Блог | Аліс в країні глухих. Пам'яті матері Філіпа Единбурзького

Жінка в сірому чернечому вбранні затягнулася найміцнішою сигаретою без фільтра і сіла писати синові записку. Вона знала, що це звернення буде останнім. Вона не боялася. Все вийшло правильно. У записці їй хотілося написати найважливіше. Виправдатися за все, але слова не йшли.

Далі текст мовою оригіналу

В лондонском небе гудели "боинги", шумели толпы, машины и автобусы на Пэл Мэлл. Ее небольшая комната почти под крышей Букингемского дворца (она сама ее выбрала) была обставлена очень просто. Какая-то мебель. Иконы. Вид Акрополя. И память. Больше ей ничего не нужно. Даже фотографий.

Небо взрезал реактивный самолет, оставляя пенистый шов, но она его не слышала. Она ничего не знала о мире звуков. Никогда не слышала голоса матери, голосов своих детей, Андреаса. Люди только раскрывали рты и шевелили губами, как всплывающие вдохнуть рыбины. И она читала движения губ. Это первое, чему она научилась. Ей легко было определить, на каком языке говорили – у людей, переходивших с английского на немецкий, на греческий, полностью изменялась нижняя часть лица. А иногда и верхняя. Особенно странно было наблюдать людей, когда они беззвучно играли на фортепиано и других инструментах.

Только один Голос даже не звучал, а вибрировал в голове, но все слова были понятны. Она давно уже никому об этом не рассказывала: это было опасно. Она не могла сказать, на каком языке был Голос.

"Мой дорогой Филипп, будь отважным…" – начала она и остановилась. Что может сказать мать, которая по-настоящему узнала сына только сейчас, в конце жизни?

***

Она родилась в Виндзорском замке совершенно глухой. "Голубая кровь" европейских монархий давно требовала разбавления, но генетика еще проигрывала геральдике. Мать Виктория, затянутая в железный корсет условностей внучка одноименной королевы, просила не повторять для девочки фразы: пусть учится читать по губам с нормальной скоростью. Это было правильным решением. И Алис вскоре уже знала, о чем говорят те, чьи рты она могла видеть. Иногда говорили нелицеприятное о ней, особенно на дальнем конце длинных столов.

К восемнадцати годам высокородная красавица Алис Баттенберг (Маунтбаттен) достигла такой виртуозности в чтении по лицам эмоций и слов, что никто не мог догадаться о ее глухоте, пока она не начинала говорить – гортанно и монотонно. Поэтому больше молчала, росла созерцательной и серьезной.

В восемнадцать лет в ее жизни появился Андреас, сын датского принца - короля Греции- и русской княгини Ольги (внучки Николая I). Андреас страдал близорукостью, что тоже считалось инвалидностью в век, когда важнейшим качеством мужчины- аристократа являлось умение хорошо стрелять. Однако, даже очки не испортили его беззаботного характера, и в 1903 году веселый гусар увез молодую жену в Афины. У них рождались только девочки. Маргарита, Теодора, Сесилия, София. Наследника не было. Алис полюбила шумные, восточные, пыльные Афины, в которых все было иначе. И была свобода.

Надвигался тяжелейший век. Как тектонические плиты, сдвигались представление о нациях, иерархиях, экономике, долге, условностях, свободе, достоинстве, боге, человеке. Отчаянно хотелось перекроить мир по новым лекалам. Режут эти "выкройки" всегда по живому.

Алис, в 1909 году поехавшая к своей любимой тетушке Элле в Россию (Елизавета Федоровна Гессен-Дармштадская, замужем за сыном Александра III), придет в восторг от ее подвижнической деятельности, от основанных ею больниц, прекрасной обители Марфы и Марии. Алис понимает, что хотела бы делать то же, что вот оно, ее призвание.

Когда в Греции разразилась война с Турцией, длившаяся почти десять лет, Алис оставляет детей и едет с мужем на фронт, разворачивает полевые госпиталя, ассистирует на операциях. Она видит такие ужасы, то которых можно сойти с ума. Примитивнейшие условия, в которых происходят ампутации. Куски тел, залитые кровью коридоры. Ее окружают разверстые в диком вое и реве рты. Она не слышит, но от этого еще сильнее чувствует всю эту боль.

Война окончится тяжелейшим поражением Греции. Народ, в поисках виноватых, восстанет, обвинив в катастрофе недостаточно греческую элиту и потребует свержения иностранной монархии. Андреаса приговорят к смертной казни. Алис, беременная пятым ребенком, родит первого сына и наследника престола Филиппа на кухонном столе виллы Монрепо на Корфу в июне 1921 года.

Иллюзий нет. Она понимает, что их может ждать самое страшное. Она тяжело пережила гибель тетушки Эллы. Ей рассказали. Эллу, вместе с ее придворными, привели к какой-то уральской шахте (в это время казнимые пели молитвы), столкнули в шурф, потом бросили в шахту гранату, которая взорвалась столбом пламени пополам с землей... И завалили камнями. Алис уже знает, что вторую ее тетушку, Аликс (императрицу Александру) вместе с супругом -императором и детьми, тоже где-то на Урале, уничтожили большевики.

Беспокойство за детей, новорожденного сына, сводит с ума. Алис в отчаянии просит о помощи короля Великобритании Георга V. Георга до сих пор мучает совесть, и будет мучить всегда. Он дал большевикам погубить родную кровь - Эллу и Аликс... В декабре 1922 года, когда угроза становится критической, Британия отправляет на Корфу канонерку "Калипсо". Это не Екатеринбург, сюда может дойти британский флот.

Под проливным декабрьским дождем, Алис садится в шлюпку. Матросы бережно ставят рядом коробку из-под апельсинов. В ней - импровизированной люльке -пятимесячный наследник престола, принц Филипп. На борту британского корабля. В безопасности.

Отсутствие вины принца Андреаса настолько очевидно даже революционному суду, что казнь ему заменяют пожизненным изгнанием.

Семья из семи человек оказывается в Сен Клу, под Парижем. Их приютила на одной из своих вилл родственница Мария Бонапарт. Ситуация унизительная. Продают драгоценности и перебиваются на подачки от британских родственников. Для Филиппа Мария Бонапарт оплачивает американскую частную школу. Так проходит почти восемь лет.

От всего пережитого Алис начинает погружаться в безумие. Ее религиозность превосходит все мыслимые пределы. Она сообщает, что у нее установились особые, интимные отношения с Иисусом и вскоре, через нее, он сообщит миру новое откровение. Ее уговорят полечиться в "санаториуме" под Берлином, где осмотревший ее доктор Фрейд вдруг изменит обычной практике психоанализа и вдруг пропишет облучение матки и яичников сильными дозами рентгена. Принудительное "лечение" совершенно разрушит гормональный баланс несчастной Алис, которая попытается из клиники бежать . Ее поймают на вокзале и вернут.

К тому времени Андреас самоустранится и поселится с любовницей на Лазурном берегу, а дочерей выдадут замуж за мелких немецких аристократов. Алис на их свадьбы допущена не будет. Более того, ее мать, Виктория, обманом заключит ее в другой "санаториум", уже в Швейцарии. Потом будет еще один, в Италии...

После этого "лечения" Алис будет годами инкогнито странствовать по Европе, жить в маленьких отелях отшельницей и избегать всяких личных контактов с семьей. Правда, будет все же переписываться с матерью, получать маленькое содержание. Тихая, умиротворенная, она будет сидеть на террасах дешевых пансионов и смотреть на небо.

Филипп в это время учится в Англии, дочери живут в Германии.

В 1937 году, в Бельгии, в тумане, упадет самолет. В нем летела ее беременная дочь Сесилия, с мужем и двумя детьми, и Алис, впервые за годы, поспешит к семье. На этих похоронах, в Берлине, все они и встретятся. В черном пальто идет за гробом незнакомый, высокий подросток – Филипп, идут дочери с "истинно арийскими" мужьями (в нацистской форме и сияющих сапогах) и шагает какой-то посеревший, уже совершенно чужой, Андреас. После облучения "фрейдовским" рентгеном Алис пережила очень раннюю менопаузу и тоже выглядит старухой. Гибель дочери странно пробудит ее. Она переедет в Грецию, где была когда-то так счастлива. Поселится в маленькой квартирке и позовет сына. Но Филипп, вечно бездомный, уже нашел себе приют – он учится в Шотландии, в частной школе Гордонстоун. Ее основал немецкий патриот, участник Первой мировой, еврей Курт Хан, сначала поддержавший нацистов, а теперь – беженец, не ожидавший, что немецкое "вставание с колен" после Версальского мира примет такой оборот…

Школа прекрасная. Филипп не представляет, чем будет заниматься в маленькой афинской квартирке матери и не приедет.

К тому же, вскоре Филипп, по совету дяди и опекуна Луиса Маунтбаттена поступает в элитную академию для военных моряков Дартмут. Вскоре начнется мировая война, разделившая детей Алис, как это часто делают войны. Сын будет сражаться в британском флоте против нацистов, а мужья дочерей - наоборот.

Алис Баттенберская не уедет из Афин во время нацистской оккупации. Она будет собирать деньги и организовывать суповые кухни для голодающих, устраивать приюты для беспризорных детей и сирот, ездить в Швецию за медицинским оборудованием. Когда однажды к ней на виллу наведался немецкий генерал, полагая ее симпатизанткой нацистов и спросил: "Что я могу сделать для вас?", она решительно ответила: "Вывести войска из моей страны".

Когда дальнейшая работа Красного креста станет невозможна, Алис закроет окна ставнями, и нацисты будут знать: тут, в полумраке, живет глухая, полубезумная аристократка. Эта репутация очень ей поможет, когда она укроет в подвале своей запущенной, полной сквозняков, трехэтажной резиденции еврейскую семью. Это была семья члена парламента Хаймаки Коэна. Сам он к тому времени уже умер, и его вдове с четырьмя взрослыми детьми грозила депортация в Аушвиц. Мужчины Коэны решили бежать морем в Турцию и Египет, а для матери и сестры, слабого здоровья, такое путешествие они сочли слишком опасным. И попросили Алис их укрыть. За укрывательство евреев грозил расстрел. Вряд ли для Алис сделали бы исключение. Как раз наоборот, могли сделать из нее пример для назидания. Когда к ней наведывалось гестапо, она, прекрасно читая немецкий по губам, притворялась, что не понимает их вопросов.

Внучка Рахили, Эви Коэн – сейчас художница в Париже - инициировала присвоение Алис звание "Праведницы мира". Принимать это звание от имени покойной матери в Яд ва Шем, в 1994 году, приехал принц Филипп, первый представитель британской монархии, посетивший Израиль.

Но это будет потом, а пока – после оккупации, Алис, в память о зверски уничтоженной большевиками тетушке Элле, которая произвела на нее в России неизгладимое впечатление, Елизавете Федоровне Гессен-Дармштадской, решит основать на острове монашеский орден Марфы и Марии. Орден будет помогать больным, кормить голодных, поддерживать тех девочек и женщин, кому не на кого рассчитывать.

Во время войны, в Монако, от сердечного приступа, умрет ее давно уже номинальный супруг Андреас.

На свадьбу Филиппа и британской принцессы Елизаветы, в 1947 году, Алис Баттенбергская привезет в подарок невестке, по обычаю, кольцо с большим бриллиантом, сделанное из своей последней, оставшейся от прежних времен, тиары. Чтобы британская королевская семья не думала, что принимает бедного родственника. И, после свадьбы сына, Алис с достоинством возвращается к себе в монастырь.

В 1967-м году, когда в Греции произошел военный переворот, и пребывание там Алис опять стало опасным, уже королева Елизавета прислала за свекровью самолет.

Так Алис Баттенбергская поселилась в верхних покоях Букингемского дворца, носила облачение марфо-мариинской абаттиссы, и ее приближение все угадывали по неистребимому запаху крепчайших сигарет. Внуки ее обожали именно за то, что она была так непохожа на всех остальных. Она больше никому и ничего не рассказывала о Голосе, который всю жизнь ее вел. Иногда глухими казались ей другие...

***

Наконец, нужные слова пришли. Алис Баттенбергская записала их, медленно перечитала вслух и осталась довольна.

***

Теперь они с сыном вместе, там, где не бывает разлук.

Вот и всё...