Уличные протесты в России ни к чему не приведут — Полозов

Репрессии против крымских татар на оккупированном полуострове не сбавляют обороты. Показательными являются процессы над Ахтемом Чийгозом и Ильми Умеровым, которые развиваются в лучших традициях "российского правосудия". В первом случае Николай Полозов, защищавший в свое время Надежду Савченко, выступает в роли адвоката, во втором – с некоторых пор в роли свидетеля.

В беседе с "Обозревателем" Полозов рассказал о перипетиях процессов, тактике Кремля по запугиванию крымских татар, протестах в России и многом другом.

- Есть новости по делу Ахтема Чийгоза?

- Дело уже подходит к завершению. Сейчас допрашивают свидетелей защиты. На неделе планируем допросить бывшего заместителя председателя Меджлиса Заура Смирнова, который в настоящее время работает в Крыму председателем "государственного комитета по делам национальностей и межнациональным отношениям". Также суд уже удовлетворил ходатайство о вызове двух "членов" Совета Федерации, бывших крымских депутатов Сергея Цекова и Ольги Ковитиди. Думаю, что на этом допрос свидетелей будет завершен.

Читайте: Оккупанты оштрафовали крымского татарина за национальный флаг

У нас также есть еще желание допросить Владимира Константинова, который на момент всех событий занимал должность председателя ВР Автономной Республики Крым, а ныне он – "председатель Государственного совета" в Крыму. Потом будут рассмотрены письменные доказательства, затем – допрос Ахтема Чийгоза, прения и приговор. Ожидаю, что приговор будет где-то в конце июля.

- Вряд ли он будет оправдательным...

- Понимаете, какая штука, в России нет суда, тем более, когда речь идет о политических делах. Ни по одному политическому делу никогда не было оправдательных приговоров, поэтому иллюзий мы не питаем. Версия обвинения полностью развалена. Ничто не подтверждает вины Ахтема Чийгоза, кроме показаний одного человека, который ненавидит Меджлис. Тем не менее речь идет, конечно, об обвинительном приговоре. Интрига в сроках. По статье ему грозит от 4 до 10 лет. Думаю, изберут средний вариант: пять, максимум семь лет.

Читайте: Процесс запущен: нужна ли Украине крымскотатарская автономия

- Насколько я понимаю, вы уже готовите платформу для обращения в Европейский суд?

- Да, безусловно. Проблема в том, что обратиться в ЕСПЧ мы можем только после прохождения апелляционной инстанции в России. То есть сначала свое слово должен сказать Верховный суд России. Хотя поводов для обращения в ЕСПЧ уже накопилось предостаточно.

- Это показательный процесс, для острастки?

- Да. Задача этого процесса – максимально запугать крымских татар. В последние три года к ним применяются жесточайшие репрессии. Лидеры Меджлиса были изгнаны. Крымские татары, которые остались, подвергаются серьезному давлению. Это и Ахтем Чийгоз, и Ильми Умеров, и еще десятки людей, которых содержат в тюрьмах. Все они – жертвы четко спланированной репрессивной политики Кремля в отношении крымских татар. Главная задача – запугать. Кремль не понимает, что с ними делать, потому что они не берут в руки оружие, не идут по понятному для Москвы сценарию жесткого отпора и вооруженного противостояния. А что делать с мирным протестом Кремль не знает, поэтому применяет такую жестко-репрессивную тактику.

- Когда вы ожидаете точки в деле Умерова?

- По этому делу я свидетель, поскольку после спецоперации ФСБ меня вывели из числа защитников. Сейчас делом занимаются крымские адвокаты, мой коллега Марк Фейгин и известный правозащитник Александр Подрабинек.

Читайте: "Самые несоветские": журналист объяснил, почему Россия боится крымских татар

Дело Умерова не такое длительное, как дело Чийгоза. Там гораздо меньше фигурантов и следственных действий. Думаю, и в этом случае об оправдании речь идти не может. Не для этого такие дела возбуждаются. Задача-минимум – вынести условный приговор и на примере Умерова запретить любые разговоры о территориальной принадлежности Крыма.

Мне кажется, что посадить Умерова Кремль боится из-за его состояния здоровья. Они не хотят, чтобы он умер в тюрьме. Зачем Кремлю мученик? Можно же максимально усложнить ему жизнь и заодно запугать остальных.

- Думаете, такая тактика запугивания сработает?

- Нет, думаю, не сработает. Эти люди так легко не примут навязанную Кремлем повестку. Этот народ пережил депортацию. На протяжении десятилетий он продолжал борьбу за свои права. Три года путинского режима не способны этих людей сломать. Открыто они не будут выступать, но и лояльными российской власти не будут.

- На вас лично сейчас оказывают давление? Вы не боитесь, что из-за вашей профессиональной деятельности на вас тоже сошьют дело или что похуже?

- За последние полгода работы в Крыму против меня возбудили два уголовных дела. Сейчас они находятся в подвешенном, подмороженном состоянии. Думаю, они ждут окончания процесса над Ахтемом Чийгозом, чтобы активизировать дела и попытаться выдавить меня из Крыма. Кроме того, в отношении меня, как я уже упоминал, проводили спецоперацию. Меня фактически похитили в Крыму. Мне все-таки повезло, потому что меня никуда не увезли, не убили, я не пропал, как Эрвин Ибрагимов. И все же нет никаких гарантий, что, допустим, на следующей неделе меня снова не заберут.

Читайте: "Похищения, обыски, аресты": крымские татары в Европе рассказали о преступлениях оккупантов

Что касается боязни, я достаточно долго занимаюсь политическими делами. Было всякое: угрозы, попытки давления со стороны власти. Но если бы мне было страшно, я бы не работал на этом направлении.

- Уже появился график рассмотрения иска "Украина против России" в Международном суде ООН. Какие у вас ожидания от процесса?

- Как мы помним, в конце апреля были приняты временные меры по отношению к РФ в связи с нарушением конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Россия до сих пор ни одну из этих временных мер не выполнила. В частности, РФ обязали не препятствовать деятельности органов национального самоуправления крымских татар, в том числе Меджлиса. Но он до сих пор признан в России экстремистской организацией, а против членов Меджлиса шьются дела.

Читайте: Битва Украины с Россией в Гааге: кто ведет

Москва не собирается исполнять даже временные меры. Честно говоря, если итоговое решение будет не в пользу России, есть большие сомнения относительно возможности принуждения властей РФ его исполнить.

- А есть ли вообще международные правовые инструменты, способные принудить Россию изменить свою политику?

- Правовых инструментов нет, есть политические. Это прежде всего санкции. На данный момент ничего эффективнее санкций, к сожалению, не выработано. Поэтому, на мой взгляд, по тем судебным решениям, которые будут приниматься международными инстанциями в будущем, самой эффективной мерой будет политическое воздействие на основе юридических решений.

- Что думаете по поводу недавних акций протеста в России? Во время последней акции мы наблюдали особенно массовые и жесткие задержания. Думаете, такими репрессивными мерами удастся задушить все в зародыше?

- Есть яркий пример – Беларусь. Там тоже бывают протестные акции. Там тоже на протяжении десятилетий оппозиционеры борются с режимом. И пока, несмотря на то, то Беларусь гораздо меньше России, оппозиция там примерно такого же свойства и характера. Мы видим, что у них ничего не получается. Поэтому сказать, что в России эти акции могут привести к какому-то существенному результату, сложно. Конечно, есть пример Майдана, но все-таки надо понимать, что между россиянами и украинцами существуют серьезные различия. Это прежде всего психологическое состояние народа. Если для украинцев выходить на Майдан, отстаивать свои права – это органично, то в России это не слишком принято.

Читайте: "Усталость от ботоксного лица": российский политик рассказала о фундаменте протестов в РФ

Честно говоря, если внутри правящей элиты не произойдет какой-то сильный раскол, уличные протесты ни к чему не приведут. Для России характерна традиция дворцовых переворотов, а не смены власти посредством уличных протестов.

- То есть вы вообще не верите в демократическую Россию?

- Нет. Я верю и молюсь за демократическую Россию. Но, увы, обстоятельства, режим, который уже на протяжении 17 лет последовательно укрепляет позиции, не дают оснований полагать, что низовой протест может привести к серьезным политическим изменениям, по крайней мере, в ближайшее время. Скорее всего, все начнет сыпаться само и сверху.

- Есть какие-то надежды, что Россия пойдет на обмен украинских политзаключенных? Или история с Надеждой Савченко была единичным "актом милосердия"?

- Во-первых, история с Савченко – это была целая политическая стратегия. Помилование было лишь формой претворения в жизнь принятого решения. Условно говоря, если бы Савченко не была депутатом Верховной Рады, депутатом Парламентской ассамблеи Совета Европы, ничего бы не вышло.

Читайте: Ток, избиения, пытки водой: адвокат Сенцова рассказал об издевательствах ФСБшников

Сколько украинских политзаключенных было освобождено за три года? Единицы. Последним был Хайсер Джемилев – сын Мустафы Джемилева. Это было в ноябре прошлого года. Был момент, когда к Путину обратились с просьбой по поводу Олега Сенцова. Он сказал, что пока не созрели необходимые политические условия для разрешения этого вопроса, которые можно отнести и к другим украинским политзаключенным.

Кремлю нужны эти люди в качестве заложников, которых можно со временем на что-то обменять. Люди Кремлю не интересны. Сколько бы СБУ не набрала сепаратистов, российских граждан, руководство РФ это не тронет. Для Кремля это расходный материал. В Москве хотели бы обменять заложников на некие политические преференции, на какие-то уступки. Поэтому, пока не возникнут объективные политические условия для совершения сделки по обмену заложниками, они будут находиться в России.

- Не могу не спросить о Савченко. Как вы оцениваете ее деятельность после освобождения? Ее даже в госизмене порой обвиняют.

- После освобождения я с ней виделся один раз – спустя неделю после ее приезда в Киев. Потом мы с ней не общались. Что касается ее деятельности, на мой взгляд, украинский политик, конечно, не может занимать такую позицию. Считаю, что наиболее адекватный ответ на ее действия дадут ее же избиратели. Если она пойдет на следующие выборы, украинцы смогут выразить свое отношение к ее деятельности.

Как сообщал "Обозреватель", нардепу Рефату Чубарову не позволили приехать в Крым, чтобы дать показания в защиту Чийгоза.