Блог | Крошка умирала в страшных муках: когда наши дети станут главной ценностью?
Собиралась сесть написать пост по вчерашней встрече с Герусом, но ровно два часа не могла успокоиться. Два часа слез и разрывающегося сердца. Еле взяла себя в руки, чтобы написать этот пост. Может станет легче. Да и не могу иначе. Не могу сейчас молчать. Меня очень сильно взяла за живое история про умиравшую полгода среди абсолютного равнодушия девочку. И таки умершую. В 8 лет. От страшных диагнозов. Туберкулезный менингит и туберкулёз легкого.
Маленькая восьмилетняя крошка, никому не нужная, никем не приголубленная, всеми забытая, собственными родителями нелюбимая, школой и государством брошенная. Умиравшая в страшных муках. С сентября по почти февраль... Её заставляли ходить в школу, а оттуда гнали домой лечиться, а оттуда родители гнали в школу назад. Словно живой футбольный мяч, которым отдавали пасы безразличные к судьбе этого маленького человечка люди.
Читайте: Родители не лечили и отправляли в школу: в Запорожье девочка умерла от туберкулеза
Какие-то нечеловеческие, невозможные для моего понимания адовые условия смерти. Что для неё было страшнее: физические муки или осознание того, что она осталась один на один со своей никому не нужной жизнью? Что рядом нет ни одного человека, который просто взял бы руку и отвёл в больницу к врачам, пожалел бы, заботился бы, обнимал, успокаивал, давал поддержку и надежду, не позволил бы умереть, ну хотя бы не дал бы умереть так... ТАК!...
Все эти мысли не дают мне покоя. Даже сейчас пишу и плачу. Просто не могу остановиться. Отозвалось так сильно, потому что я прошла через родительскую нелюбовь, я знаю, сколько это стоит. Как дорого, как баснословно безумно невероятно дорого это потом в жизни всем нам, через это прошедшим (если прошедшим) стоит. И точно также когда-то просто лежала и умирала в своей комнате несколько дней, придя домой со школы, лет в 10 наверное. С высокой температурой, зимой.
Я навсегда запомнила, как это страшно: лежать одной, когда к тебе в комнату даже не заходят. И лишь иногда как собаке кидают кость в виде какой-то еды или таблетки аспирина. Поэтому когда я читала эту историю, я прочувствовала всю её нефизическую боль. Мне даже писать сейчас это больно. По-настоящему. Когда жжёт в грели словно каленым железом. И ты не в силах это хоть как-то преодолеть. Бедная, несчастная малышка, прошедшая через настоящий ад на земле. Лучше бы она умерла сразу...
Психологи говорят, что того, чего не дала мать, жизнь не даст уже никогда. Наверное, это про психику и душу. Но ведь мы все живем в социуме. Физическую жизнь мы что, тоже не в силах защитить? Не в силах не давать нашим детям умирать от голода? Не в силах защитить их от абсолютного равнодушия их же близких? Не в силах спасти от насилия от их рук? Так о каких ещё ценностях мы в принципе смеем говорить как нация, если копнув чуть глубже напускных дешевых армовиров, цена нам — ломаный грош в базарный день?
Мы состоимся как нация не тогда, когда все начнём говорить на украинском и будем ходить в правильную церковь. А когда наши дети станут нашей самой главой ценностью. Общей. Одной на всю страну. Вот тогда я поверю, что мы состоялись как нация. А до того — нет. Хоть тысячи армий снаряди. И построй тысячи новых церквей. И издай тысячи новых фильмов и книг на украинском. До того — мы просто одно большое стадо разношерстных людей, временно объединённых бесцельным блужданием по перешейку мироздания.
