Многовекторность внешней политики: феномен Центральной Азии

ЕС, США, РФ, КНР и исламский мир - пока странам Центральной Азии удавалось сотрудничество по всем этим направлениям. Как долго сохранится такая тенденция, попыталась выяснить DW.

Принцип многовекторности, лежащий в основе внешней политики стран Центральной Азии, проходит проверку на прочность. Такое мнение высказали в интервью DW ведущие эксперты в государствах ЦА. При этом часть аналитиков предполагает, что поле для маневров постсоветских республик между интересами крупных держав сужается. Другая часть заявляет, что у стран региона еще остаются козыри для активного диалога со всеми потенциальными партнерами.

Феномен Центральной Азии

Многовекторность внешнеполитического курса стала феноменом Центральной Азии (ЦА). В основе принципа - лавирование малых государств региона между крупными державами. Цель - извлечь максимум политических и финансовых дивидендов от отношений с каждой из них. Как говорят исследователи, сам термин впервые прозвучал из уст политиков в Казахстане сразу после распада СССР, а уже позже был подхвачен и внедрен на практике элитами в остальных постсоветских странах.

"Многовекторность тогда была вынужденной необходимостью", - объяснил в интервью DW независимый эксперт по инфраструктурным проектам в ЦА из Бишкека Кубат Рахимов. По его словам, в начале 1990-х годов была утрачена главенствующая роль Москвы, а после обретения независимости республикам ЦА в срочном порядке понадобились новые партнеры. Найти их оказалось несложно. Стремление молодых государств к самостоятельности и независимости от Москвы поддержали США, а также европейские страны, Китай и государства исламского мира, которые не только оказали помощь, но и стали основными игроками на политическом поле региона, отмечает эксперт.

"В первые годы независимости элитам центральноазиатских государств был нужен многовекторный внешнеполитический курс для того, чтобы найти источники для сохранения в рабочем состоянии объектов экономики в своих странах. Позже он стал уже условием поддержания их политической власти и богатства", - отмечает Рахимов.

По его словам, говорить о закате многовекторности пока рано. Реалии таковы, что за 24 года государства ЦА уже создали интересные комбинации и многоплановые контакты отношений с основными игроками в регионе. "Южные постсоветские страны постараются и дальше сбалансированно работать со всеми партнерами. Попытка порвать все это по живому окажется чревата болезненными последствиями", - полагает Рахимов.

Первые признаки проблем

А вот таджикский политолог Абдулло Рахнамо в интервью DW предположил, что вести политику "открытых дверей" в ближайшей перспективе государствам ЦА будет крайне сложно. Всему причиной, по его словам, обострение геополитического соперничества крупных держав - России, США, Евросоюза и Китая. Это противостояние зеркально отражается и на постсоветском юге. По мнению душанбинского эксперта, если прежде в этом регионе основные игроки открыто не проявляли стремления потеснить друг друга, то сейчас заметны другие тенденции.

"Крупные державы посылают странам сигналы, как бы давая понять, что пришла пора определиться с главным партнером. В этой ситуации политика многовекторности рискует остаться только в теории, на практике же государства, руководствуясь интересом сохранить суверенитет, скатятся к акценту на более тесные отношения именно с одним из больших партнеров", - рассказал Рахнамо.

Он добавил, что новая ситуация грозит расколоть ЦА как геополитическую конструкцию. В условиях, когда у стран будут противоположные ориентиры, Центральная Азия как единый регион останется, по сути, только в географическом понимании. "На самом же деле произойдет глубокая трансформация - ЦА превратится в большой узел мировой политики, такой же, как Ближний Восток. А это уже не на пользу стабильности постсоветских стран", - отметил Рахнамо.

Бедным странам сложнее

Первые признаки крена у государств Центральной Азии уже налицо, отмечает независимый аналитик, заместитель директора консалтинговой компании Smart business solutions Central Asia Марат Мусуралиев. По его словам, это особенно заметно в поведении тех стран региона, у которых нет запасов нефти и газа. Так, у Бишкека после вхождения в ЕАЭС стал преобладать вектор в направлении Москвы. У Душанбе же на фоне увеличения в экономике доли китайских инвестиций и кредитов усилились связи с Пекином.

Туркменистан пока придерживается многовекторного нейтралитета, который позволил в свое время Ашхабаду создать новые производства и диверсифицировать рынки сбыта углеводородов. Однако все может измениться. "В случае дальнейшего обострения ситуации на границе с Афганистаном, Ашхабаду придется, скорее всего, выбрать один из векторов: Москва, Пекин или Вашингтон", - предположил Мусуралиев.

Лавировать в ЦА между интересами больших держав, доставая каждый раз козыри, по мнению эксперта, пока удачно удается Узбекистану и Казахстану. При этом Астана, к примеру, маневрирует благодаря экономическим проектам.

"Так, Казахстан став учредителем ЕАЭС, на фоне сближения с Москвой сумел параллельно нарастить торговые отношения с КНР и развить транскаспийское направление: на Иран - построив железную дорогу в эту страну через Туркмению, а также в сторону Запада - предложив экспорт своих углеводородов туда через Азербайджан", - заключил Мусуралиев.