Победа Януковича логична. Исторически. Ч.1

Какой станет страна через пять-десять лет? Президент Янукович, к примеру, считает, что «через пять лет Украина будет современнее, более приближена по стандартам к Европе». Глава государства при этом убежден, что «это пойдет на пользу украинскому народу». Для этого, по его мнению, важно сохранить политическую стабильность и провести необходимые реформы.

Как добиться поставленных целей? Как избежать неизбежных рисков и уменьшить количество «шишек на лбу» не только руководству страны, но и простым людям? Какие рецепты могут быть для нас спасительны и полезны, а о каких следует забыть? Что, наконец, определяет своеобразие «украинского проекта» и его отличие от стратегий общественно-политического и социально-экономического развития других стран? На эти и другие темы, учитывая первую годовщину президентства Януковича, «Обозреватель» решил поговорить с директором Национального института стратегических исследований Андреем Ермолаевым.

Выбор не случаен. НИСИ, во-первых, является «базовым научно-исследовательским учреждением аналитически-прогнозного сопровождения деятельности Президента Украины». В переводе с канцелярита это означает, что все проекты законов, решений, распоряжений по социально-политическому развитию, основным направлениям внешней и внутренней политики принимаются, в том числе, и на основании экспертиз, научных рекомендаций специалистов института.

Во-вторых, комментарии Ермолаева всегда отличались аргументированной доказательностью и отсутствием политологической «привязанности», чем грешат многие его коллеги.

В-третьих, Андрей Васильевич – один из немногих отечественных экспертов, к мнению которого прислушиваются и оценкой которого дорожат не только в Украине, но и на Западе. Помню, как в 2005 году эксперты Вашингтонского института мировой безопасности и некоторые конгрессмены живо интересовались у нас, украинских журналистов в Вашингтоне, аналитическими выкладками Ермолаева и признавали его глубокий, системный взгляд на эволюцию украинских тенденций постсоветского периода.

«Искать ответ в прошлом – заводить в тупик»

- Андрей Васильевич, любая страна без стратегии экономического и политического развития подобна кораблю без заданного курса. Если его нет – всякий ветер не будет попутным, а первые скалы станут губительными. Мы подняли паруса реформ, а каким курсом движемся?

- Сейчас уже можно говорить о четких и внятных долгосрочных целях. Они и будут определять перспективное, на много лет вперед, развитие страны. Первое. Речь идет об обеспечении уровня развития страны до ведущей двадцатки мира.

- «Догнать и перегнать Америку»?

- Задекларированные цели, на мой взгляд, не означают, что Украина за короткое время по показателям ВВП или степени влияния национальных компаний может войти в какой-то престижный список. Речь идет скорее о роли, месте и влиянии страны в эпоху технологического уклада, который будет господствовать в мире, об экономическом влиянии на глобальные процессы в тех сферах и нишах мирового рынка, где Украина имеет неплохие шансы.

Вторая стратегическая цель связана с обеспечением европейских стандартов жизни. Учитывая, что по характеру организации социальных систем, по требованиям обеспечения социальной справедливости украинское общество ориентировано на евромодели, эта цель имеет конкретное воплощение. Она в пакете инициированных социальных реформ, в критериях, по которым формулируется новая политика в сфере занятости, обеспечении заработных плат, в требовании к перераспределению прибыли. Третья стратегическая цель – развитие модели представительской демократии, которая проходит путь, связанный с частыми конституционными изменениями.

- Заметим, подчас спорными, вызывающими внутренние политконфликты.

- А это никто не отрицает. Но строить эту модель надо на основе общественного диалога, консенсуса. Это заявлено как стратегическая долгосрочная цель с одновременным требованием к подходу - как эта модель может быть реализована.

- Но эти цели в том или ином виде, за исключением амбициозной заявки на присутствие в «списке 20», уже декларировались прежними президентами и их командами на протяжении 20 лет независимости.

- Декларировать одно, а воплощать реально - другое. Вот одна из проблем, с которой мы столкнулись на старте и что было не учтено, а может, и не осознавалось отцами-основателями украинской государственности начала 90-х. Во-первых, не принимали во внимание характеристику Советского Союза как единого социально-экономического и производственного комплекса. Не учитывалось то, что была целевая политика по обеспечению взаимосвязи науки и производства. Ряд других факторов. Формализация распада Советского Союза в результате системного кризиса привела к тому, что каждое молодое государство получило некий экономический фрагмент. А это требовало понимания и знания того, как превратить его в национальную экономику.

Полученные активы после демонтажа Союза – это еще не национальный экономический остов. Требовались выработка приоритетов структурной реформы, формирование национальных балансов, новых более адаптивных точек роста. Эта задача не была решена на старте украинской независимости.

- Историки говорят: что легко достается для страны, то дешево и ценится. Сказалась, наверное, и эйфория от «дармовой» независимости?

- Не без этого. В результате мы получили длительный системный кризис, который превратил Украину в торгово-сырьевой придаток чужих экономических комплексов. Второй причиной трансформационных проблем, на мой взгляд, стало то, что наше общество не было целостным в плане исторической памяти, традиций, культуры и т. д. Для такого общества вопрос национального развития – это вопрос не возрождения, а скорее проекции формирования новой системы координат, традиций, новых норм. К этой проблеме политики, идеологи отнеслись достаточно поверхностно. Мы имели постоянное бурление, поиск общей идентичности.

- Почему имели? Процесс этот, как показывает общественная и политическая практика, продолжается.

- К сожалению. Попытки или предложения со стороны интеллектуальной силы, общественно-политических лидеров искать ответ в прошлом заводили и заводят социальную систему в тупик. Это не означает, что в украинских экономических или политических трендах нет предтеч или своих традиций. Это означает, что мы имеем своеобразную постреволюционную многоукладность традиций. Мы имеем историческую память, разбитую по разным фрагментам, глубинам пережитого. Часть территории Украины осваивалась 200-300 лет назад, часть имеет историческую память со времен Магдебургского права, а часть идентифицирует себя с периодом освоения южных степей и того территориально- государственного образования. Попытки нового госстроительства Украины обременялись и негативным опытом включения страны в прошлом в разные государственные устройства. Стремление рафинировать этот процесс, выстроить некую формальную, линейную схему идеологических координат приводит либо к очередной идеологической лжи, либо к новым конфликтам.

Доминировали номенклатурные элиты

- Но у нас теперь многие любят кивать на Запад, как на эталон достижения идеального государства.

- Проект молодой Украины пытаются сравнивать с государствами старой Европы либо странами Нового Света. Не учитывая при этом, что они проходили свой путь развития в течение десятилетий - через социальные революции, связанные со сменами целых систем, формированием одновременно и капиталистического уклада, и идеологии равных прав разных сословий. Украина же в этом плане уникальна, как и ряд других, образовавшихся на осколках Советского Союза стран. Украина имела на старте сложившийся индустриальный слепок, традиции социальной и экономической организации общества, некую готовую матрицу условно низов и условно верхов.

Не случайно многие советологи, изучавшие союзное государство, отмечали: несмотря на заявленные демократические преобразования, у постсоветских республик наверху доминировали номенклатурные элиты. В этом историческая закономерность и специфика старта нашей независимости. Грубо говоря, украинским проектом государственности на старте не занимались новые лица. А были задействованы те, кто имел ключевые позиции в старой системе.

- А управлять по-новому они еще не могли, хотя и пытались?

- Вызовы, с которыми они, да и в целом страна, столкнулись, не имели аналогов в истории. Образовавшееся молодое государство имело кризисный индустриальный уклад, большое многослойное общество с разрушенной культурой, дискредитированными ценностными ориентациями, идеологическими установками. В этих условиях править идеократически, т. е. предложить одну систему координат, было обречено на провал. Это вынуждало элиту ставить вопрос о формировании Украины как нового проекта.

Я с этим, как это ни парадоксально, связываю ту лихость и смелость политлидеров, с которой они притязали на роль нового Джорджа Вашингтона. Многие из них, а вернее даже большинство политикума, страдают болезнью единоличного «спасителя нации». После первых лет независимости активные политдеятели почувствовали исторический шанс придумать, образно говоря, страну из готового материала.

- Не вляпаться, так сказать, в историю, а войти прогрессивными историческими личностями

…

- … не сделав при этом ничего особенного в собственной жизни, только использовав шанс в публичной политике. Я вот думаю: может этим объясняется обратное – хроническая болезнь украинских политиков с их неспособностью договориться. Каждому хочется быть первым.

«Красные директора» и украинский капитализм

- В одном из интервью вы говорили о болезни нации под названием «догражданский индивидуализм». Это когда, как я понимаю, человек ставит свои цели – социальные, политические и иные выше общегражданских, общенациональных и стремиться достичь их ему доступными средствами. Это, очевидно, применительно и к тем, кто стоял или пытался стать во главе государства и реализовать свои идеологемы, доктрины и т. д.?

- Это характеризует все украинское общество. Эволюция правящих элит четко отразила и то, что происходило в социально-экономической системе. Тогда мы имели номенклатурную по природе власть со специфическим характером управления. Главным ее требованием было – правильно говорить. И привычка принимать решение бюрократическим способом. А большинство людей новой страны еще только усваивало правила совместного проживания, училось быть гражданами и пыталось найти свое место в новой системе. В этой ситуации попытка предложить всем достаточно упрощенную модель коллективного возрождения сразу дала сбой. «Шароварщина» 90-х не прошла. И не прижилась. Действовали более глубинные процессы…

- А потом пришел президент-технократ Кучма с идеей индустриального возрождения. Появилась новая элита под названием «красные директора».

- Элиты второго этапа, которые доминировали несколько лет после победы Леонида Кучмы, были отражением приспособительной реакции на раскачку. «Красные директора» увидев, что старая модель не работает, экономика дает сбой, на уровне, как мне кажется, простой рефлексии использовали механизм технократического восстановления. Именно они на этапе, как говорят производственники, наладки стали коллективным родителем украинского капитализма. В той самой специфической дикой форме, которую мы помним по 90-м годам. Не потому, что так Кучма хотел. Сказалось, с одной стороны, желание «красных директоров» запустить производство, мысля при этом старыми категориями экономической эффективности и производственных связей, а с другой – в условиях развивающихся рынков такой подход давал возможность формировать новый капиталистический класс.

- А когда дала о себе знать третья смена элит?

- Еще в рамках режима Кучмы. Когда постепенно на смену менеджерам старого образца во власть стали входить трейдеры, финансисты, т. е. кто научился зарабатывать на «умирающих» активах. Объяснение простое. В условиях неэффективной, энергозатратной экономики, в которой отсутствовало структурное реформирование, большую прибыль можно было получить только на поставках энергоносителей. Это была эпоха расцвета разнообразных трейдеров. Они одновременно становились и главными инвесторами в стране. В отличие от «красных директоров», они умели «вытаскивать» деньги из неэффективной экономики. Финансисты же были первыми организаторами экономических процессов, открывателями внешнего рынка.

Это обусловило тяжелый конфликтный переход от технократической эпохи Кучмы к периоду господства финансистов и трейдеров. Конфликты же, которые мы наблюдали в политике в период президентства Ющенко, сопровождались таким же противоборством команд, как и в предыдущие годы.

- В чем отличие политэкономических конфликтов периода Кучмы от эпохи Ющенко?

- При Ющенко они проходили в более сложной и скандальной форме. Я имею в виду вертикальное и горизонтальное измерение. Вертикальное – это связь интересов финансово-торговых групп с бюрократией, которая по сути выступала и организатором, и распорядителем внутренних рынков. Потому борьба за внутренние рынки и за исполнительную власть пронизывала период правления президента Ющенко. Не менее интересен горизонтальный аспект. Он был связан с конфликтом финансово-трейдерских кругов с представителями реального сектора.

Это не только олигархи и крупные компании, но и лидеры среднего звена реального сектора. Замечу, что в стране действовала импортоориентированная трейдерская модель с огромной долей каналов накопительного капитала. А власть потакала ее развитию. Все это и вело к потере активов в пользу внешних игроков и проигрышу украинской экономики в целом. Вот почему, как мне представляется, победа Януковича в 2010-ом была исторически логична.

- Потому что устали от войны всех против всех за место под солнцем?

- Януковича поддержало и на него ориентировалось большинство экономических групп, которые являются лидерами реального промышленного сектора – и в крупном, и в среднем сегменте. Хотя, обратим внимание, что конфликты и нынче воспроизводятся в разных формах. Давайте вспомним о дебатах вокруг нового Налогового кодекса.

(Продолжение следует).