Хватит ли денег в бюджете и когда экономика Украины будет лучше, чем у Польши: интервью с Ярославом Железняком
В Украине, несмотря на полномасштабную войну, продолжается контрабанда, бюджет теряет миллиарды долларов. Собственных поступлений хватает только на нужды армии, но и эта статья расходов может оказаться под угрозой. О том, что ждет Украину в 2023-м, есть ли угроза потери международного финансирования и когда Украина построит экономику лучше, чем в Польше, рассказал в интервью OBOZREVATEL первый заместитель председателя Комитета Верховной Рады Украины по финансам, налоговой и таможенной политике Ярослав Железняк.
– В бюджете на следующий год предусмотрены 1,14 трлн расходов на нацбезопасность и оборону и 1,3 трлн доходов. Из-за масштабных атак РФ на энергосистему Украины очевидно, что темпы экономической активности уменьшатся (и уже уменьшились). Не окажемся ли мы в ситуации, когда в следующем году нам не будет хватать денег на обеспечение армии?
– В следующем году нам на военные расходы потребуется 1,14 трлн грн. Возможно, эти потребности даже возрастут. Напомню, что в этом году мы девять раз увеличивали расходы на армию, и пока ничего не говорит о том, что в следующем году будет другая ситуация.
Что здесь важно помнить. Мы можем финансировать военные нужды исключительно за счет собственных ресурсов. То есть за счет налогов, таможенных пошлин, приватизации, национализации, дивидендов госпредприятий. Мы не можем использовать кредиты и донаты от международных партнеров. Это ключевой тезис для любых прогнозов.
Что с внутренними ресурсами? Сейчас в бюджете запланированы 1,33 трлн грн доходов. Если план поступлений упадет даже на 10%, это приведет к проблемам с финансированием армии. Упадет или нет, мы не знаем.
Сейчас мы записываем интервью, и у меня нет электроэнергии, в кафе рядом тоже нет электроэнергии. Они не работают, не платят зарплаты, не платят ЕСВ, налоги, военный сбор. Возможно, они не платят часть аренды. Это реальность, с которой мы столкнулись. Даже если у них будет генератор, кВт*ч с генератором будет стоить около 80 грн. То есть мы понимаем, что наши доходы снизятся из-за обстрелов энергетической инфраструктуры. Это факт.
Если не можем больше получить, нужно больше экономить. К сожалению, многие депутаты и власть имущие думают, что наших ресурсов уже достаточно и можно их даже использовать на соцэконом условный. Где-то предоставить нецелевую субсидию, где-то отремонтировать школу. Моя позиция: сейчас все внутренние ресурсы нужно тратить на войну и военные нужды. В то же время мы видим, что Фонд ликвидации, аккумулирующий средства от национализации собственности российских олигархов и их пособников, хотят направлять фактически на соцэконом. Это нецелевое использование.
– То есть в случае снижения поступлений в следующем году нужно будет вносить правки в бюджет, отказываться от условного соцэконома?
– Я регистрирую такие изменения, чтобы убрать из бюджета на следующий год подобные необоснованные расходы. Плохая история, когда мы во время войны знаем, что будет проблема, допускаем ее, а затем героически решаем. Потенциальные проблемы лучше решить заранее. Армия должна работать идеально и быть максимально обеспеченной. Если мы видим, что какое-либо решение может этому навредить, такие решения мы не имеем права пропускать.
– Важный вопрос по поводу наполнения бюджета. Вы предлагали отменить льготы для игорного бизнеса и запретить им оставаться на налоге в 2%. Этот законопроект был принят в первом чтении, но завалили голосование сразу в трех чтениях. Кто в Раде защищает игорный бизнес?
– В чем главная проблема с существующим законом в этой сфере, объясню на красноречивом примере. Только для одной известной букмекерской компании месяц налоговой льготы – это экономия 18 млн грн. И это с учетом того, что они не показывают свои доходы, у них есть сайт с доменом .com вместо .ua, они занимаются мискодингом, то есть указывают другой вид деятельности для платежных систем, выводят деньги. То есть в этом случае закон о двухпроцентном налоге не помогает бизнесу пережить войну, а, скорее, предоставляет возможности, мягко говоря, оптимизировать налоги.
В целом, по очень консервативным оценкам, в месяц игорная индустрия за счет этой льготы экономит 200 млн грн. И это при том, что они не показывают свои реальные доходы.
Очевидно, что чем быстрее мы отменяем налоговую льготу, тем лучше наполняется бюджет.
На заседании нашего налогового комитета законопроект об отмене двухпроцентного налога для общего бизнеса рекомендовали принять в целом. Там всего две строчки. Ни один член комитета не сказал ни слова против. Выносится на согласительный совет – все "за". Во время рассмотрения представитель "Слуги народа" соглашается: нужно отменять льготу. А потом мы получаем позицию "Слуги народа", что они против того, чтобы сразу принять во всех чтениях.
Но закон будет принят, и мы специально пропишем редакцию так, чтобы ретроспективно они все равно заплатили налоги.
– Еще один вопрос по поводу пополнения бюджета. Масштабы контрабанды во время полномасштабной войны не уменьшились, а по некоторым оценкам – даже выросли. Похоже, уже приняты все возможные законы, созданы антикоррупционные органы, но результата нет. В чем проблема?
– Контрабанда была в Украине всегда, к сожалению. Если бы можно было принять закон, и контрабанда бы исчезла, мы бы его давно приняли. Но контрабанда законом и так запрещена, это не помогает. Что сейчас происходит на таможне? Там сейчас грабят государство. Это уже оценка даже главы налогового комитета Даниила Гетманцева. По его информации, потери на таможне составляют 10 млрд грн в месяц. Я думаю, что даже больше. И это только таможня.
Одно из главных лиц на таможне – Руслан Черкасский. Если посмотреть его биографию, все станет ясно: возглавлял энергетическую таможню, работал при Януковиче. Я каждый день получаю от бизнеса жалобы на действия таможни, где даже у международного бизнеса есть проблемы и уже намекают на взятки. Это должностное лицо во время войны даже позволяет себе закрывать без причин таможенные пункты, чтобы только перераспределить поток на приближенные к себе. Для понимания масштаба проблемы: в решение именно этого кейса вмешивается даже премьер – и не может ничего сделать.
Мы можем принять любой закон, но пока такие люди, как условный Черкасский, занимают должности, ничего не изменится, а страна и дальше будет терять кучу денег. В этой ситуации единственный лучший вариант – это кадровые решения. Это даже не централизованная коррупция, там все распределено на местах.
Теперь расскажу о теневом рынке сигарет. При Януковиче, когда был лютый треш, нелегальный рынок табака занимал 8% рынка. А сейчас – 22%. Для понимания: это 20 млрд потерь. Это даже не контрабандные сигареты. Их производят в Украине. Этим должно заниматься БЭБ. Для БЭБ написан реально классный закон. Но главой БЭБ назначили экс-главу налоговой милиции. Какой результат мы хотим получить? Глава БЭБ приходит отчитываться нашему профильному налоговому комитету и рассказывает о достижениях, сколько у них подписчиков в соцсетях. Я показываю им пачку сигарет, которые перед заседанием в рамках эксперимента купил без акцизов, рассказываю, в каком киоске. Через месяц спрашиваю у них: что с киоском? Говорят, что закрыли. Отправляю помощника проверить – все работает. А скрутки, а нелегальные заправки, а казино? Это где-то 300-400 млрд, которые мы ежегодно теряем из-за бездействия органа.
– То есть в результате Россию победить будет легче, чем коррупцию?
– Выглядит так, что да.
– В бюджете – огромная зависимость от кредитов и международной помощи. В ЕС, США политическая ситуация также неоднородная. Есть ли угроза, что мы можем не получить обещанную нам финансовую помощь? Что будем делать в таком случае?
– Я уверен, что деньги от международных партнеров будут! Единственное, если станем делать глупости, денег поступит меньше. Не станем делать глупости – проблем не будет.
У нас сейчас есть гарантированная поддержка и США, и ЕС. Плюс мы должны стараться привлечь больше денег. Есть много стран, готовых давать деньги, если мы демонстрируем прогресс. Прогресс с точки зрения и реформ, и верховенства права, и плана восстановления. Австралия, Канада, Япония, многие другие страны готовы помочь нам. Я искренне убежден, что миру дешевле профинансировать нашу победу, чем жить в условиях войны.
В Германии на поддержку низких тарифов на энергоресурсы потратят 200 млрд евро, Великобритания рассчитывала на 120 млрд фунтов. Весь мир потеряет от энергетического кризиса 1,2 трлн долларов. Мы просим всего 38 млрд. Это немного для победы демократии.
Классно работает команда Минфина на международной арене. Видел это своими глазами на примере Японии. Молодцы. У меня нет сомнений, что у нас будут деньги.
– В этом году в Украине анонсировали налоговую реформу со снижением налогов на доходы, прибыль, НДС до 10% (10-10-10). Реформа не состоялась, ждем ее воплощения в следующем году?
– Я считаю историю с "10-10-10" политическим пиаром. Но примером неудачного политического пиара. Мы пытались найти, кто делал расчеты. К сожалению, ни один человек, принимавший участие в этом экономическом шапито, не предоставляет такую информацию. Ростислав Шурма (заместитель председателя ОП, который анонсировал реформу. – Ред.) ссылался на мифических экспертов. Эксперты – на Минэкономики. А в Минэкономики вообще говорили, что они к этому непричастны. А когда международные партнеры спросили в Офисе президента, реальная ли это реформа, им сказали, что это политический пиар. На этом все и остановилось. Я не верю в кардинальные налоговые изменения во время войны. Я верю в такие изменения, когда война закончится.
Сейчас я верю в меньшие шаги, не меняющие налоговые правила игры глобально, но упрощающие жизнь бизнеса. Например, большая проблема нашей налоговой – это сложность администрирования. И мы нашли, как упростить его в отдельной части.
Я вместе с министром цифровой трансформации Михаилом Федоровым разработал идею "Смарт-ФЛП". Идея заключается в том, что человек за 5 минут может зарегистрироваться как ФЛП через Дію, получать деньги только на свой счет, без кэша, и при этом может совершенно не взаимодействовать с государством. За такое ФЛП банк платит налоги, ЕСВ, заменяет налоговую отчетность выписками. Задача предпринимателя – только работать и делать свой бизнес. Без отчетов, потенциальных ошибок при введении реквизитов счетов или заполнении деклараций и взаимодействия с налоговой. 5% единого налога будут перечисляться государству автоматически. Банкам это выгодно – дополнительная ликвидность, и предпринимателям это выгодно, и государству… Такие шаги как раз можно и нужно делать сейчас.
– Это может заработать в следующем году?
– Да, наверное. Это относительно легко сделать, и для многих это важнее размера ставки. А после войны мы можем говорить о размере налогов на труд. Пока идет война, мы не можем посчитать демографию, а я не привык вести дискуссию без расчетов. Корректные расчеты, а не гадания на кофейной гуще, можно будет произвести, к сожалению, только после войны.
– То есть вы рассматриваете возможность уменьшить ЕСВ после войны, несмотря на критическую демографическую ситуацию?
– Это классный вопрос. Вы как раз говорите "критическая демографическая ситуация". Но мы не знаем ситуацию. Последнее, что нам известно: у нас количество плательщиков ЕСВ – 10,8 млн и где-то 10,9 млн пенсионеров. Это данные за квартал.
– Но это уже критические цифры. Такое соотношение работающих и пенсионеров – критическая ситуация. Фактически один к одному…
– Ситуация изменится не в лучшую сторону. Но я не могу сказать, что демография – главный фактор для определения размера ЕСВ, и здесь мы переходим к сложной истории. При снижении любого налога нам нужно посчитать и доказать, что количество плательщиков возрастет, и это станет компенсатором. То есть мы должны обосновать цифрами, что если уменьшаем ЕСВ, то получим рост числа плательщиков ЕСВ – а значит, и поступлений в бюджет, которые перекроют уменьшение ставки. Если мы это докажем, то сможем уменьшить ЕСВ, потому что за счет роста количества плательщиков компенсируем потери. Мой подход таков: давайте говорить на языке цифр. Нельзя просто выйти и сказать: чтобы всем было классно, мы упразднили все налоги – так не работает.
– В ваших интервью всегда есть оптимизм. Запомнился ваш прогноз о том, что после войны мы построим экономику лучше, чем в Польше. И тут во мне говорит пессимист. Как это сделать, когда есть разрушенная инфраструктура, непреодолимая коррупция, демографический кризис, бюджет, зависящий от доноров?
– Добавлю оптимизма. Все проблемы: разрушенная инфраструктура, проблемы с бюджетом, демографией, – все это было в других странах после той же Второй мировой войны или других военных конфликтов. В Японии, Корее, Вьетнаме, Израиле, Великобритании. И в большинстве этих стран ситуация была даже хуже, чем у нас. У нас сохранились институты, финансовая система. Да, в Украине уже сейчас разрушена местами весьма значительная часть инфраструктуры. Как человек из Мариуполя я это прекрасно понимаю. Все, что строили мои родители, разрушено. Война – это стресс, который может дать нам толчок.
Я верю, что в Украине все будет классно. У нас прекрасные перспективы вступления в ЕС. Это самый лучший аргумент для инвестора сейчас, во время войны, рассматривать нас как стрессовый актив. В экономику страны можно дешево инвестировать, можно дешево купить какие-то активы, налоги не столь велики. Но если инвестор сейчас это сделает, то через 10 лет у него будет предприятие на территории ЕС.
Я верю в технологичность нашего общества. С точки зрения финтеха, мы на десятилетие впереди Японии. У нас сильная позиция по аграрке, способной потянуть за собой другие сферы. Мир сталкивается с продовольственными и другими проблемами, связанными с аграрной отраслью. Наша позиция в этой сфере будет расти.
Мы – достаточно предпринимательская нация. Украинцы, которые в качестве беженцев находятся в ЕС, столкнулись с кучей проблем. Например, от многих слышал истории о банальной ситуации – спустило колесо. У нас на СТО за считанные минуты все починят. В ЕС на это нужна неделя. Плюс у нас пока не такая дорогая рабочая сила даже по сравнению с Польшей. То есть мы можем дать лучшее качество по более низкой цене. Это лишь несколько преимуществ Украины, способных обеспечить нам успех.
У нас две гири на ногах – коррупция и проблемы с верховенством права. Но я уверен, что антикоррупционная политика, которую нам так или иначе придется утвердить в рамках сотрудничества с США и ЕС, постепенно вытеснит коррупцию. У нас есть все шансы совершить экономическое чудо, и от нас зависит, произойдет оно или нет.
– Еще один вопрос быстрого восстановления – финансирование. У Плана Маршалла, о котором начали говорить еще с марта, до сих пор нет единой концепции. Есть несколько вариантов, непонятно, есть ли у нас вообще видение, как это должно происходить.
– Единого видения нет. Сейчас многие международные партнеры говорят: давайте пока поговорим о 38 млрд, которые вам нужны здесь и сейчас. И это нормальная позиция. Дальше проблема делится на две части.
Первая проблема – на стороне доноров. Пока непонятно окончательно, будет ли реализовывать ЕС, Всемирный банк, МВФ или консорциум. Много вариантов. Я думаю, что это будет Еврокомиссия, потому что им потом нас принимать в ЕС.
Вторая проблема – дискоммуникация в Украине. У нас есть план, который представили на конференции в Лугано. Классный план. Я собственными глазами видел, как одобрительно на него реагировали международные партнеры, потенциальные доноры. Некоторые пункты можно обсуждать, но это сформированное видение.
Параллельно есть странный план от "больших строителей" Fast Recovery. Помимо всего этого, есть идея горизонтального восстановления, когда каждая страна отвечает за конкретный регион Украины.
Я слышал от посла большой страны: "Меня пригласили на одну встречу, потом на другую. Одни просят взять регион, другие просят деньги на Fast Recovery, а третьи говорят, что ждут решения по плану с Лугано". Это выглядит плохо, поскольку со стороны кажется, что мы здесь не можем скоординироваться между собой и параллелим процессы. Это может вызвать недоверие доноров по поводу нашей прозрачности и институциональной способности реализовать хотя бы один план. Это точно не то, что нам нужно. И мне не нравится, как мы продвигаемся с конфискацией активов россиян в Украине. Если мы хотим убедить зарубежные страны, чтобы они изымали деньги у российских олигархов, то должны показать пример. НАПК делает отличную работу, Фонд госимущества готов быстро продавать объекты, мы должны решительно и прозрачно продвигаться в вопросе национализации и убеждать это делать другие страны.
– Закончим прогнозом. Так сколько же, по вашим оценкам, времени нам нужно, чтобы построить экономику лучше, чем в Польше?
– Лет 5-7. Это тот период, за который в среднем отстраивались многие страны после войны.