Противогазы для лошадей, просроченные маски и консервы из СССР: что происходит на складах Госрезерва в разгар пандемии

На складах Государственного агентства резерва Украины 10 лет хранились просроченные медицинские маски, никто не хотел их забирать. Только когда из страны вывезли все защитные средства, чиновники внезапно о них вспомнили. В то же время еще в январе этого года, когда коронавирус уже стоял на пороге Украины, Министерство здравоохранения вообще отказалось делать запасы медицинских товаров на случай эпидемии.

Что происходит в ведомстве, почему на складах оказываются просроченные товары и зачем в закромах Родины до сих пор хранятся противогазы для лошадей – обо всем этом OBOZREVATEL поговорил с главой Госрезерва Украины Ярославом Погорелым.

– Ярослав Андреевич, в соцсетях появлялась информация, что Госрезерв собирался передать Минздраву медицинские маски, закупленные еще в 2010 году, фактически просроченные (срок годности 5 лет). Можете пояснить, что это за история? Потому что потом я читала, что некоторым областям таки передавали сотни тысяч масок.

– В 2009-2010 гг. в период эпидемии свиного гриппа в Украине правительством Юлии Тимошенко было принято решение закупить и заложить в Госрезерв "медицину". Кабмин внес изменения в номенклатуру, выделил деньги из госбюджета и среди прочего были закуплены медицинские маски. Эпидемия завершилась, и как у нас бывает, всех перестал интересовать вопрос наличия масок и их обновление. Ведь никто не думает на перспективу. Деньги на эти нужды не выделялись, а Министерство здравоохранения заявило, что не видит смысла хранить в Госрезерве "медицину". В мае 2019 г. Кабинет министров Украины принимает решение о передаче всех медицинских товаров материального резерва Министерству охраны здоровья. Но так ничего и не передали, не знаю почему.

Я был назначен главой Государственного агентства резерва Украины в декабре 2019 г. и тогда мы снова вернулись к переговорам с Минздравом. В процессе подготовки превентивных мер по борьбе с коронавирусом, которого тогда еще в Украине не было, бюрократическая машина все-таки сдвинулась с места. В итоге в середине февраля мы все-таки подписали с Минздравом договор, но только 23 марта его представители окончательно забрали 10 млн масок, три передвижных рентгена, 60 аппаратов искусственной вентиляции легких и еще много чего.

– Почему же маски оказались просроченными?

– Как я уже говорил, все позиции номенклатуры Госрезерва требуют регулярного освежения. Прошло время, срок годности масок начал подходить к концу, поэтому встал вопрос, что надо этот запас масок обновлять. Это значит, что те маски, которые хранятся на складах, нужно продать или передать для использования и закупить новые. Тогда шумиха с эпидемией свиного гриппа утихла, и в 2016 году по инициативе Минздрава Кабмин принимает решение об исключении медицинских товаров из номенклатуры Госрезерва. Тогда у Агентства оставался только один выход – продать маски. Это еще сложнее. Срок годности масок действительно пять лет, заложены они были в 2010, а в 2015 срок истек. Просроченные никто не хотел брать. Госрезерв с 2013 года 24 раза проводил аукционы по продаже медицинских масок, но потерпел фиаско. Никто не хотел их покупать. Агентство вело прямые переговоры с МОЗ. Они отвечали: "Нет, куда нам столько". Время тянулось.

В январе 2020 года, когда встал вопрос о подготовке к противодействию коронавирусу в Украине, правительство вспомнило, что в Госрезерве есть медицинские маски, и приняло решение ускорить передачу их Минздраву. Как я уже сказал, 11 февраля 2020 года мы подписали договор и подготовили все к отгрузке. Однако представители министерства приехали только через две недели. Фактически последнюю партию масок МОЗ забрал только 23 марта 2020 года. С точки зрения времени – да, они просроченные. С точки зрения качества – они вполне готовы к использованию. Так, в одной из областей их отдали на экспертизу, чтобы понять, можно ли их носить, есть ли в этом смысл? Получили утвердительный ответ о том, что их вполне можно использовать.

Хочу акцентировать на том, что Госрезерв не может сам, по своему усмотрению, передавать материальные ценности кому бы то ни было. Решение о том, в каком количестве и кому передать, принимает Кабинет министров Украины. Тем более не может идти речь о том, что Госрезерв раздавал маски больницам в областях. Мы передали все маски Министерству здравоохранения Украины, которое и принимает решение об их распределении.

– МОЗ не торопился их забирать?

– Это у них лучше спросить. Мы были готовы работать хоть в режиме 24/7. Были дни, когда просто была пауза, никто не приезжал. Потом появляется человек, ответственный за хранение из Минздрава, снова распечатывается склад, отгружаем еще часть. Через пару дней снова приехали. Чем это вызвано, я не знаю.

– А в этом году Минздрав дал вам заказ на маски? Ведь сложилась ситуация, когда эпидемия, а масок нет.

– Кабмин обязал МОЗ принять это решение. Давайте поймем, как формируется номенклатура. Госрезерв сам не придумывает, что закладывать. Мы полностью в подчинении у Кабмина, он решает, что закладывать, когда и сколько. Мы – исполнители.

Формируя номенклатуру, Госрезерв обратился ко всем министерствам, центральным органам власти, в том числе и в Минздрав. В январе 2020 года они нам ответили, что не видят целесообразности закладывать "медицину" в Госрезерв.

Уже новый премьер-министр Денис Шмыгаль в начале марта 2020 года дал распоряжение заложить "медицину". После этого Госрезерв обратился и в Минздрав, и в ГСЧС. Они наконец-то прислали список, в котором указано, что именно нужно закладывать. Теперь ждем решение Кабмина.

– В ноябре 2019 года ГБР проводило обыск на одном из складов Госрезерва. Там обнаружили просроченную продукцию. Скажите, часто такое происходит, что на складах оказываются испорченные стратегические запасы?

– На это влияет много факторов.

Для того, чтобы провести освежение – продать товар, у которого подходит срок хранения и закупить новый - Госрезерву нужно пройти массу согласований – Минэкономики, Минфин, Минюст, потом заседание в Кабинете министров. В прошлом году план освежения был принят в конце октября – начале ноября. У Госрезерва оставалось всего два месяца, чтобы попытаться все это освежить. Это нереально! Только для подготовки и проведения одного тендера потребуется 60-70 дней.

Кроме того, в Госрезерве хранится много того, что нам досталось в наследие со времен СССР. Номенклатура практически не менялась, она просто уменьшалась, но костяк оставался тот же. Часть позиций, которые хранятся в Госрезерве не востребованы на рынке, а министерства и центральные органы власти, которые их заказывали, тоже отказываются их забирать.

Например, на складах хранятся мясные туши глубокой заморозки. Когда подошел срок их хранения, Госрезерв обратился к Исполнительной службе и военным с предложением забрать их для использования. Ведь это их заказ. Но они нам отказали, сказали, что у них свои поставщики, и они могут купить свежее мясо. Но возникает вопрос – зачем хранить в Госрезерве то, что не нужно? Кроме того, после окончания срока годности эти товары требуют утилизации, для этого тоже нужны деньги – деньги из госбюджета. Получается, сначала государство тратит деньги на приобретение товаров, которые никому не нужны, а потом еще раз тратит деньги на его утилизацию. Очень государственная позиция!

Также мы понимаем, что для приобретения нового товара необходимы деньги. Последний раз Госрезерв получал финансирование из госбюджета в 2004 году и еще в 2010 году было целевое финансирование на те самые медицинские маски. Поэтому мы продаем и на 90% вырученной суммы восстанавливаем запас.

К примеру, в 2010 году было заложено зерно. Через три года его нужно освежить. Мы в 2013-м выходим с ним на рынок. Во-первых, есть уже свежее зерно, кому нужно старое? Тем более оно немного потеряло в своих свойствах, пролежав на элеваторах. Чтобы кому-то было интересно его купить, мы снижаем цену. Продав зерно, как думаете, возможно ли восстановить запасы на все 100%? Нет, конечно. И вот таким образом, пройдя несколько таких этапов, от зерна ничего не останется. Запас снижается.

Сейчас средний уровень накоплений в государственном материальном резерве составляет 3% от норм накопления.

– Но не секрет, что просроченная продукция из Госрезерва порой оказывается на прилавках магазинчиков в регионах. Хотя должна была быть утилизированной. Вы как-то боретесь с этим?

– Если мы говорим о продуктах питания, например, консервы, то до 2020 года Госрезерв реализовывал их на собственных аукционах, на которые заходили какие-то крупные торговые сети, оптовики, которые выкупали этот товар и дальше его реализовывали.

Что касается просроченного товара, то на аукционах Госрезерв реализовывал его для дальнейшей переработки. Компании, которые заходили на торги, должны были иметь лицензии на это и брали обязательства по его переработке. Что они делают с ним после покупки, тут уже должны соответствующие органы за этим следить.

– В прошлом году, еще до вашего прихода на эту должность, в Госрезерве был скандал: вашего предшественника обвиняли в том, что он незаконно перемещал 14 тонн зерна и нанес ущерб государству на 6 млн грн. Чем закончилось это дело? И много ли таких коррупционных дел досталось вам в наследство?

– Конкретно по этому делу, насколько я знаю, следствие еще ведется. Что касается наследства… Да, бизнес-процессы в Госрезерве были выстроены с точки зрения коррупции. Подобные методы мне чужды, я пришел сюда из большого бизнеса, и для меня важна моя репутация, поэтому с коррупцией и схемами мы эффективно боремся. Сотрудничаем с НАБУ и СБУ. Недавно вывели на чистую воду одного коррупционера, который за собой потащил еще несколько коррупционных схем. Сейчас ведется следствие.

Кроме того, одним из первых моих решений на этой должности было проведение внепланового аудита на всех предприятиях, входящих в сферу управления Госрезерва. Он еще не закончен, но мы уже выявили самовольное отчуждение государственного имущества на 114 млн грн.

– Это какое-то имущество, что-то продавали?

– Нет. Это мы зашли на склады проводить инвентаризацию, а товара нет. Поэтому дела передаются в правоохранительные органы.

– Много ли таких дел?

– Уже есть десяток, но думаю, будет еще больше ведь аудит еще не завершен.

– Можете назвать, какие основные коррупционные схемы использовали в Госрезерве? Это, скажем, зерно, которое туда-сюда перевозили и заработали на этом 6 млн грн. И по пути еще что-то потеряли. Или: пришли на склад, а товара нет. Какие еще методы использовали?

– В основном все делалось благодаря непрозрачности внутренних аукционов. Например, закупку для Госрезерва проводили на площадке "Прозорро", а вот продажу товаров проводили на своем внутреннем аукционе. В режиме ручного управления.

– То есть кому хочу, за сколько хочу – продам?

– Да. Прописывались нужные условия для нужных людей. Поэтому первое мое решение было остановить внутренние аукционы и перейти на платформу "Prozorro.Продажи". Мы заключили договора с площадками, и теперь реализация товаров проходит исключительно через торги на них. У нас нет возможности вмешиваться в аукционы, влиять на их результат. Это делает максимально прозрачными процессы реализации материальных ценностей. Кроме того, сотрудничество с платформой "Prozorro.Продажи" позволяет привлечь дополнительных участников торгов. Ведь раньше информацию о том, что продает Госрезерв знали только свои, ведь информация о проведении аукционов размещалась только в "Урядовом курьере" и на сайте агентства.

– Что хранится на ваших складах, что вы закупаете? Как вы рассчитываете, что нужно закупить, что нет? И действительно ли, что на складах хранятся еще товары, заложенные при СССР?

– Номенклатура Госрезерва – это документ под грифом "секретно". Агентство само не формирует ее. Задача Госрезерва – свести в единое потребности всех. В середине года мы обращаемся ко всем министерствам, органам власти, Вооруженным силам, ГСЧС, СБУ – ко всем с вопросом: что вам нужно на следующий год и сколько? Они сами для себя рассчитывают свои потребности и присылают нам. Мы сводим это в одну таблицу, делаем список, и этот документ передается далее на согласование в Кабмин.

Я считаю, что такой механизм формирования Госрезева неэффективен. Мы видим, к чему приводит подобная система. Кредиторская задолженность системы Госрезерва составляет сейчас порядка 1 млрд грн, а дебиторская – 2,5 млрд грн. Как я уже говорил, средний уровень накоплений в государственном материальном резерве составляет 3% от норм накопления. Для его восстановления необходима сумма в размере 30% расходов бюджета на выплату пенсии в 2020 году. Это нереально. Необходимо пересматривать номенклатуру. У нас до сих пор на складах лежат товары из СССР. Госрезерв требует реформирования!

– А можете привести пример, что из таких уже ненужных товаров еще с прошлого века у вас хранится?

– Вас устроит противогаз для лошадей? У нас есть. Это все 70-е годы. Их заложили при Союзе, когда был сформирован мобилизационный резерв, потому что были государственные производства. И вот они хранятся, потому что никому не нужны, и их невозможно реализовать.

– Существует ли до сих пор мобилизационный резерв? Помню, что, когда у нас в 2014 году началась война, оказалось, что в мобилизационном резерве практически ничего и не было

– Главное понимать, что такое мобилизационный резерв. Для обычного человека, отчасти и у меня было такое представление, пока я сюда не зашел, – мобилизационный резерв связан с армией. На самом деле это то, что связано с производством. Это сырьевая база. И во многом эти товары были заложены в советское время, в 70-80-е годы. Сейчас мобрезерв ­– это более 100 позиций номенклатуры: проволока, пленки, бумага упаковочная – то, что еще может пригодиться. Не для прямого использования.

Нужен ли мобрезерв? Нужен, но в другом виде. К примеру, в Украине есть крупные производства, которые могут у себя в производственной цепи резервировать определенный объем нужного сырья или готовой продукции, т.е. у производств на складах должен быть, так сказать, неснижаемый запас. Он не обязательно должен лежать "мертвым грузом", его можно и нужно оборачивать, но в случае необходимости производство должно предоставить его в распоряжении государства. Такая система позволит оперативно освежать сырье или продукцию.

–Танки там не стояли?

– Были комплектующие.

– Гусеницы к танкам?

– Что-то подобное, скажем так. То, что хранится в Госрезерве – это государственная тайна.

– Сейчас нас накрывает не только коронавирус, но и экономический кризис. Люди скупают определенные продукты, цены повышаются. Не исключено, что может возникнуть дефицит некоторых продуктов. Госрезерв готов к тому, что придется выкидывать что-то в продажу, спасать ситуацию? На складах есть гречка, мука, сахар, консервы, растительное масло?

– Да, в Госрезерве что-то еще осталось, и в случае необходимости мы готовы отдать. В такой ситуации, как сейчас, я, как кладовщик страны, готов все отдать, но вопрос в том, что решение принимаю не я. Мы уже написали письма в обладминистрации, в Киевскую городскую администрацию и уже получили ответы от нескольких. Кому-то мясо надо, кому-то консервы, кому-то нужна мука. Сейчас формируем список, а дальше будет решать Кабмин.

– Я помню, что когда несколько лет назад в Украине был кризис с гречкой, то правительство заявляло, что закупает гречку в Китае и складывает в Госрезерв.

– Наверное, они куда-то в другое место складывали. Потому что у нас нет гречки, она имеет короткий срок хранения как для Госрезерва. Мы должны закладывать товары, которые имеют срок хранения минимум два года. К примеру, по той же причине у нас на элеваторах хранится зерно, а не мука. Безусловно, в случае надобности наше мукомольное предприятие сможет ее переработать. Его мощностей может и не хватить, тогда будем просить и привлекать другие предприятия, частный бизнес.

В Госрезерве есть консервы, масло, чай, сахар. Кстати, выставили на торги консервы, зашел посмотрел – желающих нет. При этом мы сегодня видим дефицит на рынке.

– Может, просто не знают, где можно брать?

- Может. Мы для этого и проводим аукционы на площадках "Prozorro.Продажи". Я считаю, что одной из функций Госрезерва должен стать трейдинг. Это позволит быстро оборачивать товар. Если у товара срок годности три года, зачем ждать два года, чтобы начинать его обновлять? Нужно его заложить и через полгода уже начинать его оборачивать. Зарабатывать на торговых операциях, сделать резерв эффективным.

– Что для этого нужно – решение Кабмина, парламента?

– Однозначно, одного решения Кабмина недостаточно. Это целая череда действий, в т.ч. изменения в законодательстве. Кроме аудита и инвентаризации предприятий, мы разрабатываем стратегию развития Государственного агентства резерва Украины. Уже есть концепция. Готовы были презентовать ее министру развития экономики, торговли и сельского хозяйства Украины и потом на заседании Кабмина, но сейчас сложная ситуация в стране, мы все боремся с коронавирусом, поэтому нужно пока потушить этот пожар. Но мы приняли решение не стоять на месте и поэтапно запустили план реформирования агентства.

– США и другие страны тоже создают стратегические запасы. Известно ли вам, как работает такая система хотя бы у наших ближайших соседей – в Польше, Чехии? Есть ли чему нам поучиться?

– Работая над стратегией, мы проанализировали опыт более 20 стран. Единой формулы, как сделать резерв эффективным, нету. Каждая страна формирует его под свои цели и потребности, в зависимости от геополитического положения, уровня развитости экономики, производства. Где страна более милитаризирована, то там в Госрезерве хранятся и патроны, и танки.

Так, мобилизационный резерв есть в близлежащих постсоветских странах, например, в Чехии, а Литва, Германия, Польша давно от него отказались. Финляндия, помимо продуктов питания, электроэнергии и топлива хранит "медицину", а также векселя, облигации, золото, валюту. В то же время Госрезерв в Китае, Германии, Литве частично финансируется частным бизнесом.

Реформирование Госрезерва – это многоэтапный план действий: изменения в законодательство, изменение той же номенклатуры, которая должна быть современна и эффективна. К примеру, когда начался коронавирус только в Китае, к нам обратилось Министерство иностранных дел Украины – можете ли вы оказать помощь Китаю, им нужны респираторы FPP2, FPP3, костюмы химзащиты определенного стандарта, очки, перчатки. А мы понимаем, что у нас обычные медицинские маски, которые не соответствуют европейским и мировым стандартам, также требованиям современных реалий. И понимаем, что мы бы и рады помочь, но всего этого у нас нет. Поэтому надо менять номенклатуру в Госрезерве, приводить ее к мировым стандартам, чтобы и нам могли помочь, и мы тоже могли помочь.