Фейгин: Путину ускоренно ищут замену, у его дочери есть конкурент. Интервью

В Кремле готовятся к смене власти. Вернее, к ее "династической" передаче. Глава страны-агрессора России Владимир Путин хотел бы видеть своей преемницей младшую дочь, Екатерину Тихонову, и уже начал продвигать ее по системе власти. Но ее главный недостаток в том, что она женщина, а россияне предпочитают правителей-мужчин.

На роль первого лица готовят и сына секретаря совбеза РФ Николая Патрушева – Дмитрия Патрушева, занимающего пост министра. С Запада отзывают и других "потомков" "великих" родителей, членов путинского клана, которые в глубине души презирают Россию.

Об этом в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL рассказал российский правозащитник Марк Фейгин.

– Дочь Путина Екатерина Тихонова недавно стала чиновницей в РФ. Что это за знак? Может ли она рассматриваться в роли преемницы отца?

– Прежде всего, все дети так называемой элиты так или иначе в течение последних лет подтягиваются до уровня государственных должностей, как у нас говорят, категории А. Например, сын Патрушева – министр. Очень многие уже давно занимают существенные должности. Это началось не вчера.

Что касается Тихоновой, то она до этого была в МГУ, у нее был инвестиционный центр, сейчас ей что-то придумывают по импортозамещению. Все это выдуманные занятия, под ними нет никаких оснований. Потому что она никому не нужна, она не управленец, не человек, обладающий государственными знаниями.

Этому нет другого объяснения, как только то, что сословная, династическая элита в принципе должна наследовать власть. Здесь даже нет разговора о том, кто лучших, кто худший. Сменить нынешнюю власть должны их дети. Это такой принцип.

Вопроса об ином способе формирования власти не существует. Кремль видит только сменяемость своих на своих, и все. Кого они будут подтягивать? Не на улице же селекцию проводить. Они выбирают из своих, из тех, кто принимает решения. Исполнителями, уборщицами могут быть кто угодно, а вот людьми, которые распоряжаются всеми богатствами, властью и всем остальным, должны быть дети.

Что касается Путина, то его проблема в том, что у него две взрослые дочери, а Россия все-таки больше приемлет мужское начало во власти. Тем не менее, выбирать не приходится, внуки малы, да и другие незаконнорожденные дети поменьше.

Поэтому Тихонова как младшая дочь определенно фаворитка в этом конкурсе. Говорят, что Путин больше к ней склонен. Может быть, потому, что старшая дочь, Мария Воронцова, была замужем за голландцем Фаассеном Йорритом. Возможно, у нее было голландское гражданство. Может быть, еще какие-то причины.

Но на Тихонову точно делают ставку. Тем более, она близка к Юрию Ковальчуку, весьма близкому конфиденту Путина. Он может убеждать, что такая конструкция – взять и поменять Путина на дочь – жизнеспособна. Препятствие тут только одно: то, что она женщина.

Есть целая партия, которая говорит, что династия не должна смениться, что на место Путина должна прийти его единоутробная дочь.

Такой процесс идет. Я думаю, все это десятилетие – если Путин скоропостижно не умрет или если не начнутся какие-то процессы – будет продолжаться процесс передачи власти, медленный и спокойный. Все они займут должности в правительстве, кто-то в администрации президента, и будет уже приниматься решение.

В этом нет никаких сомнений. Мы присутствуем при каком-то среднем, не начальном, этапе. Начальный этап был, когда всех детей вернули из-за границы и они по большей части стали обретаться дома. Но все они ненавидят Россию, презирают ее, и это естественно. Ведь по большей части они связаны с Западом, с деньгами, благополучием, гедонизмом и всем остальным.

Тем не менее, нужда заставляет, средний возраст требует. А они все близки к 40 либо уже перешагнули за 40, как сын Патрушева. То есть уже пора войти в омут.

Но есть и некие ускорители. Они связаны с тем, что мы не до конца понимаем положение Путина, его здоровье и все остальные факторы. Мы не можем ответить, насколько там все хорошо или насколько все плохо. Мы догадываемся, мы пользуемся слухами, но ответить твердо и ясно мы не можем.

В силу этого возникают вопросы, которые не имеют ответов. Возможно, этот процесс идет с ускорением.

– Вы упомянули о сыне Патрушева. Если будет стоять вопрос о том, кого выбирать – его или дочь Путина, на чьей стороне будет перевес? Если главный недостаток Тихоновой – то, что она женщина.

– Речь в том, кому выбирать. Это может быть конструкция, при которой и овцы, и волки. Бог знает. Сам бы Путин предпочел не рисковать. Но мы не понимаем, как будет выглядеть конфигурация будущей власти. Там могут быть равновесные должности – один премьер, другой президент или вице-президент. Можно поменять все что угодно в любую сторону.

Я лично считаю, что ни одной жизнеспособной конструкции с участием детей быть не может. Это моя точка зрения, которая имеет некие исторические доводы. Потому что в ХХ веке ни один из отпрысков генеральных секретарей, Ельцина, Горбачева и так далее не занял место преемника. По-родственному это не получалось никогда.

Я не думаю, что это получится у нынешней власти. Но они исходят из того, что будет оперативное коллективное руководство, в котором позиции будут определяться в ходе реализации потребностей, а не только по первенству или по полу.

Мне кажется, Путину, конечно, хотелось бы, чтобы это была дочь. Это для него стареющего, немощного более уверенная гарантия. Но я допускаю, что они могут сойтись и на кандидатуре сына Патрушева или какой-то другой кандидатуре из лиц среднего возраста.

– Что вы думаете по поводу отравления Патрушева? Говорят, на него было совершено покушение. Верите ли вы в это? Если да, может ли это означать, что настоящая активная борьба за первое кресло в России уже началась?

– Можно говорить все что угодно, но это вообще никак нельзя проверить. Я не говорю о том, что нужно было лично присутствовать при отравлении или наливать яд. Но если это непроверяемо, для меня это больше похоже на слухи. Об этом можно рассуждать только умозрительно.

Другое дело, что без отравления – есть ли борьба? Конечно, есть, ее не может не быть. Это русская власть. Это не власть, где избиратели решают, кого назначить. Борьба может находить самые жестокие выражения, но говорить об отравлении – это слишком серьезно.

У борьбы есть и другие выражения, не обязательно отравление. Например, вспомните, как 22 февраля, в самый канун начала войны, заседал совет безопасности РФ, что там блеяли присные Путина. Там тоже было все неоднозначно. Это тоже показатель того, кто хочет брать на себя ответственность за войну, а кто хочет отсидеться.

Такого рода показателей есть много. Это не единственный.