Памяти Бережной: девальвация достоинства

Цивилизационная этика предусматривала уважение к врагу. В нем видели равного. В нем видели человека – со всеми слабостями и сильными сторонами. Это всегда позволяло адекватно оценивать соперника и не переоценивать собственные силы.

Шапкозакидательство и пренебрежительное отношение к врагу никогда не считалось признаком хорошего тона. Врага можно было убить, казнить, но при этом никогда не приветствовалось глумление над его памятью или над его телом. Это был удел простолюдинов и плебеев, но не аристократов.

Вплоть до ХХ века соблюдался специфический кодекс чести, который могли нарушать только те, кто отрицал цивилизационные нормы и устои. В основе этого кодекса лежало уважение к человеческому достоинству врага, соперника, оппонента.

…Прочитайте еще раз «Балладу Востока и Запада» сэра Редьярда Киплинга. Диалог сына полковника и разбойника Камала – показателен. Когда молодой англичанин падает с лошади – Камал демонстрирует благородство, помогает парню подняться, и в результате происходит исполненный достоинства разговор людей, считающих друг друга врагами. Кстати, я не уверен, что наши политики хотя бы раз прочитали этот глубоко символичный текст…

… Цицерон, добившись казни сторонников Катилины, попросил принести их отрубленные головы. Он поцеловал каждую голову со словами: «Они были!» Акцент на слове «Были» - лучше любой эпитафии и посмертного признания для поверженных врагов Цицерона, который вскоре и сам стал жертвой палача.

…Татары хана Батыя, разрушая города и покоряя страны, высоко ценили героизм и достоинство по-настоящему сильных оппонентов. Так было с Евпатием Коловратом. Так было с Дмитрием Ейковичем. Последнему (герою обороны Киева) даже сохранили жизнь.

…В феврале 1921 года умер один из идеологов русского анархизма князь Петр Кропоткин. Глава кровавой ЧК приехал в Бутырскую тюрьму, где в камерах находились десятки арестованных анархистов – некоторые из них ждали исполнения смертного приговора. Дзержинский пообещал всех их отпустить на сутки – на похороны Кропоткина (действительно выдающегося революционера и мыслителя). Но с условием: они дадут честное слово анархиста, что добровольно вернутся в тюрьму. Нам, наверное, этого не понять: но на следующий день все до единого анархисты добровольно вернулись в тюрьму. Со стороны большевика Дзержинского – демонстрация доверия к врагу. Со стороны анархистов – невозможность перешагнуть через данное слово чести.

Все это – далеко в истории, далеко в прошлом.

Те, кто кричат о революции достоинства, демонстрируют настоящую деволюцию, деградацию и девальвацию достоинства. Как раз этого самого «достоинства» не хватает самим «детям баррикад и покрышек».

Это проявляется на каждом шагу.

Неспособность к нестандартному мышлению – обязательное насаживание заокеанских штампов, лекал, объектов для подражаний.

Некритическое восприятие действительности. Извините, но «революция» не породила ни новую культуру, ни новую науку, ни новое мировоззрение. Фактически насаживается сплошная соросовщина – продукт западных споров и дискуссий в контексте так называемого «открытого общества», хотя там, на Западе, сама концепция Поппера, взлелеянная и поддержанная Соросом, переживает кризис и зашла в тупиковую фазу.

Нет желания к глубинным переменам. Реформы – как продолжение процесса покраски в национальные цвета мостов и бордюров: по ржавчине, для виду, для блезира, до первого дождя, который смоет результаты показухи.

Тотальный непрофессионализм. Тотальная поверхностность.

И – как апофеоз – неумение достойно вести себя с оппонентами. Особенно с мертвыми оппонентами.

Я уже не говорю о врагах.

Ирина Бережная никогда не была врагом Украины. То, что она не воспринимала Майдан и не воспринимала нынешнюю власть – не говорит о том, что она выступала против Украины. Кто сказал, что между Майданом и Украиной стоит знак равенства? Кто сказал, что Украина – это Порошенко или Аваков? Да, у нее были иные взгляды. Да, она считала, что у нас может быть иной путь развития, кроме западного. Но ведь это – не враждебность к Украине!

Ее гибель вскрыла язвы и пороки постмайданного общества. Гадко смотреть на то, как «активисты» и «борцы» начали брызгать желчью, стараясь выплеснуть свою злобу – в адрес мертвого врага. Нецензурщина, брань, домыслы, издевательства – все это слилось в злобную какофонию социальных сетей.

Это ли – достоинство? Это ли – цивилизованность?

Смерть Бережной стала тем дождем, который смыл фальшивые мазки сине-желтого цвета, фальшивый, показной патриотизм, и обнажил банальную грязь и ржавчину, которые пытались замазать и приукрасить.

Можно по-разному относиться к человеку. Можно по-разному оценивать его деятельность. Но смерть уравнивает всех. О том, кто был прав, а кто – нет – судить не нам, а потомкам. И сегодняшний плевок в оппонента обязательно обернется потоком верблюжьей слюны в адрес плюющегося – со стороны следующих поколений. Карма революционеров в том, что, устраивая танцы на костях врагов, они не находят понимания у своих же детей и внуков. Пример якобинцев и большевиков ничему не научил нынешних украинских хунвейбинов, считающих, что они пришли к власти на вечно.

Нет – запас прочности и лимит, отведенный историей, и у нынешних «активистов», и у нынешней власти постепенно истощается. Колесо истории вращается, и законы его движения пишутся не на Банковой и даже не на Сикорского.

Просто иногда стоит подумать о достоинстве. О банальном человеческом достоинстве. О том самом дискредитированном и изъяложенном, замызганном термине, которым назвали нечто похожее на революцию.

Когда перед вами оппонент – продемонстрируйте свое достоинство. Даже если это мертвый оппонент. Или особенно, если то мертвый оппонент.

Поливая грязью Ирину, которая вам уже не ответит, вы не становитесь лучше ее, сильнее ее, перспективнее ее. Ваши злоба и зависть не дают вам стать выше.

Именно поэтому в наших широтах в наше время не суждено родиться ни новому Цицерону, ни новому Сулле, ни новому Цезарю. С морально-этическими установками проблемы. С кодексом чести гражданина. С искренностью с самими собой.

Прежде, чем брызгать слюной, признайтесь честно: «Она была!»

А дальше, если не хотите говорить ничего хорошего об усопшей – просто помолчите.