где организовал группу для исполнения своих песен. Первый альбом We Got By удалось записать только в 1975. Широкой известности добился в 1977, когда читатели журнала Down Beat назвали его "вокалистом года". Успех закрепил двойной альбом Look To The Rainbow, в котором помимо его собственных песен прозвучала оригинальная версия темы Пола Дезмонда Take Five. В последующие годы часто гастролировал, выступал на многих европейских и американских фестивалях, приглашая в группу известных джазменов (в том числе Дэвида Сэнборна).

Чарли Хантер, один из обитателей гитарного Олимпа современности, – человек уникальный. Он пришёл в музыку тогда, когда «правильным» считался гитарист с образованием и виртуозной техникой. Хантер же, чьим кумиром ещё с детства был легендарный Джо Пасс, пошёл принципиально другим путём: он решил приспосабливать не себя к гитаре, а… гитару к себе. Его интересовала возможность вести на инструменте одновременно басовую и гитарную партию; однако шести струн для этого было маловато, и Хантер поначалу играл на «семиструнке», инструменте совершенно непопулярном. Его первые выступления проходили в окрестностях Сан-Франциско и большого имени музыканту не сделали, однако со временем дело дошло до записи альбома. Чуть позже Хантер перевооружился окончательно: теперь он играл на эксклюзивной восьмиструнной гитаре. Этот инструмент не только позволял ему, используя уникальную технику звукоизвлечения, распараллелить партии баса и гитары, но даже технически разделял звук басовых и гитарных струн. Новый саунд был замечен и оценен по достоинству, как и само ансамблевое звучание необычных составов Хантера, в которых не требовался басист. Начиная со второго диска, Чарли выпускал релизы уже на мейджор-лейбле - Blue Note.

В середине 1990-х он перебрался в Нью-Йорк, где его партнёрами и сайдменами стали делаться всё более серьёзные и известные музыканты. Хантер регулярно обновлял и менял состав, временами сокращая его до дуэта с барабанщиком, и всё активнее и активнее писал альбомы в разной стилистике (к сегодняшнему дню в его дискографии более двадцати дисков только в качестве лидера). В 2001-м году, на своём последнем диске для Blue Note, Хантер впервые привлёк к записи вокалистов (и – Нору Джонс и Курта Эллинга!).

Вообще его работа - типичный путь лидера, которому некогда размениваться на мелочи. Хантер, например, всегда вёл коллектив под собственным именем и не гнался за звёздными партнёрами (хотя в 2004-м с ним играл сам легендарный саксофонист Грег Осби). Приглашения других звёзд сам Хантер принимал очень и очень редко – из всего высшего эшелона современного джаза его смогли затащить на запись лишь Пэт Мартино, Крисчен Макбрайд и Патрисии Барбер. Но эта кажущаяся замкнутость Хантера – на самом деле лишь результат его уникальности и бесконечности его собственных идей. Ему попросту некогда играть с другими – он едва успевает играть своё. Два, а иногда и три альбома в год, непрерывное изменение состава, всё новые и новые технические находки – и, наконец, всё больший и больший круг поклонников, ценящих и его непростое мелодическое мышление, и моторный грув, и необычность аранжировок, и широту размаха.