Видео дня
Наш враг вкладывает огромные деньги в искусство, превращает его в оружие, а Европа эти деньги с удовольствием "ест". Интервью с режиссером Оксаной Тараненко
Режиссер-постановщик Оксана Тараненко убеждена: опера – стратегическое направление, с помощью которого можно миру рассказать об Украине больше. В 2022 году она поставила оперу Александра Родина "Катерина" и, вооружившись промоматериалами, поехала по Европе с миссией культурной дипломатии. Однако – столкнулась с полным незнанием украинской классической музыки и нежеланием дать ей место. Причина такого непонимания – "оккупация" россиянами мозга европейцев именно через культуру.
Оксана Тараненко рассказала в интервью OBOZ.UA о своем опыте адвокации украинской оперы среди европейских коллег.
Люди, у которых есть желание рассказывать об Украине за границей, – лучшие пропагандисты нашего государства
– Оксана, расскажите, как началась ваша борьба на культурном фронте?
– В первый год большой войны Одесская опера и я как постановщик поставили оперу Александра Родина "Катерина" – масштабную, современную, специально написанную по заказу Одесской оперы. И вместе с "Суспильным" сделали хорошую телеверсию. Это были первые отключения электричества и первые серьезные бомбардировки. Все было впервые, и нам всем было очень страшно, однако работа придавала смысл нашей жизни.
Тогда я поехала со всеми роликами, промоматериалами по оперным конференциям по Европе, чтобы продемонстрировать украинскую оперу на примере нашей постановки. Почему-то очень верилось, что это поможет нам победить – чем больше будут знать об Украине, чем больше будут знать о ее искусстве, тем легче будут помогать.
Враг в искусство вкладывает огромные деньги, "ВИПонизирует" искусство, и Европа эти деньги с удовольствием "ест". Например, крупные музыкальные фестивали – говорю сейчас о классической музыке, оперном искусстве, о том, в чем я хорошо разбираюсь. А Украина, к сожалению, не успевает об этом думать. Мне кажется, что опера – стратегический фактор, с помощью которого можно об Украине больше рассказать. И наша постановка Александра Родина "Катерина" 2022 года, как и львовская премьера Евгения Станковича "Страшная месть", когда получили международную премию Opera Awards Company of the Year, – важный в этом шаг.
– То есть опера как часть нашей пропаганды?
– Вообще, думаю, такие люди, как я, у которых есть желание помогать Украине за границей, которые разбираются в европейской музыкальной индустрии и владеющие языками, могли бы быть лучшими пропагандистами у государства. И косвенно продвигать украинский месседж. Я искренне верю в то, что опера разговаривает с подсознанием человека и работает шире, чем сюжет или драматургия. С помощью оперы или балета можно действительно рассказать, понять о стране гораздо больше, чем просто прочитав новости.
Сейчас я ставлю спектакль в Сумском музыкально-драматическом театре, "Алису в Стране чудес". Там существует запрет – в режиме повышенной опасности выпускать спектакль и вообще играть на большой сцене. Но театр все равно живет, работает, там прекрасные и великие люди, играют спектакли в укрытии и собирают полные залы. Люди ходят, их просто невозможно остановить. Мы видим, что спрос на классическое искусство, на театральное искусство – огромный.
Сейчас современные композиторы пишут много сценических произведений, и эти произведения надо возить. Это огромные бюджеты, конечно, но их нужно возить. Мир должен слышать и знать украинскую музыку. Поскольку, если честно, ни одна украинская опера ни разу не была поставлена за всю историю оперы ни в одном оперном театре мира. То есть украинскую оперу не знают. А мы не можем сказать, что она хуже по качеству, чем, скажем, польская или чешская, которые знают очень хорошо и считают частью европейского музыкального наследия.
Повторюсь: опера – это стратегическое направление. Мне кажется, если бы "поехали" такие произведения, как наша "Катерина" или "Вышиваный. Король Украины" Аллы Загайкевич, к Украине было бы другое отношение.
Европейцы воспитаны на русской культуре, и с этим нужно бороться
– Когда вы общаетесь с европейскими коллегами и рассказываете им о наших спектаклях в укрытиях, о развитии классического искусства во время войны, как они на это реагируют?
– Там есть два фактора, которые мне очень не нравятся, и я не знаю, как с этим работать... но нужно. Они воспитаны на русской культуре: когда слышат Чайковский и "Евгений Онегин", или "Щелкунчик", или Достоевский, они сразу становятся на колени, хлопают в ладоши и таращат глазки: боже, боже, как это возможно, чтобы представители такой культуры…
Моя позиция – русская культура должна быть забанена, по крайней мере до нашей победы. И россиянам, а особенно представителям путинской власти, нельзя сейчас давать голос и возможность работать и зарабатывать в Европе и мире. Я считаю, что культурный ценз должен действовать.
Но никто этого не делает. Чайковский (в широком смысле) прекрасно "ездит" по миру. Никто не сказал, что Чайковский – плохой композитор или он кого-то убил. Но в данном контексте, когда война идет, и информационная в том числе, любая положительная коннотация чего-либо русского влияет на мозги европейских и мировых зрителей, к сожалению.
И особенно опасна, как мне кажется, тенденция, когда украинские музыканты или кинематографисты выступают на совместных мероприятиях с россиянами и даже выходят в российском репертуаре. Этим активно занимались немцы – с 2014 года организовывали мероприятия, на которых украинцы и россияне должны выходить на одну сцену вместе, лелея странные иллюзии о символическом примирении. Наша огромная задача – объяснить, что мы не можем быть на одной сцене, потому что агрессор должен быть наказан, не могут быть военные преступления, и вообще то, что они совершают, быть нейтрализовано просто какой-то условной дружбой.
– Почему, по вашему мнению, так происходит?
– У меня такое впечатление, что европейцы не могут принять факт агрессии, им трудно назвать агрессора агрессором, потому что они так понимают политкорректность. "Ну что они такого сделали, это просто искусство". Но искусство в руках врага –- оружие, а в наших руках оно не оружие пока, к сожалению.
Месяц назад я давала интервью журналисту фламандской газеты, где рассказывала, что некоторые мои коллеги, солистки театров, особенно женщины с детьми, уехали в Европу, потому что они спасают детей. И вообще, наши артисты, оказавшись за границей, пытаются работать в пользу Украины. И тут я вижу фразу, которой не говорила: "Как и некоторые мои бывшие российские коллеги, музыканты, тоже оказавшиеся в Европе из-за путинского режима. И выступают на одной сцене с украинцами". У меня волосы встали дыбом, я, наверное, полночи с ним ссорилась. Эти люди никак нам не помогают, они не помогают нашей победе. Поэтому о них вспоминать в моем интервью – это просто издевательство. Я не могу пока разгадать эту загадку – к чему такие уточнения, чем именно это вызвано. Пришлось писать ему огромное объяснительное письмо.
Он, мне кажется, услышал, но некоторая часть его сознания меня не услышала. Хотя он и признал, что я такого не говорила, что это его дополнение, и переделал статью.
Те, кто сотрудничает с россиянами, – предатели. И мне очень больно слышать и видеть наших музыкантов, которые играют "Евгения Онегина", поют "Бориса Годунова", или музыкантов мирового уровня, которые помогают Украине, а потом дирижируют "Пиковую даму" и говорят, что "Пиковая дама" никому не помешала и это прекрасная музыка.
Мне грустно все это наблюдать, потому что это тоже какая-то "оккупация" головного мозга, которая, собственно, происходила сотни лет.
– Но ведь украинцы работают, иногда очень успешно, на больших европейских сценах…
– Об Украине с художественной точки зрения никто ничего не знает, нас всегда воспринимали как сырье. Когда талантливые молодые музыканты едут за границу и их радушно принимают там в консерваторию, потому что они все талантливы. Однако они растворяются в мировом репертуаре. А так, чтобы украинский продукт, то есть именно украинская постановка, – такого почти нет.
Я обращалась и, наверное, сотни писем написала в разные оперные театры с просьбой рассмотреть возможность поставить украинскую оперу. "Может, вам будет интересна украинская музыка в рамках культурной дипломатии. Я могу показать образцы…" Мне даже не пришло ни одного письма с ответом "Спасибо, но нет". И в галереи писала, в культурные центры. Я не являюсь официальным представителем государства, я просто украинский режиссер, поэтому, наверное, им неинтересно.
Некоторые европейцы из художественных кругов откровенно рассказывали мне, что, например в Швейцарии, есть много фестивалей классической музыки, которые функционируют на российские деньги. Потому они сейчас тихонько сидят и ждут конца войны, когда снова смогут присесть на ту же финансовую иглу. Они не могут откровенно выступать сейчас за Украину, потому что боятся потерять российские деньги.
Но есть и приятные примеры. Наши коллективы сейчас больше поехали по Европе, но это концерты или гастроли. Я все же считаю, что присутствие в театральном репертуаре оперы или балета – это другое восприятие культуры. Я счастлива наблюдать, как шагает по миру Opera Del Mondo и другие произведения объединения Opera aperta. Знаю, что Театр Франко вывозил свои постановки на Авиньонский фестиваль. Такого, конечно, нужно больше.
Еще один прекрасный пример. У Александра Родина есть балет "Аладдин", он поставлен в Каунасском театре оперы и балета и идет там уже пару лет. Поставил его Сергей Кон, который был солистом в Раду Поклитару, а потом сам стал хореографом. Сергей, кстати, сейчас защищает Украину в составе войск. Так вот, я когда-то общалась с директором Таллиннского театра оперы и балета и сказала ему, что в Каунасе идет балет "Аладдин" – послушайте эту музыку. Он был уверен, что это не диснеевская франшиза, и очень удивился, что это украинский композитор, украинская музыка и украинская постановка и она стоит того, чтобы поехать послушать и поставить у себя.
Но это не массовое явление, это очень единичные случаи, и я так понимаю, это стоило людям сверхусилий, чтобы это произошло.
– Российская культура как часть российской пропаганды навязывалась европейцам десятилетиями…
– Да, это очевидно. К кому ни приходишь из культурных людей в гости в Европе, у них обязательно есть матрешка или икона. Не уверена, что все наши артисты и музыканты, работавшие в Европе до войны, отдавали себе отчет в том, что такое украинство, что такое быть украинцем вне Украины. А сейчас этот вопрос стоит остро. Это, мне кажется, вопрос нашего выживания.
Но я думаю, что здесь срабатывает колониальная традиция – относиться как миссионеры к туземцам, и Европа вся этим пронизана. Я много встречалась с пренебрежительным отношением ко мне и к моим коллегам. Мне откровенно говорили: "Мы сочувствуем Украине, но зачем нам украинская музыка? Нам нравится Вьетнам, но на что нам вьетнамская музыка?" Приходится объяснять, что это нерелевантные примеры, потому что наши классические композиторы учились в Италии. А современные композиторы, как и мы все, вообще существуют в общем информационном пространстве.
Желания много, и разочарования много, и чувствую себя бессильной в определенной степени, потому что как прорвать эту европейскую психологию… капля за капля, надо приучать, внедрять.
Однако я знаю, что, скажем, в Швейцарии, в каждом более или менее крупном городе, в котором оказались украинцы – а в основном это украинские женщины с детьми – повсюду организуются самодеятельные хоры. Я знаю, что в Женеве более 6 хоров уже, в Лозанне, в Люцерне есть хоры, в Цюрихе. Поэтому шучу, что скоро в Швейцарии будет существовать хоровой фестиваль украинской музыки.
Все время украинцы как пчелы – самоорганизуются и повсюду делают что-то музыкальное и творческое, потому что творчество – это наша природная черта.