Больше всего в Донецкой области: Опендатабот назвал количество церквей УПЦ МП в Украине. Карта
В течение полномасштабной войны их количество уменьшилось только на 685 общин.
Вновь активизировались разговоры о том, что привычка к рабству якобы "в крови" большинства россиян. Причины для подобных разговоров понятны: рост симпатий к Иосифу Сталину, ностальгия по Советскому Союзу, стоическое отношение к бедности, коррупции и бесправию и даже, если верить ВЦИОМ, рост рейтинга Владимира Путина после предложенных им изменений в Конституцию. Всё это наводит на мысли о том, что российское большинство не приемлет свободы. Корни явления принято искать в русской истории: тирания существовала веками, а периоды "оттепелей" были короткими. Такое мнение тоже обоснованно, но проблема заключается в том, что, во-первых, прошлое невозможно изменить, а во-вторых, сведение проблемы к одной лишь только истории порождает соблазн поверить в "неисправимость" русского народа.
Однако, как показывают многочисленные примеры детей русских эмигрантов, выросших за границей, явление имеет социальный, а не "генетический" характер. Это внушает надежду, поскольку социальные условия, в отличие от исторического контекста, возможно изменить. Более того, факторы, сильнее прочих влияющие на становление личности, – не пресловутый "багаж тысячелетий", а те условия, в которых человек рос и воспитывался, в первую очередь, семья. Именно в семейном воспитании зачастую таится секрет российской привычки к насилию и неуважению прав личности, пишет Ксения Кириллова для "Радио свобода".
Читайте: России предстоит длительная головная боль
Речь идет не только о домашнем насилии, о пьянстве и побоях. Эта проблема тоже актуальна, и – что ещё отвратительнее – против закона, направленного на защиту жертв такого насилия, направляются гневные письма депутатам и устраиваются молитвенные стояния, а самих жертв, прибегнувших к самообороне, судят как хладнокровных истязателей и убийц. "Обычные" побои и унижения, к сожалению, остаются в постсоветских семьях обычным методом воспитания. Это вовсе не означает, что "наши люди" от природы более жестоки, чем иностранцы. В Великобритании, к примеру, наказание розгами практиковалось в школах до середины 1970-х годов, а в США было официально разрешено в 19 южных штатах до 2011 года. Однако наряду с этим в западных странах, особенно в последние десятилетия, активно развивалась новая психология воспитания детей. Посещение психолога является естественным явлением в тех же США, и клиенты психотерапевтов наряду с решением своих текущих проблем узнавали, какие слова ни в коем случае нельзя говорить ребенку, какие неосторожные фразы и ошибки способны не просто "испортить ему настроение", но и в корне исказить самооценку и искалечить будущую жизнь, какой след оставляют в психике ребенка телесные наказания.
Читайте: Тюрьма в России – филиал ада
Речь, конечно, идет не о некупленном стаканчике мороженого или отобранной за провинность игрушке, даже не о легком шлепке малыша, который в силу возраста еще не способен воспринимать словесные аргументы. В первую очередь имеется в виду ремень и палка как "необходимый атрибут воспитания", которые пускают в ход не только склонные к садизму абьюзеры, но порой вполне себе обычные родители, поскольку считают "умеренные" побои эффективным средством воспитания. Даже в семьях, где детей не бьют, можно услышать фразы вроде "Зря я тебя рожала!", "Ты мне надоел!", "Ты мне не нужен", "Ты здесь никто, и у тебя нет ничего своего", "Ты ещё ничего не заработал" и так далее. Унижение, пренебрежение и обесценивание – это среда, в которой выросли многие россияне. Отсутствие безусловного принятия, окрики, физические наказания, равнодушие к вещам, которые волнуют ребенка, – это атмосфера, в которой нет места уважению личности, а значит, нет места и свободе. Человек, чью волю подавляли сызмала, воспринимает любое подавление как нечто вполне естественное.
Читайте: Картели не успевали паковать товар и лепить ярлыки партии "Единая Россия"
При этом родителей также трудно винить в таких ситуациях. Воспитанные людьми, прошедшими войну, голод и другие тяготы XX века, они с детства приучены к грубости и лишениям. В самом деле, каким ещё могло быть сознание человека, выросшего на советском культе жертвенности, на установках "мужчины не плачут", "настоящий пионер должен сжать зубы и терпеть", на хамстве советских учителей, своими публичными "проработками" провоцировавшими школьную травлю, атмосферы пренебрежения к стремлениям личности вообще, а ребенка тем более? Жесткие рамки воспитания в пуританских семьях в США тоже, мягко говоря, не назовёшь классическими образцами проявления родительской любви, но в американском обществе подавление свободы хотя бы начиналось и кончалось домом, тогда как в СССР оно ощущалось везде: в семье, в школе, в пионерской ячейке и в комсомольской организации, на работе и в больнице.
Советские дети стали постсоветскими взрослыми. Они переносили на свое потомство те же методы воспитания: побои, обвинения, недоверие, обесценивание, непомерные требования следовать высоким стандартам, уничижительные замечания, запреты проявлять слабости. Единственным плюсом такого воспитания стало то, что мы в чем-то стали сильнее, самостоятельнее и даже быстрее социализировались. Если выросшего в заботливой семье американского ребенка наверняка напугал бы стандартный российский двор, то мы росли во дворах, не боясь ни грязных подворотен, ни тёмных переулков. Мы стали менее автономными и эгоистичными, чем "западные" дети, потому что сбивались в компании и держались друг за друга. Мы порой даже находили в своей дворовой компании иллюзию любви, которой нам не хватало в семье. Лишь одно объединяло двор и дом: отсутствие безусловного принятия. Дома в нашей слабости мы были не нужны, во дворе мы были в ней также уязвимы.
Возможно, именно в этом берут свои истоки симпатии россиян к Путину. Людям, привыкшим к культу силы и естественности насилия, трудно уважать рафинированного интеллигента вроде Барака Обамы – зато вполне по душе мачо, обещающий "мочить в сортире" неприятелей. Мы привыкли к тому, что нас не будут любить и даже уважать просто так, без выполнения определённых условий, потому мы и соглашаемся на эти условия в рамках целой страны – будь то невмешательство в политику или дружное одобрение внешнеполитических безумств. Тот, кто не смог проявить лидерские качества во дворе, привык искать способы подхода к вожаку, способному их защитить, именно они сегодня с легкостью и пишут доносы и выстраивают отношения со всевозможными "крышами".
Читайте: Убийство Сулеймани и ущерб России
Странно ли, что взрослые, привыкшие с детства к физическим наказаниям, став взрослыми, одобряют жестокость силовиков? Странно ли, что после услышанных в детстве оскорблений их не коробит государственная травля, развернутая в России в отношении целых народов? Если самый близкий человек – отец или мать – периодически угрожает "дать ремня" или "сдать в детдом", то нет ничего удивительного в том, что русский страх идёт бок о бок с любовью и выливается в конечном итоге в уродливый культ сталинизма.
Эту проблему не решить законом о противодействии семейному насилию, поскольку невозможно поставить на учет каждую вторую семью. Более того, если расширять понятие "насилие" до случаев уничижительных комментариев и угроз, то коррумпированные российские чиновники наверняка станут злоупотреблять своими правами в худших традициях той самой "ювенальной юстиции", которой так любят пугать пропагандисты. Проблема является системной, и подход к ее решению также должен быть системным.
Новая этика воспитания детей потихоньку начинает прививаться и в российском обществе, по крайней мере в образованной его части. Однако инерция очень велика, а стереотипы очень сильны. Обращение к психологу большинство россиян до сих пор рассматривают как клеймо и диагноз, да и денег на психотерапию у многих жителей страны зачастую не хватает. Свои осознанные трудности мы привыкли решать в душевных разговорах с друзьями, а неосознанные проблемы продолжают кочевать из поколения в поколение, передавая по наследству культ насилия и неуважения, а значит, и несвободы.
Важно: мнение редакции может отличаться от авторского. Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов, но стремится публиковать различные точки зрения. Детальнее о редакционной политике OBOZREVATEL поссылке...
Подписывайся на наш Telegram . Получай только самое важное!
В течение полномасштабной войны их количество уменьшилось только на 685 общин.
Катастрофические события на поле боя опаснее для Путина, чем потеря национальных окраин РФ
Россия не имеет достаточно сил, чтобы осуществить серьезное наступление до 9 мая