Видео дня
Путин загнал Донбасс в "дурную стабильность" и сам не рад - Боровой
2 мая в Сочи состоялась встреча канцлера Германии и президента России. Меркель и Путин говорили об Украине, о Минских соглашениях. Путин высказал "озабоченность" войной на Донбассе, еще раз повторил своей тезис о том, что в 2014 году в Украине произошел "антиконституционный переворот", заявил о том, что Киев должен напрямую договариваться с террористами "ЛДНР" и, как обычно, заверил, что двумя руками "за" выполнение Минских договоренностей.
Меркель, в свою очередь, посетовала на то, что "Минск" не работает, напомнила президенту России о том, что нынешняя власть Украины – законно избранная, заявила, что Украина должна получить контроль над неподконтрольным участком границы и озвучила условие для снятия санкций.
Это те месседжи, которые были озвучены публично.
Что осталось "за кадром"? Могла ли Меркель предъявить Путину ультиматум? Почему она форсирует разрешение "украинского вопроса"? Готова ли канцлер в преддверии выборов в Германии решить проблему любой ценой, в том числе ценой интересов Украины?
На эти вопросы "Обозревателя" ответил российский оппозиционный политик Константин Боровой.
- Как вы расцениваете риторику Меркель, связываете ли вы ее с предстоящими выборами в Германии, с тем, что ей необходимо "закрыть" тему Донбасса?
- С одной стороны, все со всем связано. Понятно, что действия Меркель связаны с выборами, ей нужна инициатива – серьезная, сильная, которая поможет ей на выборах. Но с другой стороны, перед визитом многие немецкие эксперты писали, что Меркель везет ультиматум в Москву.
Мне кажется, что это не ультиматум в полной мере: дескать, завтра выводите войска из Крыма, послезавтра – с востока Украины и т.д. Это, скорее, призыв начинать действовать, переходить от демагогии, от пустых утверждений к каким-то действиям.
Ситуация в России ухудшается. Ясно, что Путина не устраивает эта дурная стабильность, возникшая сейчас в связи с его действиями – на самом деле, только в связи с его действиями. Он тоже заинтересован в каком-то прогрессе.
Но из заявлений Путина следует, что у него старая позиция. Призыв соблюдать Минские договоренности – это фактически тот же план: впихнуть Донбасс в состав Украины в том виде, как есть – вместе с сепаратистами, а на самом деле бандитами. Впихнуть, не позволяя Украине влиять и управлять ситуацией, сохранив все инструменты воздействия. Что, конечно, невозможно.
Я думаю, что это попытка со стороны Меркель нового типа разговора, может быть, силового. Мне кажется, что радикальные действия Трампа в Сирии произвели сильное впечатление на европейцев, и они постепенно начинают понимать, какой тип разговора понимает Путин.
- Разговор с позиции силы?
- Да. Возможно, это попытка донести до него информацию о том, что возможно действие с позиции силы. Но это только предположение.
- Каким могут быть действия с позиции силы Европейского союза в контексте Донбасса?
- Действия очень простые: вооружение Украины. Позволить Украине защищать себя, снять какие-то ограничения политического характера и военного характера в действиях Порошенко, который, конечно, связан очень серьезными обязательствами по отношению к Европейскому союзу.
- Вы не считаете, что Меркель в преддверии собственных выборов готова разрешить проблему Донбасса любой ценой, в том числе ценой сдачи этих территорий России?
- Я так не думаю. Понятно, что, уступив Кремлю на первом шаге, придется уступать и в дальнейшем. Это более или менее понятно. Вряд ли это продуктивно. Потому что все понимают, что этот неустойчивый баланс, который сегодня возник, эта условная стабильность, дурная стабильность – это единственное, что могло быть достижимо.
Я думаю, что самая главная часть переговоров – это те переговоры, которые не транслировались для прессы. И, по всей видимости, они были неудачными.
- Неудачными для кого?
- Неудачными для всех. Не удалось договориться с Путиным. Он бы не стал повторять давно известные свои позиции, не очень внятные позиции, если бы удалось хоть чуть-чуть продвинуться на этапе переговоров. Но ясно, что Европейский союз готов к более серьезным действиям.
- Вы дважды упомянули словосочетание "дурная стабильность". Каким, по-вашему, может быть выход из этого состояния?
- Дурная стабильность – это относительно действующее перемирие, которое постоянно прерывается военными действиями, перестрелками, перемещением вооружений и войск. Изменение этой стабильности возможно, если Украина получит возможности для самостоятельных военных действий, соответственно, если получит необходимое вооружение, спутниковые данные о расположении войск противника и прочее.
- Этим нам может помочь Европа?
- Европа и Соединенные Штаты. Трамп не встревает в этот конфликт, на переговорах с Путиным он об этом даже не упоминал. Он считает это исключительной зоной ответственности и зоной интересов европейцев. В этом смысле только от европейцев зависит, как будет развиваться ситуация.
- Вы упоминали о силовом сценарии. В сегодняшней ситуации, по вашему мнению, что быстрее поможет Украине деоккупировать свои территории: дипломатические, политические усилия либо сугубо военные?
- Много раз, десятки раз я произносил одну и ту же фразу и готов ее повторить. У этой проблемы нет дипломатического решения. У этой проблемы есть только военное решение. К сожалению. Никакой радости я от этого не испытываю. И Украина не испытывает. Сегодня Украина платит жизнями своих граждан за эту дурную стабильность. Но решение проблемы, к сожалению, только военное.
В свое время, когда все это начиналось – захваты территорий, захваты государственных зданий, перемещения сначала боевиков, а потом и вооружений на территорию Украины - это же была силовая акция. Так же, как ситуация началась, так же она может быть и излечена.