Беженец из Донецка: меня выволокли на сцену и сломали челюсть
На Донбассе верят, что в России Советский Союз, при власти коммунисты, а хлеб стоит 16 копеек
Война в Донецкой области – реальная и идеологическая - гонит людей вглубь страны. Люди бегут от пуль и оскорблений. Гостями "Обозревателя" стали два беженца из Донеччины – Руслан и Александр. ОБОЗ намеренно не называет их фамилий – таким образом мы хотим хоть как-то обезопасить этих людей.
Временные переселенцы рассказали о том, что видели и испытали лично. Фрагменты их прямой речи, а также полная версия видеозаписи – в этом материале.
Все, кто могут внятно сказать слово "Украина", находятся где-то в подвалах
В начале пресс-конференции "Обозреватель" поинтересовался у беженцев, почему они решились на такой шаг.
Александр: "Я не хотел бы, чтобы нас называли беженцами – мы временные переселенцы. Мы не бежим из своей страны – мы находимся в своей стране.
Я живу в городе Константиновка, возглавляю областную организацию партии "За Украину". Пока шли митинги против Украины, за "Донецкую республику", я спокойно жил в своем городе, у меня не было никаких проблем. Я даже выступал на митингах сепаратистов. С местными у нас были идейные разногласия, но в тот день, когда вошли так называемые "зеленые человечки", мне сказали, что я числюсь в каких-то списках, и я вынужден был уехать.
Буквально на следующий день в нашем городе "ДНР" захватили двух ребят из "Свободы". Ребят, которые меньше участвовали в общественно-политической жизни, чем я. Просто за то, что они из "Свободы". Одного из них уже освободили; где находится второй – неизвестно.
Я думаю, таких людей в Константиновке сегодня немало. Все, кто могут внятно сказать слово "Украина", находятся где-то в подвалах".
Руслан: "Я из Донецка. Шесть лет назад я уехал в Севастополь, работал там фотографом, участвовал в проукраинской агитации, снимал для некоторых телеканалов Украины небольшие репортажи. Но с каждой съемкой мне давали понять, что если еще раз меня увидят, то мне будет хуже.
После крымского референдума стало понятно, что мне бессмысленно здесь оставаться, потому что добром это не закончится. Приехав в свой родной Донецк, мы с друзьями начали продолжать бороться за Украину, проводили акции в поддержку неделимой Украины. В один из дней, когда мы перевозили агитационную литературу, я встретил четырех автоматчиков с ДНР-ровскими нашивками. Первый удар я получил прикладом, потом, чтобы испугать, они начали стрелять возле моих ушей. Повалили на землю и выстрелили из травмата в ногу. Потом пытались выяснить, кто за мной стоит. Заставляли позвонить кому-то, чтобы найти через меня всех остальных. Все время называли меня "правосеком".
Приехала милиция, поздоровалась с ними и уехала. Меня положили в багажник. Отвезли на офис, где мы должны были забрать остатки агитации. Когда поняли, что в офисе никого нет, меня отвезли назад и все время предупреждали: если я буду рассказывать об этом, мне долго не жить.
Потом меня вывели на ОДА, где организовали коридор. Любой, кто хотел, мог меня ударить. Выволокли меня на сцену и сломали мне челюсть.
Они, видимо, не ожидали, что все так закончится, начали стаскивать меня со сцены и подняли на второй этаж ОДА. Начальник сказал им, что они будут отвечать, если меня прикончат. Они не знали, что со мной делать. Было 6 мая, еще до донецкого референдума. Поэтому мне повезло – меня вывезли на ментовской машине и выпустили возле ставков.
После этого я понял, что оставаться в Донецке стало опасно. Друзья вывезли меня из города, и сейчас я здесь".
Оккупация – правильное слово
Следующий вопрос "Обозревателя" касался терминов. Можно ли назвать происходящее в Донецкой области словом "оккупация"?
Александр: "На первом этапе это был какой-то непонятный, беспощадный бунт. Сегодня уже проходит оккупация. Уже никто этого не скрывает. Стрелков – он русский или не русский? Бабай – он русский или не русский? Это русские. Те "зеленые человечки", которых видел я… Это вполне подтянутые ребята примерно одного возраста, одного роста, одного телосложения. В одном месте у всех висит штык-нож, в одном месте пистолет. Все одинаково вооружены. На ополчение они совершенно не похожи.
Там есть и наше так называемое ополчение, и это тоже нельзя скрывать. Но если нет местного самоуправления, если нет избранных людей, то это захват, это хунта, это оккупация – назовите это как хотите. Ведь кроме нескольких городов, ни мэры, ни депутаты практически не работают. Местного самоуправления как такового нет. Есть коменданты – так они себя называют, - которые руководят всей ситуацией в городе. Как это назвать, кроме как "оккупация" и "хунта"? По-другому нельзя".
Застрявшие в СССР
А что же люди? – поинтересовался "Обозреватель". Почему "народ безмолвствует"?
Александр: "Люди реагируют, как реагировали последние 20 лет в Донецкой области. Молча воспринимают то, что происходит. Партия регионов безраздельно властвовала в Донецкой области, рушила область, издевалась над областью, над людьми. Они же молчали. И главное, что сделали те, кто пришел – они выдавили тех, кто может внятно сказать слово "Украина". Остальные люди, даже если поддерживают Украину, молчат. Но мы видим, что какие-то всплески нетерпимости к сепаратистам происходят. Все равно пустота заполняется новыми людьми. Тогда новых людей выдавливают или сажают в подвалы. И т.д. и т.п".
Руслан: "Очень много каких-то "амебных" людей, которые просто сидят, не пытаясь сказать слова ни за, ни против. Они ждут, пока за них все решат. Это одна проблема. Вторая проблема – это так называемая АТО. Ее то проводят, то не проводят. Даже те, кто поддерживают Украину, сейчас стали разочаровываться в тех, кого они поддерживают. И потихоньку начинают думать о том, что, может быть, действительно Россия – это правильный путь? К сожалению, это тоже очень большая проблема".
"Обозреватель" попросил гостей прокомментировать утверждение о том, что жители Донбасса "застряли в Советском союзе". Стремясь воссоединиться с Россией, они пытаются вернуть прошлое – СССР. Так ли это?
Руслан: "То же самое было и в Крыму во время референдума. Они ждали совдепа на самом деле. Они сами не понимают того, что происходит с ними сейчас".
Александр: "Я скажу больше. Они верят, что в России Советский союз. При власти наверняка коммунисты – Зюганова постоянно по телевизору показывают. Они думают, что там хлеб по 16 копеек.
Россияне ездили в приграничные районы Луганской области за продуктами питания, россияне ездили в Луганск ремонтировать машины. И у луганчан создалось впечатление, что русские – люди очень богатые. А на самом деле они ехали, потому что в Украине все намного дешевле, они ехали сэкономить".
Псевдобеженцы, ругающие власть – засланные казачки
Гости ОБОЗа также ответили на реплику читательницы о беженцах с востока, которые по-прежнему верят в "ДНР" и "ЛНР" и поносят почем зря украинскую власть. Почему они едут в Украину, а не в Россию?
Александр: "Многие едут сюда, потому что Украина им привычней. Россия для них – что-то непонятное. Они хотят туда, но они боятся нового. Они привыкли к нашей системе, у них есть наши документы. Не удивлюсь, что многие из тех, кто возмущаются (украинской властью) – это засланные люди. Когда прибывает поезд, почему-то не находят нормальных людей, которые положительно отзываются об Украине. Всегда находят этих несколько оголтелых человек, с помощью которых раздувается информационная война.
Из тех людей, которых я знаю, в Украину едут те, кто за Украину и кто здесь ищет спасения".
Руслан: "Из-за этого возникают проблемы у обычных людей, которые пытаются найти помощь. Псевдобеженцы усложняют работу всех общественных организаций, которые пытаются как-то помочь".
Читайте интервью с переселенцами из Крыма.