Трагедия в Закарпатье: 21-летний студент умер из-за бездействия врачей

На Закарпатье скандал: в реанимации Раховской районной больницы скончался 21-летний студент Львовской политехники Михаил Глеб.

Об этом сообщают "Факты"

18 января Миша, приехавший на каникулы к родителям в село Квасы, пошел с компанией кататься на лыжах. Его выбросило с лыжни, и он врезался в дерево. Родители сразу же доставили сына в больницу. Врачи диагностировали переломы локтевого сустава левой руки и левого бедра. Казалось бы, ничего смертельного. Но спустя несколько дней парень умер в больнице от посттравматической пневмонии.

Отец юноши Михаил Иосифович назвал своей роковой ошибкой решение обратиться к заведующему травматологией.

— Вы знали этого врача?

— Мы с Романом Васильевичем Таранцом (фамилия врача изменена. — Авт.) в разные годы служили в Афганистане. Встречались ежегодно 14 февраля, в день вывода советских войск из этой страны. Я хоть и знал его мало, но подумал, что афганец афганцу поможет: сделает для сына все возможное. Тем более он кандидат медицинских наук. Уважаемый человек. Спросил его: "Посмотрите моего Мишу?" Он согласился.

Фото: fakty.ua

Доктор пришел, сказал, что ничего страшного нет. Я предложил: "Возможно, лучше отвезти сына в областную больницу, в Ужгород или Ивано-Франковск? У нас есть такая возможность". Но Таранец ответил: "Нет-нет. Мы его прооперируем здесь. Эта операция несложная".

Сыну наложили на руку гипс, положили ногу на вытяжку. Врач сказал, что на бедро нужно поставить титановую пластину, что будет стоить 10200 гривен. Я перечислил деньги на банковский счет: получателем был какой-то человек по фамилии Коротыш из Черкасс.

Читайте: Доктор Комаровский: мы во власти людей, которые голосуют за законы, убивающие людей

С первого дня у сына держалась температура: утром 37,4, вечером — 38,5. Ему было тяжело дышать, он жаловался на боль в груди, визуально левая сторона грудной клетки была увеличена. Я сказал об этом Таранцу. Тот ответил, что его осмотрит терапевт. Терапевт приходил дважды, был возле сына не более минуты, слушал его, и… молча уходил.

— Значит, врачи не оставляли его без внимания?

— Формально — да. Скажем, пульмонолог должен был прийти в среду. Но его кабинет оказался закрыт. Мне сказали, что осмотр может сделать и гастроэнтеролог, и я попросил его об этом. Врач посоветовал делать сыну легкий массаж спины. Чтобы он дул в трубочку, разрабатывая легкие.

— Когда пришел пульмонолог?

— Лишь на четвертый день. Прослушал легкие и молча ушел. На пятый день, 22 января, в пятницу, сына взяли на операцию с температурой 38,5, хотя при высокой температуре операцию обычно откладывают. Недавно из своих источников мне стало известно: кардиолог своего разрешения на операцию не дал. По каким причинам, непонятно. Получается, из всех врачей только один оказался на высоте. Но… его запрет проигнорировали. Почему? Напрашивается один ответ: пластина за 10 тысяч гривен была уже нами куплена у человека, счет которого дал Таранец. Доктор, по-видимому, имел какой-то процент. Поэтому спешил отработать заработок. Должно быть, именно это, а не запрет кардиолога, поставили во главу угла.

Сыну наложили на сломанное бедро титановую пластину. Сказали, что операция прошла нормально. Но у Миши по-прежнему были проблемы с дыханием.

Врач-анестезиолог после операции сказал мне: "Что-то он так тяжело дышит… Может, он боится?" Я бросился к лечащему врачу Таранцу: "Что с сыном? Почему Мише трудно дышать?" Тот ответил: "Это не ко мне". Говорю: "Давайте я отвезу его в Ивано-Франковск, если что-то не так". "Зачем? — возразил Таранец. — Все нормально. Все пройдет". И сына тут же… увезли в реанимацию.

Мама Миши Юстина Васильевна рассказала, что, видимо, именно та ночь стала решающей.

— Похоже, врачи продолжали находиться в неведении: не давали нам никакого списка лекарств. Сын стал спрашивать меня: "Мама, почему я в реанимации?" Говорю: "Сынок, так нужно".

Утром 23 января я привезла Мише еду. Он по-прежнему дышал тяжело и редко. Был бледный, холодный. Спросил, где папа. Съел немного бульона. Врач-реаниматолог сказал: "Что-то он у вас такой бледный. Вы что, мясо ему не даете?" "Даем, — говорю, — но осторожно. Он студент, у него гастрит, он старается кушать диетическое". Сын выглядел неважно: ел и засыпал на ходу, задыхался. Около часа дня я принесла йогурт. Реаниматолог сделал замечание: "Вы его перекормите". Сын уже лежал с двумя трубочками в носу, его подключили к кислороду.

После часа дня, в день Мишиной смерти, врачи наконец забегали! Только тогда нам дали список лекарств для лечения легких. Собирались в реанимации по пять-шесть докторов. Нас, родителей, туда уже не пускали. Разрешили зайти только Мишиной девушке Лесе. По ее словам, он лежал под кислородной маской, говорить не мог, был как в бреду, глаза мутные. Я молилась возле реанимации. Даже через двери были слышны его тяжелые хрипы, сын еще пытался дышать легкими, которые уже не работали.

Мы сняли Мише отдельную платную палату, чтобы после операции он не оставался в комнате на семь человек. Я пошла туда.

О смерти сына рассказывает отец Михаил Иосифович.

— В 16 часов увидел, что врачи стали выходить из реанимации с такими лицами ... Лечащий врач Таранец открыл рот, чтобы что-то мне сказать, но я остановил его: "Не надо. Все понятно". Потом повернулся к докторам и говорю: "Я этого так не оставлю. Я отомщу". Тут же позвонил в милицию и прокуратуру. Пришел в палату к жене: "Все. Умер наш сынок…"

— Что показало вскрытие?

— Я не захотел, чтобы Мишу вскрывали в больничном морге. Его отвезли в Ужгород. Кроме переломов, у сына оказался ушиб левого легкого, посттравматическая пневмония, острая легочно-сердечная недостаточность. То есть врачи все внимание обратили на лечение ноги и руки, не замечая, что больной умирает от воспаления легких… За время лечения ему делали и кардиограмму, и анализы крови и мочи, и рентген. Только слепой мог не увидеть на рентгенограмме белые пятна в легких — очаги воспаления, или то, что СОЭ в крови повышено. Почему же все бездействовали? Я не вижу тут какого-то умысла. Просто ужасное безразличие, которое стоило моему ребенку жизни.

Читайте: Суд навязал Корбану врачей-кардиологов, которым политик не доверяет

— Вы знали, что Таранец находится под следствием по уголовному делу о медицинской халатности как подозреваемый? В сентябре 2015 года к нему поступил 29-летний Павел Веклюк, попавший в аварию на мотоцикле и получивший несложный перелом ноги. Доктор не обращал внимания на жалобы больного: сильно болела нога, потерявшая чувствительность. В результате время было упущено, началась гангрена, и конечность пришлось ампутировать.

— Я не знал, что он проходит по делу…

— Не могу поверить, что Миши больше нет, - говорит мать погибшего. - Он же такой жизнерадостный был. Умел утешить в трудный момент. Не пил, не курил, играл в футбольной команде института. Был трудолюбивый, активный. Встречался с девушкой. Они мечтали после института уехать куда-то на заработки, чтобы квартиру купить. Деток со временем завести…

Сынок не понимал, что умирает. Строил планы. Разговаривал, лежа в палате, по мобильному с друзьями. Мы думали, что защитили Мишу: муж все время был рядом, даже ночевал в больнице. Врач — знакомый. Все под контролем. Но теперь я поняла: никогда не надо быть ни в чем уверенным. Лучше перестраховаться миллион раз.

Мы простые люди. Верим докторам, как богам. Люди боятся высказывать претензии врачам, чтобы не навредить. А потом хоронят своих детей…

— Что говорят медики? Мишу можно было спасти, если бы сразу диагностировали ушиб легкого и посттравматическую пневмонию?

— Сам хочу это выяснить, - отвечает отец Миши. - У докторов было достаточно времени, чтобы понять, что происходит с моим сыном. Я многих из них об этом спрашивал. Одни медики, из компании Таранца, говорят, что тот все делал правильно. Другие просто молчат и отводят глаза…

Как пишет издание, правоохранители сработали оперативно. В тот же день, когда умер Михаил Глеб, Раховское отделение полиции открыло криминальное производство по статье "Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей". За пять месяцев это уже второй инцидент в Раховской районной больнице. Следствие по первому уголовному делу еще не закончено: проводятся экспертизы. И опять фигурантом проходит завтравматологией.

Доктор Таранец, подозреваемый в совершении преступления, общаться отказался: "Он умер в реанимации, а не у меня в травматологическом отделении!", - вот и все, что он ответил по телефону, после чего бросил трубку.

Главврач Раховской районной больницы также отказался от комментариев, заявив, что даст интервью только "по указанию соответствующих официальных органов".

Ранее "Обозреватель" сообщал, что на Черкащине рассказали о нищей "бесплатной" медицине