Блог | Мост над бездной, или "Крым наш, мамой клянусь"

Вчера по Керченскому мосту запустили автомобильное движение. Но только легковое и автобусное. Грузовое обещают запустить во второй половине года, а в следующем году — железнодорожное, что даст возможность Владимиру Путину трижды демонстративно по нему проехать, напомнив россиянам, для чего они терпят новый социальный договор с 2014 года. "Крымнаш", "Крым ещё нашее", и "Крым наш, мамой клянусь", пишет Виктор Трегубов для "П и М".

Мы не будем убеждать вас, что мост долго не простоит — хотя автора этих строк убеждали в высокой вероятности такого расклада ещё тогда, когда мост был совместным проектом РФ и Украины и планировался к Олимпиаде в Сочи. Наши прогнозы на это никак не повлияют. Ежегодным "периодом проверки" будет весенний ледоход — благо, лёд в Азовском море есть почти всегда. Именно он снёс прошлый мост в 1945 году — а ведь по нему успели даже железнодорожные составы погонять, в том числе один, возвращавшийся с Ялтинской конференции.

Для Крыма

В Керчи (лихорадочно) и на остальном полуострове (вяло) изображают радость от нововведения. Мол, продукты подешевеют...

"Крымский мост для обычных жителей Керчи — это, в первую очередь, снабжение, уже не через переправу, не через Украину, а по мосту, это же намного дешевле будет, поэтому я надеюсь, что продукты подешевеют", — поделился ожиданиями с ТАСС пенсионер Константин.

...дороги оживут…

"У нас весь транспортный поток идет через Керчь, только после Феодосии он начинает "разбиваться". Сейчас это порядка 1 тыс. фур в сутки на паромной переправе, порядка 2 тыс. грузовиков, задействованных в строительстве моста и подходов к нему, и порядка 10 тыс. в сутки легкового автотранспорта. Этот транспорт никуда сейчас не денешь, он ездит по дорогам города, но после открытия моста и трассы "Таврида" этот поток уйдёт, в город будет заходить только транспорт, который едет именно в Керчь", — пояснил (мэр города) Бороздин.

...и турист косяками пойдёт.

"В Крыму в 2017 году турпоток составил около 6 млн человек, порядка 20% из этого числа побывало в Керчи, из этих 20% на пять и более дней Керчь посетило примерно 10%, а после ввода моста мы ожидаем увеличение минимум в два раза", — сказал Бороздин.

Что до продуктов — ТАСС не зря в этом случае цитирует не мэра, а надеющегося на лучшее пенсионера. Что до дорог, спорить нечего — грузовики, идущие на строительство моста, уже не будут разбивать остатки городских трасс. Впрочем, это ещё не значит, что их отремонтируют — эта проблема стоит во всем Крыму, и за годы оккупации подвижек не наблюдалось.

А вот с туристами веселее.

Проблема в том, что туристов в Крыму мало вовсе не потому, что сложно было доезжать. Туристов в Крыму мало, потому что ехать туда сейчас нет смысла — ни россиянам, ни украинцам, ни, прости небо, иностранцам. Выражаясь языком бизнеса, у Крыма нет оффера. Нет ни одной причины, по которой можно выбрать Крым в качестве места для отдыха, кроме, возможно, ностальгической.

Сервис? Многие обитатели полуострова уверены, что это что-то венерическое.

Цены? Они в Крыму кусаются даже по меркам России.

Что-то эксклюзивное, чего не было бы ни в Сочи, ни в Турции, не говоря о более далёких краях? Этим эксклюзивом была советская ностальгия, но, как ни странно, наследующий ей миф о "Крымнаше" оттеснил её на задний план. Крым для россиян теперь — это не "то, что мы обязательно вернём". Это "то, что мы вернули, здорово от этого пострадав, и теперь не знаем, что с ним делать". Совершенно другая эмоциональная привязка, согласитесь.

Россиянам проще выбирать между Сочи и Геленджиком. Украинцам — между Железным Портом, Грузией и Турцией (и нет, последние две — вовсе не дороже Крыма).

Судьба Крыма в российской парадигме — превратиться в один большой Севастополь, плавно переходящий в один большой Туапсе. То есть в военную базу, переходящую в провинциальный курорт для военных и других силовиков. Если повезёт. Если не повезёт — ну, в Абхазии тоже люди живут. Симптоматично, что проблему с водоснабжением Северного Крыма решать даже не пытаются — им в этой концепции просто можно пожертвовать. На Джанкойский аэродром хватит, а в остальном регионе — хоть трава не расти. Буквально.

В этом же отношении нужно рассматривать и строительство моста. Это проект пиарного, попильного и военно-стратегического назначения. Именно в такой последовательности.

Для россиян

То, что мост — пиар-акция, было очевидно. На открытии автомобильного движения по нему раньше анонсированного срока — конца 2018 года, когда это ещё попросту небезопасно, настояла Администрация президента. Такой уж у них план мероприятий.

Очень показательно, что изначально на открытии моста планировалось присутствие звёзд российской эстрады. И не каких-нибудь Би-2, а старой гвардии — Кобзона, Лещенко (Льва, не Сергея) и Газманова. Но те отказались. Причём Кобзон заявил, что его не устраивает дорога до моста. Мол, собирались везти военно-транспортным самолётом, а он уже не в том возрасте.

В этой новости — вся суть произошедшего. И тот факт, что везли именно советских старперов, и то, что везли военным самолётом, и то, что те не доехали потому, что дорога до инфраструктурного чуда показалась им настолько утомительной, что они пренебрегли возможностью засветиться рядом с президентом на его бенефисе. Или, возможно, не захотели?

Последнее — очень интересный звоночек.

У Владимира Владимировича немного заело пластинку. Как опытный разводила, он пытается продать соотечественникам аннексированный Крым как можно больше раз. За отсутствием других поводов для радости в последний исторический период. Соотечественники что-то не ведутся. Более того, некоторых это стало напрягать.

Любой социальный договор должен давать перспективу. Если государство требует от своих граждан отказаться от тех или иных привычных благ — оно должно объяснить, почему и что гражданин получит взамен.

С этими объяснениями у Кремля, похоже, наступил кризис жанра. Дефицит пряников рано или поздно придётся компенсировать изобилием кнутов.

Для украинцев

Для Украины этот мост — проблема.

Во-первых, он опасен для экологии региона. Причём речь идёт как о самом строительстве, так и о его эксплуатации. По данным Института водных проблем и мелиорации НАН Украины, ориентировочные убытки, причинённые окружающей среде Чёрного и Азовского морей при строительстве Керченского моста из-за необходимости крепления морских берегов, составят не менее 10 млрд грн.

Во-вторых, ещё на этапе строительства моста упала возможность загонять в порт Мариуполя крупногабаритные корабли, которые порой используются при экспорте металлов. Выставленное россиянами ограничение — длина до 160 метров, ширина — 31 метр, надводный габарит — 33 метра, осадка не больше 8 метров. Большинство грузовых кораблей, ходивших по Азовскому морю, в эти показатели вписываются, но, по данным Мининфраструктуры Украины, Мариуполь принимал и гигантов "Панамакс", которые теперь под мостом просто не пройдут. Эту проблему уже научились обходить — гоняют суда меньших размеров. Но общий поток грузов из Мариуполя и Бердянска упал.

Заметим, при этом Россия подставляет не только украинские, но и собственные порты на Азовском море — например, Ростов-на-Дону.

В-третьих, нельзя исключать, что любую проблему с мостом — а такие очень вероятны — спихнут на "украинских диверсантов" и используют как повод для провокаций. Пока что позиции Украины в регионе недостаточно прочны, на что указывает в своём недавнем анализе "В поисках формального повода для открытой агрессии, или зачем РФ формирует ударную группировку в Азовском море" группа "Информационное Сопротивление".

В-четвертых, это просто демотивирующий фактор. Оккупант ведёт строительство на нашей земле, тогда как мы пока что не можем это пресечь.

Украина уже подала арбитражный иск против РФ, обвиняя её в нарушении Конвенции ООН по морскому праву. Судьбу этого иска, как и других исков против РФ, мы ещё рассмотрим в следующих материалах. Сейчас же приходится признать факт: оккупант продолжает усугублять крымский кризис, чтобы выжать из нас ещё несколько капель крови, а из своего электората — ещё несколько возгласов одобрения.

Это — не поражение. Это отложенный эффект крымского поражения 2014 года. Поражения, реванш за которое — хорошая, благородная и правильная задача для нескольких поколений украинцев. Это то, что мы должны изменить.