Путин – хозяин русского языка и Пушкина? Что не так с его "монополией": интервью с Фейгиным

Кремлевский диктатор Владимир Путин на "всемирном русском соборе" произнес речь о "русском мире", где невольно озвучил список своих самых больших страхов, главный из которых – страх развала Российской Федерации. После окончания войны в Украине неизбежно возникнет вопрос: кто будет платить репарации нашей стране? Должны ли за решения Кремля в прямом смысле слова расплачиваться все субъекты федерации, включая Якутию, Северный Кавказ и другие? Ответ на этот вопрос может совсем не понравиться Кремлю.

Диктатор снова заговорил о русскоязычных, которые, где бы они ни проживали, как убежден Путин, являются частью российской империи. Де-факто он провозгласил себя… хозяином русского языка, а заодно и всей русской культуры, того же Пушкина и Достоевского. Причем он дал себе монопольное право единолично определять, где именно и как "ущемляют" русскоязычных и где собирается "защищать" их с танками. Но в современном мире русский язык – не монополия ни Путина, ни России. Такие заявления в эксклюзивном интервью OBOZ.UA сделал российский правозащитник Марк Фейгин.

– Первое, что бросилось мне в глаза, когда я прочитала речь Путина на заседании всемирного русского собора, – слишком большое количество отсылок к "многонациональному государству". "Никто не сможет нас разделить" и так далее. Вы не считаете, что это указывает на страх Путина перед развалом РФ?

– Прежде всего, он все время апеллирует к многонациональному государству, говорит о терпимости, о добрососедстве, о внутреннем мире и так далее. Например, буквально сразу после событий в Дагестане (29 октября в аэропорту Махачкалы сотни протестующих штурмовали самолет, прилетевший из Тель-Авива. – Ред.) он комментировал это, дескать, хотят посеять рознь, это украинцы ответственны за этот антисемитизм и так далее. Это его попытка отыграть государственную идеологию, которая сегодня является фактически антисемитской.

Он поддержал именно ХАМАС, а не палестинцев. Палестинцам действительно можно сочувствовать, но речь идет именно о поддержке ХАМАС, ведь это союзная Кремлю организация. Там не считают эту организацию террористической, устраивают визиты и так далее. Поэтому прежде всего эти заявления были сделаны в силу этих причин, последних событий на Ближнем Востоке.

А что касается распада РФ, то это главный страх Кремля, и он вечный. Они уже пережили такое в 1991 году, когда произошел распад Советского Союза. И тоже, в общем-то, по национальным квартирам.

Этот страх никуда не девается, и каждый раз удобно к нему апеллировать. Они иногда перегибают в сторону "русского мира", а потом в другую сторону для баланса. Чтобы не возникало ощущения, что в нынешнем виде Россия – это чисто русская страна, а национальные автономии вторичны. Как только такое ощущение возникает, они сразу отыгрывают его в другую сторону.

Но страхи перед распадом есть, потому что такие риски реальны. И война здесь главный триггер. Возникает вопрос: кто будет нести ответственность за страну, если война не даст того результата, на который рассчитывают? Кто ответит – Путин или вся Россия? Все народы, все национальные автономии?

Поэтому для Путина важно давать понять, мол, это мы, вся многонациональная Россия, придумали эту войну. Дескать, есть единство власти и народа, Путин и национальные республики, титульная культура и нетитульные культуры, особенно исламские республики. Это важный мотив подчеркивать: здесь у нас все нормально, мы в интересах страны вторглись в Украину… А кто репарации будет платить? Москва или Якутия, или Северный Кавказ?

Думаю, в какой-то момент это станет главным вопросом отделения республик. Почему мы должны отвечать за политику Кремля? Они вторглись в Украину, разрушили 40-миллионную страну, а мы должны платить? А платить в том или ином формате все равно придется. Не путем отъема денег, а просто невозвращением денег из корпоративных и государственных активов, которые находятся на Западе. И это ощущение, что ответственность надо размазать на всех, их не покидает.

– Вы упомянули о Якутии, о Северном Кавказе. Мы с вами рассуждаем как здравомыслящие люди, но мы понимаем, что такое пропаганда и во что она превращает людей. В этом контексте хотела бы привести данные соцопроса, проведенного группой Russian Field в России. 60% респондентов считают, что Россия движется в правильном направлении. Столько же опрошенных выступают за наступательные действия в Украине. Можно ли говорить, что именно пропаганда сегодня является тем инструментом, который позволяет Путину удерживать РФ в своих границах?

– Пропаганда – не единственный инструмент. И даже не решающий. Это важный инструмент, он зомбирует мозги, но репрессии, страх, посеянный в российском обществе, преследования – это не менее важный инструмент того, что люди ведут себя именно так. Они говорят на языке пропаганды. Ведь всем известно, чем чревато любое отклонение.

Пропаганда без страха работает, но не так эффективно. Потому что остается право людей на независимое мнение. Но сегодня в России об этом речь не идет. Попробуй высказать хоть что-то, несогласное с основной линией, тебя сразу законопатят.

– Возвращаясь к речи Путина. Он, в частности, заявил: "Русский мир объединяет всех, кто чувствует духовную связь с нашей родиной, кто считает себя носителем русского языка". Считаете ли вы, что эти слова были адресованы бывшим странам советского лагеря в Европе?

– Безусловно, инструментом вмешательства, в том числе военного, часто является это самое угнетение русских, русского языка, русского начала. И в Украине это используется. Помимо опасений, что Украина потеряет нейтральный статус и вступит в НАТО, одним из предлогов вторжения было то, что якобы в Украине угнетают русских.

Ведь под русским языком и русским началом Путин понимает именно имперское присутствие Москвы везде, где есть крупные русские общности. Да, он собирается их "защищать". Если и будет когда-нибудь продолжение агрессии в отношении стран Балтии и других стран бывшего Советского Союза, конечно, одним из главных предлогов будет русский язык.

Другое дело, что говорить в 21-м веке, что "мы держим монополию на русский язык, не дай бог русскоязычные или православная церковь где-то ущемляются, мы туда приходим на танках", – это уже в принципе не работает. Потому что русский язык – это монополия не Путина и даже не России. Это не их монополия, точно так же, как английский язык не является монополией США или Великобритании.

Мы говорим о русском языке прежде всего как о достижении мировой культуры, мировой истории. Как оказалось, русские могут жить вне пределов России, и жить благополучно. Утрачивают или не утрачивают они свою культуру, размывается ли она без очага – это уже второй вопрос. Наверное, да.

Но говорить о том, что Путин будет управлять всем русским языком, всей русской религией по всему миру – это нонсенс. Они сами, без вас разберутся, в каком объеме и как им исповедовать религию, держаться русского языка и русской культуры. Это не монополия путинской России.

Пушкин, Достоевский и так далее – это собственность Путина? По его логике это именно так. В России есть тоталитарная система во главе с узурпатором, который заявляет: я буду решать, где русский язык ущемляется, а где нет. А ты кто такой?

Мы же понимаем, что это всего лишь предлог. Чихать они хотели на русскую культуру. Вот вам простой вопрос: почему бы им не заняться русской культурой в Ашхабаде? Там русские живут совсем не так, как в Украине или странах Балтии. Там они почти как в концлагере. Но ты, Путин, защищаешь русскую культуру. Иди и защищай – в Туркменистан, в другие центральноазиатские республики. Давай! Но кто-то видел, чтобы он там собирался что-то защищать? Вот и ответ.