Иноземцев: если бы ресурсы Центробанка РФ были арестованы до войны, Путин на Украину, думаю, войной бы и не пошел

Obozrevatel публикует третью часть интервью с доктором экономических наук Владиславом Иноземцевым, который не только проанализировал "экономику российской войны", но и ответил на глобальные вопросы, интересующие каждого украинца в этот период.

Видео дня

В частности, в первой части интервью г-н Иноземцев рассказал:

– почему российский президент не в состоянии контролировать ситуацию в России;

– из-за чего он развязал заведомо проигрышную для РФ войну,

– почему западные санкции оказались настолько болезненными для российской экономики.

Из второй части интервью наши читатели могут узнать:

– почему западные санкции объединили российскую элиту, а не создали предпосылки для дворцового переворота;

– о самом уязвимом санкционном триггере российской экономики;

– о том, какой фонд репараций для Украины в 350 млрд долл. предлагает создать Иноземцев.

15 млрд долл. – не проблема для Кремля. Особенно для достижения маниакальной цели

– Поговорим об экономике войны. Путину нужно восполнять потери, нужны новые единицы техники. Как долго он финансово сможет поддерживать свою армию в условно боеспособном состоянии?

– В условно боеспособном – практически бесконечно. Знаете, почему? Потери определяются несколькими сотнями танков. Танк стоит, условно говоря, 12-15 млн долл. Более новая модель – около 30. Умножаем на 100 – мы получаем около 3 млрд долл. от разбитой техники, танковой. Ну, еще столько же – от потерь авиации…

– В Украине посчитали технику: вышло 6,5 млрд долл. без боекомплекта по состоянию на 10-й день войны.

– …Отлично! К этому мы и пришли. Три-четыре миллиарда по танкам, плюс столько же по самолетам – шесть-семь млрд долл. он потерял. Военный бюджет России составлял последние годы 60 млрд долл. в год. То есть четыре-пять млрд долл. тратились на армию, ну, условно, за месяц. Вот и смотрите. Это даже не бюджет целого года – это бюджет полутора месяцев.

При этом надо иметь в виду, что эта техника создавалась многие годы, немало советской, модернизированной. Нельзя сказать, что вот в эту конкретно технику были все деньги вложены и ее надо восстанавливать. При излишней вооруженности России потеря тысячи танков в Украине ни на что не может повлиять: там стоит еще, как минимум, тысяч пять. Это не значит, что Путин сейчас, как Сталин в годы Второй мировой войны, должен бросать все ресурсы на Урал и тачать там каждую ночь самолеты и танки. Ну, было у вас шесть тысяч танков, стало четыре с половиной – печально, но на что это влияет? Вы же не собираетесь двумя тысячами танков нападать завтра на Эстонию.

Раньше я постоянно слышал: надолго ли хватит России денег кормить Донбасс? Блин, да на бесконечное количество времени хватит ей денег! Да вообще не вопрос, сколько хотите. Поэтому здесь я вообще был бы очень осторожен в формулировках того, что экономическая составляющая войны может воздействовать на российские власти. Тем более на такого фанатика, как Путин.

– Но смотрите: чтобы построить Крымский мост, забрали деньги с моста Уфы и многих других регионов. Этих денег не было, их забрали у кого-то. Это будет дополнительная нагрузка на бюджет, это тоже ощутимо…

– …Возможно. Когда строили Крымский мост, не только в Уфе, но и в Якутске тоже остановилось строительство моста. Но здесь нужно учесть технологическую особенность: в России мало мостостроительной техники. И специалистов, способных делать эту работу. Поэтому проблема не в том, что не хватало денег, а в том, что из одного региона в другой пришлось перебросить мостостроительные бригады. Потому что никто из иностранных подрядчиков не хотел приходить и строить Крымский мост и продажа техники под его строительство была затруднена. Поэтому я думаю, что не финансовая проблема там была, а сугубо инжиниринговая. То же самое происходило за два года до этого, когда все большие стройки переместились в Сочи. Все мощности Трансстроя, например, были переброшены на олимпийские объекты.

Что касается военных вещей, сейчас никто не ответит вам, как эти деньги будут находить. Правительство их может занять у Центробанка, их могут взять из каких-то резервных фондов, потому что только в прошлом году незапланированные доходы бюджета составили 4 трлн руб. По тогдашним ценам – это 50 млрд долл. Никто не знает, как сейчас будет продаваться нефть: по каким ценам, кому, куда… Все выглядит очень неопределенно. Но все равно, если мы говорим о цифрах порядка 6, 10, 15 млрд долл., это не проблема для Кремля. Особенно для достижения своей маниакальной цели – подчинения Украины.

Одно дело, если вам показали, что будет, когда вы пойдете, и другое – если вы уже пошли, а вам только потом нахлобучили

– Завершая тему войны, хочу спросить: у вас есть ощущение, как долго она продлится? Неделю, две, месяц или?..

– Я думал об этом. Нет у меня таких ощущений. Пока я не вижу перелома. Чисто логически могу сказать так: если война идет таким образом, как она идет, то она может продлиться еще очень долго. Путин будет сжигать свои ресурсы просто до потери сознания. Чтобы война прекратилась, нужен какой-то резкий перелом – знаковый шаг. Условно говоря, отбитие Херсона. Снятие блокады с Мариуполя. Или окружение под Киевом значительной российской группировки и ее ликвидация. С 6 тыс. пленных. Вот такого рода момент повернет ситуацию и ускорит конец. А если это будет просто такая позиционная война, когда одна очередная колонна будет сожжена "Байрактарами" или "Джавелинами", но за ней придет вторая и так же начнет на 5 км в день продвигаться… У меня сейчас нет понимания того, может ли Украина попытаться переломить ход этой войны. А без попытки перелома война может длиться долго.

– Вы живете в Америке – вам понятно, почему НАТО так нерешительно передает Украине новые виды вооружений? Те же самолеты – "сушки" старые… Тем более, если, по вашему мнению, не стоит вопрос о том, что Путин будет воевать с НАТО. В чем проблема?

– Думаю, что они осторожничают по простой причине: у них четкое разделение вооружений на наступательное и оборонительное. Условно говоря, продать какой-нибудь штурмовик, даже советский, – это переход некоей грани. Они вам поставляют "Джавелины", "Байрактары" и противотанковые гранатометы – это понятно: чисто оборонительное оружие. Вот едет танк, вы его шарашите – он сгорает. Они четко в этой парадигме работают. Когда возникает какой-то момент выхода из нее, у них что-то начинает ломаться.

Закрытое небо, передача самолетов, какой-то тяжелой техники… Они считают, что это просто какой-то предел. Мое ощущение такое. Может быть, есть и другие причины, но я пока ситуацию вижу так.

– Нам и эти "Джавелины" не давали долгое время…

– …я это знаю прекрасно, да…

– …но потом уже решились. То есть это определенная модель реакции на ситуацию с большим опозданием?

– Это неготовность делать неожиданные шаги. Запад остается в своем амплуа. Смотрите: были Крым и Донбасс. Вроде бы было понятно, кто такой Путин и чего от него можно ждать. Но все равно: после Крыма были санкции с гулькин нос, после Донбасса погрозили пальчиком и до сих пор изучают вопрос, кто же сбил этот "Боинг", без всяких последствий для Владимира Владимировича… И это было западное понимание того, что есть событие, а есть на него реакция. Если Путин начинает войну на Донбассе – мы реагируем, не начинает – не реагируем.

Но вот случилась ли бы эта война, если, условно говоря, как только Путин начал говорить Макрону, что Украина – это часть России, которую нужно как можно скорее вернуть обратно, Макрон и другие мировые лидеры уже на следующий день арестовали бы ресурсы ЦБ РФ? Извините меня, но тогда Путин, может быть, на вас войной бы и не пошел, потому что в этой ситуации половина Совета безопасности подняла бы головы: "Да мы обанкротимся, куда мы идем?". Все олигархи бы взвыли!

Одно дело, если вам показали, что будет, когда вы пойдете, и другое – если вы уже пошли, а вам только нахлобучили. Ну, слушайте, уже поздно.

– Мне не дает покоя вопрос: почему Запад так себя ведет?

– Это их фундаментальная парадигма: они ничего не делают первыми. Они реагируют. Есть вызов – отвечаем, нет вызова – сидим на попе ровно. То, что произошло в этот раз, беспрецедентно: они впервые поняли, что полумерами не обойдешься. Путин вторгся, появилась одна санкция, вторая, третья, и вот он пошел, пошел, пошел, этот как снежный ком…

Китай уже фактически управляет российской Сибирью

– Получается, что рано или поздно Путина признают преступником, никакого воссоединения России с Западом в ближайшее время быть не может. И тут возникает вопрос о взаимодействии с Китаем. Очень много разных версий возможной коллаборации: от того, что Китай установит протекторат над Россией, заберет себе Сибирь…

– …нет…

– …ваше видение сотрудничества Китая и России: какую роль эта страна сыграет в судьбе РФ?

– Я думаю, умеренную. Конечно, Китай смотрит на всё сейчас с большим интересом. И этот большой интерес очень разнообразен. Больше всего Китай интересует, действительно ли Путин сошел с ума. Причем это не фигура речи. Китайцы очень внимательно наблюдали за Путиным, когда он приезжал на Олимпиаду. С большой тревогой. Они понимают: если человек – неадекватен, то судьба мира находится в плачевном состоянии. Это их волнует.

На самом деле Китай серьезно хочет мира. Войны он не хочет, потому что чем дольше длится интервенция Путина в Украину, тем больше у Запада подозрений, что Китай может сделать то же самое с Тайванем (хоть он, я думаю, в ближайшие лет 10 не соберется). У китайцев своя тактика расширения влияния, но она не предполагает вторжения. Мне кажется, что Китай не очень рад происходящему.

Теперь о сотрудничестве. Никакой Сибири ему не надо, абсолютно. Всякие карты китайской Сибири – это только способ увеличения фиктивного патриотизма. Китай от России получает все, чего он хочет. Причем задешево – ему продает коррумпированный российский чиновник. И Китай уже фактически управляет Сибирью.

Как Китай поведет себя в условиях санкций? Конечно, он будет дальше брать российские нефть и газ, и, я думаю, что будет брать больше – если предложат хорошие скидки, с дисконтом. Он будет продавать России все то, что и раньше продавал, но, допустим, те компании, которые имеют большое присутствие на Западе, будут осторожничать. Уже сейчас известно, что китайские банки прекратили кредитование текущих поставок нефти из России. Но это вообще не проблема, потому что китайская нефтяная компания просто оплатит со своего счета в юанях, и дело с концом. Без всяких банковских кредитов. Но эта нефтяная компания, допустим, не имеет бизнеса в США, а банки имеют, потому не хотят в это дело ввязываться.

Я думаю, что это будет осторожная политика. На словах Китай скажет России, что Запад ее гнобит, но при этом будет соблюдать дружелюбный нейтралитет между РФ и Западом, который радикально ситуацию никак не изменит.

– Какую роль в судьбе Украины может сыграть наша заявка на членство в ЕС и обещанный Украине "план Маршалла"?

– Я с удивлением узнал, что эта заявка была подана, и считаю, что стать членом Евросоюза в нынешних условиях Украина не сможет. Я очень был бы рад ошибиться, потому что вы абсолютно заслужили членство в ЕС. Но, повторяю, боюсь, что этого не случится. Опять-таки смотрите выше: есть определенная логика реакции ЕС и есть то, чего не может быть, потому что этого не может быть никогда. Лучшее, что может случиться: вы получите статус кандидата. Это уже огромнейшее достижение. Даже кандидатский статус важен, потому что в таком случае вы фактически оказываетесь в европейской правовой зоне. Естественно, все юридические споры по сути оказываются в юрисдикции Евросоюза, это резко улучшает инвестиционный климат. Когда Польша стала кандидатом в ЕС, экономика начала стремительно развиваться, сколько инвестиций пришло! Если вы получите такой статус, то это значит, что с вами можно работать как с будущим членом Европейского Союза.

Есть и второй сценарий: формально на сегодняшний день в Европе есть две интеграционные структуры – это Евросоюз и ЕАСТ (Европейская ассоциация свободной торговли, членами которой являются Норвегия, Швейцария, Лихтенштейн и Исландия). ЕАСТ была создана еще в 1960 году Великобританией в ответ на позицию Франции, противодействовавшей принятию ее в ЕС. С тех пор сначала сама Британия, а потом большинство ее союзников (а в ЕАСТ состояли и Австрия, и Португалия, и Швеция с Финляндией) вступили в ЕС. Остались только Норвегия, Швейцария, Лихтенштейн и Исландия. Но вот Великобритания вышла из Европейского Союза и теперь снова ищет своё место в европейской политике.

Соответственно, мне казалось, что наилучшее для Британии решение – возродить ту мощную ЕАСТ, которая когда-то была. Добавить туда Украину, Турцию, Сербию, еще кого-нибудь. Это было бы большим интересным проектом. Почему? Потому что это не требует вступления в ЕС, не требует платить какие-то дотации этим новым странам. Это, наоборот, требует от состоящих в этой структуре стран платы за общий рынок – фактически вы выкупаете франшизу. И это дает объединение всех экономических систем, свободу передвижения, общий рынок и так далее.

Этот инструмент дал бы Лондону большой рычаг влияния на Европу, который британский премьер Джонсон очень хочет получить. В то же время членство в ЕАСТ предоставило бы Украине определенное место в Европе. Когда Джонсон прилетал в Киев, а следом за ним и лидер Турции Эрдоган, мне казалось, что вот этот пасьянс и стоило бы начать складывать, даже безотносительно к войне. Для реализации этой идеи не нужны голоса членов Евросоюза, среди которых точно найдется какой-то отщепенец, который скажет, что "баба Яга против", не нужно решение европейцев о том, сколько нужно будет платить Украине для подъема народного хозяйства, не нужно создавать структурные фонды, фонды помощи отстающим странам и так далее.

Я лоббист этого проекта дальше некуда. А если бы они еще договорились с Эрдоганом – это было бы вообще для Владимира Владимировича убийственно! Члены НАТО, не состоящие в ЕС, строят новое объединение с целью защиты от России – прекрасная тема!

– Так и в рамках этой ассоциации, как и в свое время в рамках "плана Маршалла", могут быть прописаны какие-то гарантии безопасности…

– Да-да-да! И это могло быть более простым проектом, чем сложное вступление напрямую в ЕС.