Думала, что это мой последний день в жизни - украинская певица о войне на Донбассе
Украинская певица и волонтер, экс-солистка ВИА "Сливки" Алла Мартынюк пришла на эфир программы "Грани войны" на ObozTV и рассказала нам много интересного.
Читайте текстовую версию интервью певицы на OBOZREVATEL. (Чтобы посмотреть видео, доскрольте страницу до конца)
- Ты постоянно ездишь или поддерживаешь связь с ребятами, находящимися на фронте. Продолжаешь помогать уже четвертый год подряд?
- Да.
- Когда в последний раз ты с ними связывалась?
- Сегодня в три ночи. То есть это постоянная и непрерывная связь и помощь. К сожалению, не многое изменилось в обеспечении наших военных.
- Как ты определяешь для себя сектор, которому помогаешь?
- Я бы назвала это сектором огневой поддержки. Сейчас все настолько плохо с обеспечением, что мне это напоминает 2014 год. На самом деле, я не понимаю, как такое может быть, что на четвертый год войны нет даже самого необходимого. Например, заехала бригада в Пески, вижу, как они там живут - в условиях чудовищной влажности, с грибком повсюду.
- Какая помощь сейчас нужна?
- До сих пор нет прицелов. Просят бинокли, приборы видения. Где они все? Уже столько было ввезено всего...Пленка, конечно, чтобы утеплить и закрыть территорию. Кстати, она есть у нас в штабах, и я не понимаю, почему ее не выдают? Почему волонтеры это должны возить?
Читайте: "Быдлом легче управлять": раскрыта правда о наемниках Путина на Донбассе
- Это распространенная проблема?
- Нет, это проблема отдельных бригад. Я считаю, что это очень зависит от командиров и командного состава. Много военных говорит, что они подают заявки, а те где-то теряются. Ну как такое может быть? Очень часто жалуются на новую форму ВСУ, в которой сейчас очень жарко. Люди в ней просто плавятся.
Но сейчас намного сложнее стало собирать деньги на помощь армии. С 200 репостов люди перевели 500 гривен.
- Почему так?
- Кроме того, что люди устали, у бизнесменов сейчас и так много проблем со средствами. Возможно, кто-то разочаровался. Я не знаю, если честно, но сейчас настолько сильное обострение, идут очень активные бои. У нас почти каждый день гибнут ребята. Это вообще ужас. По нам лупят из всего, что только можно. Творится просто ужас. От равнодушия людей вокруг становится очень больно.
- До этого мы говорили с одним нашим гостем о посттравматическом синдроме. И только перед передачей ты сказала, что он у тебя уже четыре года. Как ты с этим справляешься и чувствуешь его?
- Я уже несколько месяцев не ездила на фронт, а отправляла помощь "Новой почтой". Сейчас во время боев меня стало ужасно подбрасывать и происходят приступы панической атаки. Если первые два года я нормально на это реагировала и даже спала там спокойно, то сейчас, когда я туда приезжаю и начинаются громкие выстрелы, то у меня почему-то начинаются панические атаки, ужасно нарушился сон и, знаешь, есть внутреннее отторжение войны.
Я не знаю как это объяснить. У нас очень боятся об этом много говорить, но когда я общаюсь с теми, кто сейчас на востоке, то они говорят: "Нам стыдно признаваться, что мы тоже хотим быть дома. Нам хочется вернуться из-за дикой усталости. Хочется жить нормальной жизнью, ходить по улице, улыбаться и отдыхать, но ты уже не можешь это оставить. Потому что война не прекратилась, потому что ты там нужен".
Я бы хотела поднять проблему с ротацией, потому что у нас действительно не хватает войск, не хватает медиков. То есть люди вынуждены четвертый год спасать жизнь или защищать страну только потому, что не хватает людей - никто не хочет идти сейчас воевать.
- Ты сама обращалась к психологу с этой проблемой?
- Нет, справляюсь сама. Хотя, конечно, пью успокоительные
- Можешь вспомнить моменты, когда тебе было страшнее всего?
- Всегда страшно, когда погибают. Это самое ужасное. И я до сих пор это очень тяжело переношу. Ребята более устойчивы к этому. Им тоже тяжело, но они уже это так сильно не переживают, стали сдержаннее, а для меня это всегда большой стресс.
- Ты боишься узнать, что кто-то еще погиб?
- Да. Самое страшное, когда я где-то почти сутки находилась во время атаки на наших позициях.
Читайте: "Используют пленных как рабов": стало известно о новой тактике оккупантов на Донбассе
- Где это было?
- Я не хочу подставлять ребят. Волонтеров вообще нельзя пускать на боевые позиции, а меня много кто смотрит и слушает. Я сейчас расскажу, и все поймут, кто это сделал.
Могу сказать, где была последнее время: Авдеевка, Пески, Зайцево. То есть это донецкое направление. Конечно, было страшно, когда начинались все эти "прилеты". Я уже мысленно с мамой попрощалась и думала, что это мой последний день в жизни. И как-то у меня так все внутри перевернулось - почему так? Я артистка, мать двоих детей и езжу помогаю, а кто-то другой ходит по кабакам, в клубы ночные и ему вообще безразлично.
Сейчас среди моих коллег появилось очень много агрессивно настроенных. Недавно снималась с одним актером в проекте, и он начал говорить: "Ну что там твои националисты? Надо убивать таких людей". Я вообще была в шоке.
Есть действительно такие неравнодушные люди, как Ирма Витовская. Она очень патриотичный человек, но таких очень мало. И мне очень неприятно, что Россия так плотно зашла в наше кино и шоу-бизнес.
- Россия возвращается в наше кино?
- Главные роли сейчас играют только российские актеры.
- Вот это интересный факт.
- Да, на четвертый год войны. И сейчас этот факт меня очень удивляет. Я понимаю, что они хотят зарабатывать деньги, совмещать политику и искусство, но все же...
- То есть киноиндустрия отворачивается от военных тем.
- Да, но сейчас есть и хорошая сторона: начинают снимать патриотические фильмы на украинском языке и о войне. Вот сейчас я буду сниматься в фильме о нашей современной освободительной войне. Буду играть разведчицу (с улыбкой).