Раненый участник АТО: Руководство сливало данные о мобилизованных и наших передвижениях
Украинских военных, раненых в ходе АТО, доставляют в первую очередь в Харьковский и в Днепропетровский военные госпитали. "Обозреватель" поехал в Днепропетровск, чтобы пообщаться с ранеными бойцами.
Самых тяжелых военный госпиталь передает на попечение Областной клинической больницы им. Мечникова – там оборудование лучше, а лечение проводят профессора и доктора медицинских наук.
Туда и направляемся в первую очередь. Нас встречает врач-анестезиолог высшей категории Владимир Дубина. В ответ на просьбу организовать общение с ранеными он с сомнением качает головой – мол, вряд ли, они захотят рассказывать о своем ранении, но все же предлагает подняться в отделение хирургии.
- 60-70% - это травмы конечностей, остальные 30-40% приходятся на травмы головы, грудной клетки и органов брюшной полости, - по пути рассказывает о наиболее распространенных ранениях, с которыми привозят ребят из зоны АТО Владимир Дубина. - Но, я хочу обратить внимание, что почти 70% пациентов имеют сочетанные повреждения, то есть, если механизм действия мины взрывной, то они получают множественные повреждения осколками, контузионное действие ударной волны во время взрыва, и поэтому зачастую люди к нам не попадают с одним пулевым ранением, а с целым комплексом повреждений.
- То есть пулевые ранения к вам не направляют, поскольку они несложные?
- Есть и с пулевыми ранениями. Дело в том, что пулевые ранения ХІХ-ХХ века отличаются от ранений ХХІ века. Сейчас речь идет о высококинетическом оружии, где будет маленькая дырочка входного отверстия, и в то же время пуля вызывает контузию на расстоянии где-то 15 см в диаметре, где вовлекаются множество органов и сосудисто-нервных пучков. Все пациенты, имеющие огнестрельное осколочное ранение, как правило, переносят не одно, а поэтапно два, три или четыре оперативных вмешательства для того, чтобы все полностью очистить и способствовать заживлению ран.
Поднимаемся на пятый этаж в отделение хирургии, заходим в палату к раненым. Четверо мужчин с перебинтованными ногами, руками, грудной клеткой встречают нас приветливо, но, услышав просьбу рассказать о ранении, сразу напрягаются.
Ни уговоры, ни обещание скрыть их имена и лица не помогают разговорить бойцов.
- Мирные люди должны читать о мире, а не о войне, - объясняет свою позицию один из них.
Такое же настроение встречаем и в следующей палате, над одной из кроватей висит флаг Украины, но даже его нам не разрешают сфотографировать.
- Они еще не готовы. Все эти люди пережили огромную моральную травму. При попытке поговорить о случившемся, некоторые замыкаются в себе, некоторые проявляют агрессию. Им всем нужна будет психологическая помощь, - объясняет Дубина.
- А сейчас им ее предоставляют?
- Нужно, чтобы сначала зажили телесные раны. Это должно происходить постепенно. К примеру, двух пациентов из реанимации мы перевели в палату, где лежат ребята, которые перед этим тоже прошли реанимацию. Они сейчас лежат вместе, общаются. Рано или поздно они вспоминают пережитое, делятся впечатлениями, они спорят, они говорят – и в данном случае это важный элемент психологической помощи. Потому что лучший доктор – это время, им нужно это проговорить, пожить и понять, что теперь это постоянно будет с ними. То, что с ними произошло, привело не только к физическим ранам, но и к психологическим.
Врач предлагает нам зайти еще в реанимационное отделение, не скрывая при этом, что рассчитывать на разговорчивого раненого особо не стоит.
Но там нам все-таки удается завязать беседу с полтавчанином Александром Кобой.
Он не требует скрывать его имя, но категорически против фотографий. Сашу ранили в живот, зацепило также левую ногу, на которой как раз меняют повязку, пока мы разговариваем. По лицу Александра заметно, что раны иногда больно о себе напоминают.
- Расскажите, пожалуйста, как вас ранили.
- Я не могу вам рассказать всех деталей. Я принимал участие в АТО в составе батальона "Днепр-1", пятая рота. 26 июня в ходе спецоперации я получил ранение. Были такие условия, что на тот момент было необходимо быть без бронежилета. Ранение произошло в живот. Осколком.
- Вы сразу же попали в этот госпиталь?
- Нет, сначала я находился в зоне АТО. Но я не буду говорить, где именно, потому что там есть свои больницы, о которых никому не надо знать.
- Как вы оцениваете подготовку бойцов АТО, офицеров?
- Ну, я скажу так, как есть. Начну с себя. Я не служил в армии вообще, я просто учился в университете, и не хотел идти на службу, потому что я знал, что там ничему реально не учат. Если бы у нас была армия европейского образца, я бы, конечно, пошел служить.
Но я практически со школы тренировался в разных спортивных группах военного профиля, и кое-что знал об этом деле.
Во время Евромайдана я делал революцию в Полтаве. Когда начались эти события на Донбассе, у меня было очень много общественных проектов в Полтаве, но я оставил практически все работы, которые у меня были, все проекты, учебу бросил, и поехал на Восток, потому что уже просто не мог смотреть на все эти вещи, и, как мужчина, не мог усидеть дома.
Когда мы приехали добровольцами, там действительно была нормальная комиссия, все проверялось. Но, когда я уже оказался в зоне АТО, то можно было увидеть некоторую дифференциацию в подготовке бойцов.
К примеру, однажды (я не буду говорить, какая это была часть) мы сменяли на блокпосту людей. Мы приехали, другая группа уехала, мы ждали 18 часов, потом прибыла следующая группа с тяжелой техникой, которая должна была нас сменить. И в этой группе были люди, которые вообще не знали, как вести себя с этой техникой, как вести себя с оружием. Мы остались им это все объяснять. Оказалось, что они мобилизованные, и им просто дали задание, ничему перед тем не научив. Когда их призывали, то сказали, что они будут служить в какой-то части, охранять мирные тылы, а после этого бросили почти на передовую – мы были в шоке.
Кроме того, есть несомненные факты руководством слива информации о списках мобилизованных, о наших передвижениях и дислокации.
У некоторых ребят складывалось впечатление, что их используют для пиара отдельных политиков. Когда я ехал, то изначально собирался ехать в батальон "Донбасс". Мы собрались группой в Полтаве, двое ребят поехали туда на три дня раньше, чтобы все разведать. Потом к ним присоединились мы. Вышло так, что, когда мы приехали, они нам заявили, что не пойдут в батальон. Перед этим как раз произошел бой, когда ребят из батальона "Донбасс" окружили, и многие из них погибли.
Оказалось, что часть этих ребят, которые попали в окружение и остались живы, очень подробно рассказали все яркие моменты того, как это делалось. Они очень интересно рассказали о том, как все делается для пиара отдельных людей, для того, чтобы потом они могли пойти на выборы, причем о выборах говорили даже в момент боя. И у этих ребят сложилось впечатление (я сейчас говорю об их, а не своем мнении), что их побратимов убили только для того, чтобы тому, кто пиарится на заявлениях о готовности защищать военных, сбрасывали деньги на карточку. Только для этого, и что вся эта операция изначально была так запланирована.
Еще были моменты, когда не осуществлялась координация действий командования. К примеру, когда Вооруженные силы Украины и МВД не координировались в некоторых вопросах, это иногда приводило к очень негативным последствиям.
Друзья с блокпостов, где мы были, рассказывали мне о случаях, когда на посты приезжали сыновья генералов, получали там документы, и по информации наших друзей, через некоторое время получали квартиры и звания героев. Это просто поражало нас своей "европейскостью".
Это негативные моменты, но есть много позитивных. Мы были во многих частях, пока я находился в зоне АТО…
- А вы там долго были?
- Не помню точно числа, когда прибыл туда, но я там был где-то около месяца.
- Расскажите о позитивных моментах.
- Мы много ездили, у нас были спецвыезды, потому что мы спецназначенцами были, и среди наших бойцов попадались реальные профессионалы. Были части, в которых была отличная дисциплина, были военные, глядя на которых, ты начинаешь гордиться, что в твоей стране есть такие военные. Пьяных в наших частях мы не встречали.
Я вообще считаю, что во всех этих событиях должны участвовать добровольцы, понимающие риск, но не люди, которые не хотят туда ехать вообще, потому что они превращаются просто в мясо, которое используется, возможно, и для правильной цели, но в некоторых случаях и для того, чтобы заработать себе статус.
Читайте: Порошенко отказался отчитываться перед Общественной палатой РФ
- А что вы можете сказать о своих противниках?
- Наши противники были разными. В большом количестве столкновений мы не участвовали, потому что как-то так случалось, что когда мы приезжали в определенное место, там уже знали о нашем приезде, иногда даже за день или за два.
В общем, среди соперников есть профессионалы, профессионально подготовленные люди. Таких много.
Если в зону АТО будут ехать какие-то добровольцы из Украины, которые думают, что это, как в какой-то игре - все очень просто и легко делается, что против них выйдут какие-то обдолбаные пьяные ватники, то они ошибаются. На самом деле там работают наемники, они понимают, зачем они это делают, они получают за это большие деньги.
Встречались также очень жестокие люди, которые, не скрывая своего цинизма, убивали наших ребят, и для них это было наслаждение – это они потом сообщали.
- А как население Донбасса воспринимает украинских солдат?
- Большая часть населения, когда мы приезжали, поддерживала нас. Они говорили, что их уже достал этот беспредел. Там огромное количество групп наемников, которые не скоординированы между собой, - для нас это хорошо, но для мирного населения это очень плохо, потому что это приводит к постоянным набегам на их жилища.
- Саша, сколько вам лет?
- 22, - отвечает он, хотя выглядит гораздо старше.
- Кто ждет Вас дома, в Полтаве?
- Меня много кто ждет. Мое общественное движение, коррупционеры, с которыми мы будем бороться, если все будет хорошо. Ну и, конечно же, мамочка ждет, - улыбается боец.
Пожелав Александру скорейшего выздоровления, покидаем палату. Уставшие на вид медики рассказывают, что работают сутками. От одного из больных практически не отходили в течение 5 суток, за это время он перенес 6 операций, ему вырезали 2/3 кишечника, но смогли спасти жизнь.
За время АТО больница Мечникова приняла более 30 тяжелых раненых, и всех их удалось спасти, хотя случаи бывают очень сложные, у некоторых пошло сильное заражение от осколков и пуль. Один раненый потерял более 3 литров крови из-за внутреннего кровотечения, которого не заметили в военно-полевом госпитале.
Читайте: Житель Краматорска рассказал, как террористы создавали "картинку" для российских СМИ
"Да, некоторые из них остались инвалидами, но они выжили", - с грустной гордостью говорит, уже провожая нас, руководитель больницы профессор Сергей Рыженко.
Еще тексты Людмилы Балабай:
Егор Соболев: власть обманула и не создала Люстрационный комитет