Видео дня
Коронавирус не очень вреден, смертность может быть завышена. Интервью с американским вирусологом, работающим над вакцинами
На самом деле количество больных коронавирусной инфекцией в мире может достигать 100 млн человек, но при этом общая смертность, по официальной статистике, не превышает 3-5%. Это очень хорошая новость, которая означает – коронавирус совсем не такой злой, как сначала показалось. Большинство вирусов, перебрасываясь на другие популяции, со временем ослабевают. К тому же бешеными темпами продолжаются испытания новых препаратов – и не только вакцин, но и готовых лекарств.
Об этом, а также о том, что стоит постепенно сворачивать строгие карантинные меры, рассказал в интервью OBOZREVATEL доктор биологических наук, замдиректора по науке отдела вакцин Fоod and Drug Administration, профессор Константин Чумаков.
– Коронавирус в самом деле так страшен для человечества или же это преувеличено всемирной паникой?
– Самих по себе коронавирусов много, они известны уже давно, большинство из них вызывают просто легкие простуды. Многие вирусы способны перескакивать с животных, у которых они могут не вызывать больших проблем, на человека.
Все человеческие вирусы когда-то возникли в животном резервуаре, а потом перешли на человека. И если в человеческой популяции нет иммунитета, вирус распространяется легко – как огонь по сухому сену. Когда значительная часть людей переболеет, ему уже сложно распространяться. У людей возникает популяционный иммунитет, а сам вирус становится не очень опасным.
Коронавирус не очень вреден, смертность может быть завышена. Интервью с американским вирусологом, работающим над вакцинами
Вирус SARS-CoV-2, который вызывает болезнь COVID-19, тоже не очень вреден. Начинают появляться данные, сколько же человек на самом деле заразилось, заболело и умерло – оказывается, смертность менее 1%. Официальные данные говорят, что от 2 до 5%. В Италии даже больше. Но это связано с тем, что у нас нет хорошей статистики относительно точного числа заболевших и заразившихся. Пропустить умершего человека трудно, а заболевших – легко, не говоря уже о тех, кто заразился и не имеет никаких симптомов.
– А как с теми, кто обратился за медицинской помощью?
– По определению, это уже тяжелые случаи. Если вы просто кашляете, вы в больницу не пойдете, а значит, останетесь за пределами статистики. Сейчас появились методы, позволяющие увидеть наличие у человека в крови защитных антител. Оказалось, что количество тех, у кого они есть, примерно от 50 до 80 раз больше, чем об этом говорит официальная статистика о заболевших. Это очень хорошая новость. Она означает – вирус совсем не такой злой, как показалось сначала. Даже сейчас, несмотря на то, что эпидемия бушует уже два месяца, в тех же США количество смертей все равно меньше, чем от сезонного гриппа. Так что масштаб пандемии нужно рассматривать в сравнении.
Не хочу преуменьшать значение всех карантинных мер и опасности. Опять же, этот вирус новый, он еще не адаптировался… И вообще, все вирусы, перейдя на новую популяцию, сначала более опасны, но постепенно становятся щадащими. Если вирус убивает своего хозяина или отправляет его в больницу, он уже выпадает из циркуляции и не может передаваться другому. А передаются только те вирусы, которые своего хозяина не убивают, так что он может продолжать заражать других людей. Поэтому любой новый вирус постепенно становится менее опасным. Это фундаментальный биологический закон.
– Если вирус не столь опасен, почему так много стран закрыты на карантин?
– Эти меры были приняты в самом начале, когда не было ясно, с чем имеем дело. Ведь пандемия могла бы убивать не 3%, как показывает нынешняя несовершенная статистика, а все 30. Вот тогда это было бы полной катастрофой. Во время чумы XIII века вымерло 30% европейцев. От испанки во время Второй мировой погибло от 50 до 100 млн человек. Та болезнь – хороший пример "смягчения" новых вирусов, она возникла и довольно быстро исчезла без всяких вакцин и лекарств. Потому что остался вариант вируса, который перестал убивать человека – испанка превратилась в обычный сезонный грипп. Неприятно, но уже никто не пугается.
Поэтому карантинные меры вполне оправданы. Если бы их не приняли, то переполнились бы все больницы. Началось бы неконтролированное развитие эпидемии с большими потерями населения. Карантин сгладил эпидемию. Даже в Нью-Йорке, центре распространения вируса в США, больницы не были переполнены, а количество новых зараженных постепенно снижается.
Другое дело, что пора этот карантин постепенно отпускать, особенно там, где нет большой заболеваемости или она доказанно снижается.
– Европа тоже начинает открываться. Это правильно?
– Абсолютно. Например, Германия, Швейцария уже прошли пик, новых случаев там примерно в 10-20 раз меньше, чем в высшей точке. А вот Швеция и Великобритания еще не дошли до него – частично из-за своей неправильной стратегии. Швеция решила ничего не закрывать. Там полагали, что популяционный иммунитет выработается быстрее. Но это дается ценой смертей многих граждан. Мне кажется, это неправильно даже с морально-этической точки зрения.
– ВОЗ говорит, что вирус будет двигаться в сторону Восточной Европы, Африки, Центральной и Южной Америк.
– Это возможно, но не очевидно. Есть очень четкая зависимость между заболеваемостью и национальным доходом. Чем богаче страна – тем в ней больше заболевших. В бедных и неразвитых странах коронавируса нет или очень мало. Африка как раз относится именно к этой категории. В разных районах разная динамика.
– Кстати, а почему?
– Есть разные теории. Например, в странах с низким доходом традиционно высока заболеваемость туберкулезом, поэтому там применяют вакцину БЦЖ. Она вызывает неспецифический защитный эффект против различных других болезней. Это известный факт. Согласно одной теории, именно поэтому такие страны защищены от коронавируса. Другая теория утверждает, что там люди живут в довольно грязно и часто подвержены бактериальным и вирусным инфекциям, в результате чего их врожденный иммунитет постоянно тренируется.
Еще один фактор – в бедных странах совсем другая возрастная структура населения. Большинство – молодые, а они болеют мало и легко. В странах с достатком преобладают пожилые люди, они болеют чаще. Кроме того, богатые страны гораздо более отрыты, а само населения мобильнее и динамичнее.
И конечно, там больше тестируют на коронавирус, поэтому статистика там достовернее. В самом деле, в Украине заболеваемость ниже, чем в Нью-Йорке в расчете на душу населения.
Но когда в Украине наступит перелом, я не знаю.
В целом в Восточной Европе заболеваемость тоже намного ниже, чем в Западной.
– У экспертов вызывает беспокойство ситуация в России, где стремительно растет количество заболевших, сами россияне скоро начнут заражать китайцев. Плюс РФ может подавать необъективные данные о количестве инфицированных.
– Сейчас статистика плохая везде. По объективным причинам очень трудно собрать всю информацию, не хватает наборов для тестирования. Не знаю, почему, но ныне заболеваемость в России в три раза выше, чем в Украине.
– Есть еще Беларусь, где нет карантинных мер.
– Да, ситуация у них будет похуже, чем в России. Может, потому, что они ближе к Европе или потому, что не вводят строгих карантинных мер.
– Думаете, Китай не приуменьшил количество инфицированных и смертельных случаев?
– Китай тоже мог манипулировать неприятными данными. Страны с авторитарным режимом всегда склонны искажать информацию о своих проблемах. Наверняка, там было много неучтённых случаев, хотя точными фактами мы не владеем. А вот была ли это государственная стратегия – не знаю. Для высшего руководства это верх идиотизма – недооценивать надвигающуюся угрозу.
– Сколько зараженных в мире?
– Пока нет четких данных, но как минимум официальная статистика занижена в 10 раз. Согласно исследованиям Стенфордского университета, разница может доходить до 80 раз. Вот в штате Нью-Йорк зараженных 260 тысяч, но по подсчетам, антитела к этому вирусу есть уже у 3 млн человек. Значит, они уже были заражены. Разница – в 10-12 раз. Если такая пропорция по всему миру, не удивлюсь, что с вирусом познакомилось уже около 100 миллионов человек.
– Можно ли сказать, что некий коллективный иммунитет среди человечества уже сформирован?
– Он только начинает формироваться, и это очень хорошие новости. Исследования по количеству антител к вирусу нам показывают, что все не так страшно, как могло показаться вначале. Цифра по умершим вполне сравнима со смертностью от сезонного гриппа. Я слышал, в Нью-Йорке, если человек умирал и у него были респираторные симптомы, его записывали в статистику умерших от коронавируса, даже когда тестов не делали. Не исключаю, что смертность может быть завышена. Нужно подождать, пока нам дадут надежные цифры, иначе можно построить любую теорию.
– Пик пандемии в мире пройден или только подходим к нему?
– Судя по опубликованным данным, еще не пройден. Возможно, мы находимся на пике. Мне судить трудно, беру информацию из общедоступных источников. Но в каждой стране ее по-разному собирают – где-то скрывают, где-то раздувают, где-то не тестируют людей.
– Если лето станет периодом передышки, то что будет осенью и зимой? Вторая волна опаснее первой?
– Мы об этом вирусе почти ничего не знаем. Те, кто говорит, что вторая волна будет зимой, базируются на информации о гриппе. Он действительно сезонен и активизируется в осенне-зимний период. Это связано с погодой, общей устойчивостью организма, с миграцией птиц, которые могут его переносить. Но и другие вирусы имеют сезонность, которая часто очень странная, эпидемиологи не всегда могут ее объяснить. Есть вирусы, которые приходят раз в два, три года, а есть повторяющиеся каждый год. И как это объяснить?
Что будет осенью или на следующий год, не известно. Но подготовиться надо, конечно. Если второй волны не будет – это же только хорошо.
– Я так понимаю, вы придерживаетесь оптимистической точки зрения – вирус станет слабее?
– История вирусов доказывает, что это происходит всегда. С точки зрения эволюции – иначе быть не может. Вирусы циркулируют и очень быстро меняютс: как в лучшую сторону, так и в худшую. Это фундаментальный биологический закон. Если организм не оставил потомства, значит, он исчезает.
– В очень многих странах начали искать вакцину против коронавируса. Она может быть готова к концу года, например?
– Вряд ли. Испытания идут уже сейчас, но вакциной препарат можно будет назвать только тогда, когда будет доказано, что он безопасен и защищает от болезни. А процесс этот очень долгий. Сначала препарат нужно дать небольшому количеству добровольцев, и если все нормально – дать большему количеству людей и посмотреть, защищает или нет.
Нужно привить огромное количество людей, чтобы статистически заметить разницу в заболеваемости среди тех, кто вакцину получил и не получил.
Заболеваемость коронавирусом в мире не очень большая. Вот в Украине сейчас каждый день примерно один новый случай на 100 тысяч населения. Провести такое испытание у нас просто невозможно. Если привить миллион человек – то в такой контрольной группе можно ожидать всего 10 случаев. Если эффективность вакцины 50%, то заметить разницу между 10 случаями и 5-ю – очень трудно, статистически это недостоверно. Часто бывает, когда созданную вакцину проведут через первую фазу испытаний на безопасность, потом начинают вторую фазу, и когда переходят к третьей, чтобы проверить эффективность в смысле защиты от болезни, – эпидемия уже прошла.
Но это не означает, что дело безнадежное. Если волна эпидемии пройдет – проверить препарат можно будет на животных и доказать безопасность для человека.
Обычно создание вакцины занимает годы и годы. Сейчас, когда весь мир и ученые работают, не покладая рук, когда все хотят эту вакцину, ей будет дана зеленая улица, но все равно это вопрос не месяцев, а года или более.
Есть еще одно осложнение, которое заставляет нас относиться к этому очень осторожно. Есть ситуации, при которых вакцина не помогает, а делает только хуже. Примеры были: для здоровых людей препарат безопасен, а для больных – нет. Нужно идти шаг за шагом, и пока мы не придумали, как сделать все быстро.
– Может, люди научатся контролировать вирус?
– Только карантинными мерами. Но тогда разрушится вся экономика. Есть идея – использовать некий неспецифический защитный эффект, который дают многие живые вакцины благодаря стимуляции врожденного иммунитета. Например, противоуберкулезная, которую сейчас испытывают. Мы предлагаем испытание живой полиомиелитной вакцины, которая хорошо работает против гриппа. Их надо проверять, но это уже готовые препараты с доказанной безопасностью, которые можно применять хоть сегодня. Надеемся, это станет решением проблемы до тех пор, пока не будут созданы надежные вакцины, которые дадут постоянный иммунитет. Но пока это только идея. Чтобы доказать её, нужны испытания.
– То же касается и применения БЦЖ?
– Еще в большей степени. Полиомиелитная вакцина совершенно безопасна, а вот БЦЖ – не очень. Особенно для людей с нарушениями иммунной системы, могут быть очень неприятные осложнения. Вот в Советском Союзе прививали всех, но та прививка, которую мы получили в детстве, скорее всего, ничего не даст. Врожденный иммунитет постепенно снижается. Это не означает, что, сделав один раз БЦЖ, вы больше ничем болеть не будете. Просто в ближайшие месяцы будете иметь большую устойчивость к другим вирусам и бактериям. Но рассчитывать, что прививка, сделанная в детстве, защитит вас от коронавируса – наивно.
– Часто читаю, что через 10 лет человечество ждет новый вирус, гораздо смертельнее этого.
– Мы никогда не избавимся от угрозы вирусных инфекций. Посмотрите, сколько новых болезней возникло даже за последние 100 лет. Клещевой энцефалит, Эбола, SARS, SARS-2, MERS, пандемии гриппа... Люди живут в мире вирусов, они хозяева на этой земле, а не мы. Их в мире гораздо больше. Но люди знают о них уже очень много, возникла целая биотехнологическая и вакцинная промышленость. Я вас уверяю, что через год у нас будет эффективное лекарство от коронавируса. Может быть, не будет вакцины, но если в руках будет эффективное лекарство, то мы сможем полностью расслабиться.
– Кстати, испытания лекарств вроде как успешные.
– Трудно сказать. По хлороквину, противомалярийному препарату, пока что данные противоречивы. Но есть новые средства, разработанные на основе знания молекулярной биологии вирусов, они уже испытываются. Лекарства будут. В последнее время в сфере антивирусных препаратов просто огромный бум. Люди научились лечить гепатит С, который до этого вообще был неизлечим. А теперь выздоровление в 99% случаев. Достаточно попить таблетки в течение 2-3 месяцев – и все. А вакцину против этой болезни так и не смогли создать, очень сложно. Нет даже идеи, как ее создать, а таблетка уже есть.
Есть уже 60 кандидатных антивирусных препаратов, которые показали эффективность в пробирке, осталось проверить их на людях. Один-два из них точно дойдут до финиша.
Интервью выражает исключительно позицию Константина Чумакова как учёного в отрасли вирусных вакцин, а не как представителя FDA (Управления по контролю за пищевыми и лекарственными продуктами”) и не является официальной позицией этой структуры.