Уроки кровавого воскресенья

Вот уже 15 лет 22 января в нашей стране официально отмечается День Соборности Украины.Между тем, в этот самый день произошло и другое, куда более мрачное событие. 9 января (22 по новому стилю) 1905 года в столице Российской империи Санкт-Петербурге произошли трагические события, практически сразу же получившие название "кровавого воскресенья". Ставшие в историографии датой начала первой русской революции 1905-07 годов.

Видео дня

На самом деле, конечно же, зарождаться эта революция стала намного раньше. Наверное, история ни одного народа не обходится без массовых протестных движений. В России, например, на протяжении 17-18 веков произошло целых три только крупномасштабных "крестьянских войны" – под руководством Болотникова, Разина и Пугачева соответственно. Хватало и "дворцовых переворотов" – как со свержением династии Годуновых в 1605 году, целой череды гвардейских заворух после смерти Петра Первого - с выдвижением в императоры Екатерины Первой и Второй, Елизаветы. Наконец – воцарения Александра Первого после "апоплексического удара табакеркой" его отца, Павла Первого.

Революционеры Российской империи – террористы, дворяне, олигархи, пролетарии…

Но все это было, так сказать, "цветочками". С началом Александровских реформ в начале 60-х годов 19 века в обществе началось настоящее революционное брожение. Уже не лихие офицеры меняли нелюбимого императора на своего фаворита – а "народники", студенты, интеллигенты и прочие "разночинцы" устраивали на венценосцев покушения во имя "счастья народа". В начале 20 столетия самыми влиятельными из них были социалисты-революционеры (эсеры) и нарождающиеся социал-демократы. Одна из фракций которых, большевики, наверное, известна даже самым малоинтересующимся историей людям.

Народ их, правда, большей частью не поддерживал. Хотя в массе своей, состоявший преимущественно из крестьянства, особо своим положением доволен и не был. В самом деле, крепостных-то от рабства в 1861 году освободили – но земли дали мало, да и за ту приходилось отдавать в рассрочку немалые "выкупные платежи" – компенсацию "обиженным" помещикам.

Положение начало радикально изменяться с бурным ростом промышленности. Кадры для которой, рабочие, вербовались из числа измучившихся бедностью крестьян. А тогдашние "олигархи"-фабриканты, при организации своих заводов, отнюдь не горели желанием благоустраивать быт своих сотрудников. Которые, по большей части, жили в довольно-таки стесненных условиях, фактически – в казармах, ютясь со своими семьями хорошо, если к отдельных каморках, а не просто огороженном занавеской углу.

Сами же российские олигархи, не сильно заморачиваясь проблемами рабочих, имели другое пламенное желание – "порулить". Что в условиях самодержавия было затруднительно. Максимум, что могли сделать тогдашние миллионеры – "искать концы" через тех или иных высокопоставленных чиновников. То ли дело – самим содержать политиков, выдвигая их в депутаты и министры, продвигая через них выгодные для своих предприятий заказы. С этой "прослойкой" тесно сотрудничала и часть дворянства, ранее пригревшаяся на ряде "земских" должностей – введенных в рамках александровских реформ местного самоуправления.

В целом же, на рубеже веков недовольных, особенно из числа тех, которых было принято именовать "элитой" было довольно много. Причем, очень серьезно недовольных, просто таки люто ненавидящих власть. Достаточно сказать, что во время русско-японской войны из России шло немало поздравительных телеграмм в адрес японского императора – после каждой победы японцев над русскими войсками. Собственно, и конфликт этот был спровоцирован частью русских политиков с целью вызвать массовый подъем патриотических чувств легкой победой над врагом. Знаменитый афоризм "маленькая победоносная война" – как раз из тех времен.

Только война эта оказалась победоносной для Японии. После падения Порт-Артура, разгрома русской эскадры под Цусимой, авторитет правительства "упал ниже плинтуса". И дворянско-промышленный "Союз освобождения" еще в ноябре 1904 года провел "Земский съезд" - который выдвинул программу замены самодержавия конституционной монархией, обретения ряда либеральных прав и свобод, созыва Учредительного собрания для принятия Конституции.

Хочешь избежать революции – не экономь на рабочих

На этом фоне в столиц империи на петербургских предприятиях и было организовано "Собрание русских фабрично-заводских рабочих". В сущности, это был легальный массовый профсоюз – причем созданный, фактически, полицией. Исходя, в общем, из вполне здравой логики – если какое-то явление нельзя искоренить – его надо возглавить.

И, действительно, на первых порах вышеуказанное "Собрание" с поставленными властью задачами справлялось. Заботясь об улучшении бытовых условий рабочих – питания, проживания, условий труда. Возглавлял его талантливый оратор, выпускник Духовной Академии священник Георгий Гапон. А агитаторы от эсеров, социал-демократов и прочих радикалов нервно курили в сторонке, не имея никакой возможности влиять на столь лакомый для них "передовой отряд рабочего класса".

Все было бы хорошо – но радикализм не миновал и самого Гапона. Да, впрочем, были к тому и объективные предпосылки. Рабочие ведь - тоже не дураки, вечно "кормить" их светлыми перспективами не получится. Особенно – в условиях общего глухого ропота недовольства в стране.

А потому, когда в начале января 1905 года на Путиловском заводе администрация уволила 4 рабочих – гапоновское "собрание" выступило на их защиту. Организовав забастовку, быстро перекинувшуюся и на другие предприятия столицы. Первоначально требования были чисто экономические – 8-часовой рабочий день, бесплатное образование для детей рабочих, качественное медобслуживание, кое-что еще. Однако фабриканты и не подумали прислушиваться хотя бы к части этих требований. Зачем – ведь это же означало бы снижение их доходов? Куда проще к власти обратиться – за помощью в вооруженном подавлении протеста.

Вот тогда Гапон с соратниками, видя явный провал начатой ими забастовки, и решил поднять рабочих на шествие к самому царю! Дабы вручить ему петицию с требованиями трудового люда. Правда, кроме экономических требований туда вошли и требования политические. Которые, в общем-то, практически не отличались от таковых, выдвинутых вышеупомянутым дворянско-промышленным "Земским съездом" несколькими месяцами ранее.

Но разница, все же, была. Если делегаты съезда из числа преуспевающих классов общества были немногочисленны и проводили свой форум среди дорогостоящих банкетов и пиров – то 9 января в Санкт-Петербурге к Зимнему дворцу собралось отправиться несколькими колоннами около 100 тысяч рабочих. Причем, несмотря на заявленный мирный настрой, толпа была серьезно "наэлектризована" Гапоном сотоварищи – и настроена в духе "свобода или смерть".

Сам Николай Второй не нашел ничего лучшего, как вообще уехать из города, решение принимали министры его правительства. Причем, не очень хорошо представляя, чем оно чревато. Общим настроем было мнение, что демонстрацию к Зимнему допускать ни в коем случае нельзя. Для чего ввести в город побольше войск – сам вид которых должен оказать "отрезвляющий" эффект на манифестантов, после чего они должны были бы разойтись по домам.

В итоге в городе оказалось около 30 тысяч пехотинцев, кавалеристов, казаков – и только 10 тысяч полицейских. Причем, на их вооружении не было ни слезоточивого газа, ни водометов, ни резиновых дубинок, ни щитов – только боевое оружие. И когда идущие колонны рабочих остановиться не захотели – по ним был открыт огонь. Относительно повезло лишь тем, против которых "работали" казаки – те, все же, относительно редко пользовались шашками (разве что плашмя), предпочитая нагайки. Остальные воинские части стреляли из винтовок…

Достоверная цифра жертв в тот день неизвестна до сих пор. Официальные источники дают ее в чуть больше сотни погибших и около двух сотен раненных, революционные – раз в 20 больше.

Хочешь сохранить власть – назначь "козлов отпущения"

Так или иначе, после "Кровавого воскресенья" народная "вера в доброго царя и злых бояр" была значительно поколеблена – что и привело к лавинному росту протестов по России, в том числе – и вооруженных. В отдельные периоды императорская яхта стояла у причала под разведенными парами – Николай Второй в любой момент был готов эвакуироваться на ней вместе с семьей, отказавшись от власти, но спасая жизнь.

Увы, самодержец не учел, что абсолютная власть, конечно, сладка сама по себе – но, увы, предполагает и такую же абсолютную ответственность. Реальная жизнь граждан ведь не может всегда быть постоянным раем. Да даже и к стабильности народ быстро привыкает – ему хочется чего-то нового, этакого. И начинается недовольство. Конечно, до какого-то момента можно бороться с ним, назначая "козлов отпущения" в виде отдельных чиновников и министров.

Вскользь заметим, что в 1905 году никто из серьезных политиков не предлагал Николаю в качестве "компромисса" "политическую смерть" – типа отречения или "досрочных выборов", сразу или после небольшой отсрочки. Тем самым загоняя главу государства в угол – как некоторые радикалы в другое время, предлагающие оппоненту лишь оптимистическое обещание "бандитов – в тюрьмы!". Так что у царя пространство для маневра в виде чиновничьих отставок было.

Но потом такие "паллиативы" все равно не срабатывают. Потому все современные монархи – конституционные. А где их нет – монархом становится "элита общества", в просторечье – бизнес. Формальную же власть осуществляет правительство, образованное победившей на последних выборах партией. А когда деятельность министров, рано или поздно, начинает надоедать гражданам – они заменяют их оппозицией. Чтобы через несколько лет опять сделать "рокировку". Особого смысла в этом нет – но так все равно приятнее, создается иллюзия выбора, какого то реального воздействия рядовых граждан на свою судьбу.

Хотя, если разобраться, разница между самыми пламенными оппонентами при двухпартийной системе – как между "республиканцами" и "демократами" в США. И первые не против демократии, и вторые хотят жить в республике. Но надо ж кому-то по очереди не только "снимать сливки" с "распила" бюджетного пирога и прочих "вкусностей" – но и отвечать за последствия экономического кризиса и другие неизбежные неприятности рыночной экономики, коррупцию чиновников и т.д.

Прежде чем задумать революцию, подумай – а вдруг она победит?

Собственно, именно введением хоть "куцого", но все же парламентаризма, спустя несколько месяцев после "кровавого воскресенья" "котел" народного возмущения удалось серьезно погасить. Царь издал "Манифест 17 октября", вводящий ряд демократических свобод, созвал Госдуму. И большинство ранее радикально настроенных дворян и олигархов предпочло легальную политическую деятельность ненадежной карьере революционеров.

А с самыми радикальными, пусть и не сразу, справился талантливый премьер Петр Аркадьевич Столыпин. В том числе – и с помощью "военно-полевых судов" с их "столыпинскими галстуками", виселицей за преступления против правопорядка. Он же запустил потом и реформу, названную его именем – с целью разрушения крестьянской общины и формирования на селе крупных и рентабельных хозяйств, владельцы которых были бы надежной опорой власти, в отличии от наличной "голоты". Что, в конце концов, имело успех – самое долгое сопротивление "красным" оказывали именно "кулаки".

И, как знать, если бы Россия не ввязалась в абсолютно ненужную для нее Первую мировую войну под высосанным из пальца предлогом "защиты братьев-сербов" – вполне возможно, что Первая русская революция оказалась бы и единственной.

Увы, на деле произошло по-другому. Чем-то напоминая анекдот о том, как "три дня немцы и партизаны дрались за избушку лесника, а потом пришел лесник – и всех их разогнал". "Лесником", как известно, стали большевики, сменившие только-только вошедших во вкус власти после падения "проклятого самодержавия" либерал-демократов. "Соратники Ильича" быстро монополизировали захваченное "кормило", и отправили – кого в эмиграцию, кого в Гулаг, кого "в расход" - и меньшевиков с эсерами, и дворян с олигархами, и либералов с консерваторами. Ну а крестьян заново закрепостили в колхозы – членам которых не выдавались даже паспорта. Хороший урок для тех, кто "устраивает стрельбу на подводной лодке", пусть даже во имя самых замечательных и светлых идей.

Просто таким романтикам, перед организацией любой революции, желательно вспоминать ироничный афоризм: "Прежде, чем загадать желание, подумай – а вдруг оно сбудется…"