Видео дня
Рассказ родных и близких погибшего в Украине россиянина: на войну берут даже детей
В России с помощью пропаганды добиваются того, что воевать на Донбасс едут даже несовершеннолетние дети.
Об этом свидетельствуют рассказы родных, близких и знакомых 18-летнего жителя пригорода Санкт-Петербурга Кронштадта Евгения Пушкарева, погибшего во время боев в поселке Никишино Луганской области, пишет "Новая газета".
Мать "ополченца", Жанна Пушкарева, которая позвала на похороны журналистов, отметила, что хочет предать судьбу сына огласке, чтобы ее не повторили другие молодые люди, могущие стать жертвами пропаганды.
"Я хочу огласки. Хочу, чтобы как можно больше людей узнало о том, как погиб мой сын. Как его завербовали, заморочили голову, сыграли на его чувствах. Он заполнил какие-то анкеты в интернете и попал на войну. Мы не будем делать из этого тайны, мы хотим, чтобы все знали правду… Может быть, это поможет другим родителям. Может быть, это спасет их детей…" - сказала женщина.
"Пусть мамы и папы будут внимательнее. Пусть проверят странички своих сыновей в соцсетях и узнают: в каких группах они состоят? Не ведут ли переписку с вербовщиками, готовыми брать на войну даже детей? Должны же быть какие-то нормы морали у людей?! - недоумевает тетя погибшего. — Да, Женя — доброволец, но он — по сути — ребенок. Только 1 августа ему исполнилось 18 лет. Это максимализм юношеский, и не более. Мы пообщались с ребятами, "ополченцами", они рассказали, что очень многие туда едут. Просто все это скрывается, мы этого не знаем и не видим. Если можно спасти чью-то жизнь, то нужно об этом говорить…"
Издание отмечает, что до самых последних дней никто из родных и близких не знал и не догадывался о том, что вчерашний школьник Женя Пушкарев записался в добровольцы, уехал в Украину, стал пулеметчиком "ополчения" так называемой "Луганской народной республики", созданной боевиками, и сразу попал в разведгруппу. Свой отъезд он держал в секрете. Никому не обмолвился ни словом, кроме пары-тройки самых близких друзей. Те его не выдали. Проводили на поезд.
Пушкарев сбежал на Донбасс 3 сентября. Дома оставил записку: "Мама, я уехал в Ростов к другу. Вернусь через два месяца". Мать поверила. Отцу (родители — в разводе), бабушке, тете, тренерам и товарищам по военно-спортивному клубу парень вообще ничего не сказал. Уже после гибели сына родители обнаружили, что в соцсети "ВКонтакте" он числился в группах "Донецкая республика русское лето", "Военкомат НОД Павел Губарев" и т.п.
Вместе с тем, знакомые отмечают, что погибший на Донбассе фактически стал жертвой пропаганды.
"Три года Пушкарев у нас занимался, интересовался военной историей, военной подготовкой, в школе-то НВП нет, осенью хотел поступать в училище ВДВ, — рассказал журналистам руководитель кронштадтского военно-спортивного клуба "Скала" Николай Шик. — Он всегда участвовал во всех реконструкциях, зарницах, сборах, слетах… 3 сентября в Кронштадте мы проводили акцию памяти жертв Беслана. Женя должен был стоять в почетном карауле. За час до мероприятия он позвонил мне и сказал, что заболел. Я удивился, конечно: здоровый пацан, тепло, лето, как он мог простыть? Но сказал ему: давай лечись. Позвонишь. А он, оказывается, в тот момент садился в поезд на Ростов…"
"Если б пропала хотя бы его военная одежда, обмундирование, если бы хоть какое-нибудь холодное оружие исчезло — я бы что-то заподозрил. Но он ничего не тронул, все лежало на месте. А 5 сентября ко мне прибежала его бабушка. Спрашивает: "Где Женя?" Я говорю: "Болеет…" Она: "Болеет?.."
Мы никогда не обсуждали ситуацию в Украине. Мы вообще не ведем бесед про политику, про военные конфликты, в том числе — про конфликт с Украиной. Мальчишка стал жертвой пропаганды. Все, чего он нахватался, — из интернета, из телевизора. Поверил тому, что там несут, что Нацгвардия расправляется с мирным населением. Как-то Женя задал мне вопрос: "Почему наша страна не помогает жителям Донбасса?" Я ему ответил: "Есть политические вопросы, которые нельзя сразу решить. И мы не можем их решить". Он говорит: "Как же так, там же люди?.." А потом один из его дворовых друзей приютил у себя беженку из Донецка — 17-летнюю девочку. Она рассказывала Жене и его другу, что там происходит. Видимо, это стало последней каплей…", - рассказал тренер.
Через несколько дней бабушка дозвонилась внуку. Он ее успокоил: "Мы в Ростовской области, с другом, охраняем склады далеко в тылу, война — там, а мы — здесь". Еще 30 сентября, незадолго до гибели, Евгений отвечал на звонки: "Не волнуйтесь — мы роем окопы, лазим по огородам, собираем огурцы, нам до границы с Украиной — 10 км". По словам его товарищей, также воевавших за боевиков, в те дни он уже находился в Луганской области, в составе разведгруппы и вовсю выполнял поставленные задачи — разведка, оборона, удержание позиций.
"Зарницы — зарницами, и реконструкции — это всего лишь реконструкции. У него не было совершенно никакого опыта для того, чтобы воевать, — негодует Шик. — Что он знал о войне? Ничего! Да, у нас были какие-то учебные процессы. Но это все — на уровне НВП. Кто допустил его туда? Как можно было туда ребенка кинуть? Позор тем командирам, которые его вербовали. Вместо того, чтобы остановить. Вместо того, чтобы отправить воду носить, помогать беженцам. Они его одели, дали ему автомат и засунули в разведгруппу. Разведгруппа — это первые, кто ловит пули, это должны быть профессионалы. А они кинули мальчишку! Кинули на позиции, как мясо…"