Видео дня
Гармаш: Путин не пойдет большой войной против Украины, а признание "Л/ДНР" станет концом "Минска". Интервью
Угроза вторжения России в Украину крайне мала. Главная причина заключается в том, что это противоречит натуре президента РФ Владимира Путина. Он никогда не идет напрямую, предпочитая действовать руками спецслужб. Вариант эскалации на Донбассе и отдельных провокаций выглядит более реалистичным.
Официальное признание Путиным "Л/ДНР" после обращения Госдумы вряд ли состоится. Выполнение Минских договоренностей в трактовке Москвы является реальной угрозой для Украины, а вот новое вторжение – сугубо гипотетическим.
Такие мнения в эксклюзивном интервью OBOZREVATEL высказал представитель Украины в Трехсторонней контактной группе, журналист Сергей Гармаш.
– Госдума решила обратиться к Путину относительно признания "ДНР" и "ЛНР". Будет ли принято такое решение?
– Для того, чтобы признать "ДНР" и "ЛНР", Путину не нужно обращение Госдумы. Путин делает это своим указом. Поэтому если Госдума рассматривает, то, наверное, это какой-то публичный шаг, направленный на давление на Украину. Возможно – на получение каких-то внутриполитических дивидендов депутатов или депутатских фракций, которые выносят на рассмотрение этот документ.
Если они выносят его на рассмотрение, тем более сейчас, когда вопрос Украины стоит на самом острие, то я допускаю, что Госдума может за него проголосовать. Но проголосует она не за признание "Л/ДНР", а за обращение к президенту.
А вот сделает ли это господин Путин? Я уверен, что не сделает. Потому что он не откажется от инструмента, который ему дали в руки. Лишить себя Минских соглашений как инструмента давления на Украину и как инструмента подчинения Украины? Вряд ли он на это пойдет.
Давайте понимать: если он подписывает указы о признании "Л/ДНР", это конец Минским соглашениям. А значит, конец мечтам России об особом статусе Донбасса, через который Россия хочет фактически управлять Украиной.
– Возможно, глядя на то, как Украина раз за разом отказывается идти на этот шаг, в Кремле избрали новый путь? Признать, принять…
– А что им этот дает? Ну, признали "Л/ДНР", законсервировали конфликт. И что?
Учитывая ситуацию на наших границах, более вероятным мне кажется вариант эскалации на фронте и принуждение нас к подписанию "Минска-3" или интерпретации существующего "Минска" под угрозой силы.
Это больше похоже на вероятное развитие событий, чем просто признание "Л/ДНР".
– Как вы расцениваете вероятность большого вторжения России в Украину?
– Как очень низкую. Я считаю очень высокой вероятность эскалации на Донбассе и возможность каких-то дестабилизирующих военных действий типа ракетных ударов по какой-то инфраструктуре. Это я могу допустить. Но вторжение…
– В чем главная причина? У Путина недостаточно сил и средств для вторжения или его сдерживают какие-то политические вещи?
– Здесь играет роль позиция Запада. Он понимает, какие разрушительные последствия это будет иметь для экономики России. Играет роль позиция украинского народа. Ведь мало занять территории, ими надо еще и руководить, управлять. А население в Украине в основной массе нелояльно. И сейчас, я думаю, Путин это видит.
Играет роль внутриполитическая ситуация – все равно будет какое-то сопротивление, все равно будут жертвы со стороны РФ. Путину придется объяснять населению, за что умерли эти люди в войне с "братским" народом.
Но главный фактор – это жизненный путь Путина. Давайте проанализируем. Этот человек никогда не действовал напрямую, чтобы не нести ответственность. Он всегда шел путем спецопераций, за спинами женщин и детей, "нас там нет" и так далее.
Мне кажется, точно так же он будет действовать и сейчас. Проще организовать какие-то беспорядки, теракты в том же Киеве, создать экономические проблемы Украине, вызвать социальное недовольство.
Пример Казахстана: все начиналось недовольством по поводу повышения цены на газ, а закончилось непонятными людьми, которые устраивали беспорядки. Такое может быть. Это в его характере.
– Зачем и кому нужна эта волна паники?
– Я думаю, она никому не нужна, но я полагаю, что США видят в этих предупреждениях возможность предотвратить войну. Если все о ней говорят, если все знают, когда она начнется, то какой смысл ее начинать?
Кроме того, это показывает серьезность отношения Запада к проблеме, консолидацию Запада. Думаю, и Россия не против посмотреть, как у нас развивается паника.
Но мне кажется, мы пока выдерживаем. Конечно, беспокойство есть, когда тебе все время говорят, что завтра начнется война, тебя убьют. Но я не вижу особой паники.
– Зеленский поговорил с Байденом, потом в Киеве визит Шольца. Как вы считаете, что сегодня нам может предложить коллективный Запад? Может ли он, наоборот, сыграть на руку Кремлю, требуя от нас пошагового выполнения Минских соглашений?
– Запад может предложить, как минимум, задействование всех этих международных институтов. Но у меня возникает вопрос по ООН – зачем она нужна, если все говорят, что будет война, и эта организация не способна ее предотвратить? Какой тогда смысл в ней? Никакой реакции со стороны ООН, никаких международных механизмов. ОБСЕ тоже оказывается бесполезной.
По-моему, здесь вопрос кризиса мировой системы безопасности.
Я не знаю, что они могут нам предложить. Они даже от SWIFT не хотят Россию отключать. Нас будут убивать, а они будут нам сочувствовать? Может быть, будут оружие присылать.
– То есть, по большому счету, мы можем рассчитывать только на себя?
– Да, я думаю, мы можем рассчитывать только на себя. Но нам надо тоже давить на Запад. Если они говорят, что у них есть демократические ценности, пусть они их отстаивают.
Наоборот, вместо того, чтобы уезжать из Киева, они должны приезжать в Киев, постоянно здесь находиться и быть щитом своих интересов. Быть с нами на переднем фланге.
А сейчас это выглядит как то, что они расчищают поле врагу. Мол, мы уехали – можно стрелять.
Что касается давления на Украину – оно наверняка уже есть. И оно будет. Но выполнение Минских соглашений в трактовке России – это реальная угроза, а вот полномасштабное наступление – пока гипотетическое.
Поэтому я бы все-таки боролся с реальными угрозами, а не с гипотетическими.