Путин допустил чудовищную ошибку. Это принесло ему унижение. Интервью с Дмитрием Орешкиным

В феврале 2020 года, когда эпидемия коронавируса начала бушевать в западных странах, президент России Владимир Путин объявил, что не прочь стать вечным правителем, продлив свою власть еще на 16 лет. Изменения принимались Госдумой со скоростью звука; 2020-й должен был стать годом его личного триумфа.

Уже через несколько недель ситуация начала меняться – из-за неудачных переговоров по нефтяным ценам со странами ОПЕК российская марка Urals упала до 12 долларов за баррель, а в апреле Россию накрыла эпидемия COVID-19. Путину пришлось отменять все запланированые действия в срочном порядке.

Сможет ли он удержаться при власти – в интервью OBOZREVATEL рассказал известный российский политолог Дмитрий Орешкин.

– 2020-й должен был стать годом триумфа для Путина хотя бы потому, что он собирался увековечить свое правление. Но пандемия вируса и мировой экономический кризис все испортили.

– Я бы добавил к этому еще крайне неудачную нефтяную историю, когда господин Сечин, при поддержке господина Путина, метнулся в атаку на сланцевую нефть в Соединенных Штатах, имея в виду цену где-то до 30–40 долларов за баррель. Хотели убрать ее с рынка и заменить на российскую. Но получилась совсем противоположная история. Американские сланцевики сократили задачу, и им даже в голову не приходит просить помощи от Федерального правительства. Хоть это стратегически важная отрасль для Соединенных Штатов.

Значительная часть нефтяных компаний России на европейском рынке потеряли заметную долю. Например, Польша и юг Европы, традиционно покупавшие российскую нефть, уже перешли на дешевую саудовскую.

Это, конечно, чудовищное геополитическое поражение, очень плохо просчитанная операция. А теперь, очевидно, это еще и политическое поражение лично Путина. Ему пришлось унизительно договариваться и с саудитами, и с Трампом, после того как Новак (Александр Новак, министр энергетики. – Ред.) громко хлопнул дверью.

– То есть начали с позиции силы: это мы будем диктовать условия на нефтяном рынке, а через месяц пришлось просить об обратном?

– Буквально через месяц Путину пришлось вернуться и сказать: “Да-да, мы принимаем ваши условия”. Это очень плохо для России. Сам по себе коронавирус – тоже очень серьезно. Опять же Путин устроил истерию, а точнее историю, когда его обнуление с перестановкой Конституции должно было пройти пафосно, при бурных аплодисментах трудящихся, при всенародном голосовании, чтобы продемонстрировать 75-процентную поддержку его инициатив и соответственно его дальнейшее пребывание во власти как минимум на два ближайших срока. Этого не получилось, и теперь он меняет свою риторику. Меняет ее по-советски в том смысле, что советские газеты надо читать между строк. То есть то, о чем не пишут.

Сейчас уже не пишут об этом самом общенародном голосовании, его как бы отодвинули. Хотя еще месяц назад это была проблема номер один. Было понятно, что так или иначе голосование пройдет в пользу Путина. Но хотели сделать, чтобы оно прошло не просто в пользу Путина, а громогласно в пользу Путина. Ныне же ситуация радикально поменялась, потому что из-за эпидемии 22 апреля всенародный референдум пришлось перенести. Сейчас мы видим, что рейтинг поддержки Путина падает. Не то, чтобы катастрофически, не то, чтобы слишком быстро, однако устойчиво и под горку, и нет никаких оснований надеяться, что он начнет подниматься.

– Отступить назад уже не получится?

– Самое пафосное мероприятие по общенародному голосованию, которое сам же Путин и придумал, к своему несчастью, утверждено Конституционным судом. Уже принят новый закон об одобрении поправок в той части, которая вступила в силу. Там написано, что поправки считаются принятыми после поддержки на общенародном голосовании. Пятиться назад будет абсолютной потерей электората. Голосование придется проводить, что очень трудно, потому как коронавирус. Переносить на сентябрь – плохо. В ближайшие три месяца экономическая ситуация точно не улучшится. Она будет ухудшаться как минимум ближайшие полгода. В лучшем случае Россию ждет экономическая депрессия, а в худшем – продолжение движения "под горку".

Так что у Путина очень низкий предел возможностей. Поэтому-то он и начал раздавать деньги народу, очень скромно, но все-таки начал, – порядка триллиона рублей, что для России заметная сумма. Она потрачена на поддержку детей, многосемейных, материнского капитала и так далее. И это хорошо, это правильно, но это означает, что Путин решил проводить общенародное голосование не в сентябре и не в декабре. Он человек очень опытный и в тактическом смысле очень четкий: раз начал раздавать деньги – значит, через месяц, через два будет голосование.

Он прекрасно понимает, что брюхо вчерашнего добра не помнит, и если уж ты начинаешь раздавать деньги, то надо их раздавать за месяц, за два перед выборами, чтобы чуть-чуть повысить настроение избирателей, и они подумали, что власть о них заботится и так далее. Скорее всего, референдум по продлению полномочий Путина еще на 16 лет – близок к реальности. Это пункт первый.

Пункт второй. Голосование будет проводиться молчаливо и стыдливо. Летом люди разъезжаются, никогда в России летом голосований не проводили, за исключением каких-то совершенно неординарных случаев. Например, в 90-х годах, когда 12 июня приняли президентство Бориса Ельцина. Традиционно голосования проходят весной или осенью.

А здесь, значит, во-первых, летом. Во-вторых, без пафоса, чтобы не возбуждать у людей желание как-то проявить себя и выразить свое негативное отношение к власти. А оно сейчас уже наполовину негативное, в отличие от прежних времен.

И конечно, голосование будет по удаленке. То есть это вообще постыдное явление, потому что голосовать по электронной почте или еще по каким-то электронным очагам или каналам в российской ситуации, путинской, ну, это 100% означает, что результаты будут тотально фальсифицированы. Даже в Соединенных Штатах, которые более развиты в технологическом смысле, такое не принято. Нет уверенности, что удастся обеспечить адекватность голосования и невмешательство несанкционированного доступа.

Известный пример – Эстония. Но, во-первых, Эстония маленькая, а во-вторых, у нее совершенно другая политическая культура. В-третьих, там уже 20 лет существует опыт "электронного правительства", и оно это доверие заслужило.

Реальные люди в электронном голосовании участвовать будут не очень активно, а ботов по электронным сетям набежит ровно столько, чтобы получить красивый результат. Но все равно уже понятно, что красиво это не будет, потому что люди в России не дураки, они понимают, как все сделают и как это выглядит.

Так что, скажем, Владимир Путин не выглядит сейчас "гоголем", у которого развернута грудь и, который, подняв хвост, размахивает крыльями. Однако это не значит, что его режим висит на волоске, что он обречен, как многие говорят. Власть прекрасно себя чувствует, деньги для того, чтобы поддерживать силовиков, есть. Да, на Путина начали немножко косоротиться региональные элиты, но не настолько, чтобы всерьез задумываться о его смещении, тем более, нет иного лидера.

Единственный альтернативный персонаж – это Собянин (Сергей Собянин, мэр Москвы. – Ред.). Но ему быстро оторвут голову именно потому, что он успешный руководитель. Он относительно неплохой, конечно, с ошибками, а кто бы на его месте не сделал бы ошибок? Все-таки он провел кампанию по борьбе с коронавирусом в Москве. Принял на себя ответственность, в отличие от Путина, и что-то сделал. Известность и в некоем смысле уважение к нему заметно подросли. Думаю, в Кремле ему этого не простят.

– Выходит, Путин будет продлевать свою власть вопреки происходящему, особенно в части волеизъявления россиян?

– Нет, это не вопреки, это еще более однозначно заставляет его держаться за власть. Если он сейчас уйдет, то по правилам политической борьбы немедленно все проблемы будут взвалены ему на загривок. Во всем будет виноват Путин. Он это прекрасно понимает, поэтому именно из-за того, что ситуация кризисная, уходить он никак не может. Его сразу же назначат виноватым и Бог знает, что с ним сделают. Так что из чувств самосохранения уйти он не может.

В его персональной ментальности уйти сейчас – это означает испугаться, проявить слабость. А он, напротив, должен удержать руль в твердых мужских руках во время бури. Если он ее выпустит, первое, что сделает тот, кто перехватит руль – выбросит Путина за борт с ядром на шее. Так что он еще сильнее будет держаться за власть. Как, кстати, и Лукашенко.

– В последнее время часто слышу, что США больше не воспринимают Россию как главную мировую угрозу. Наверное, для Кремля это обидно.

– Конечно, обидно. А что вы хотите? Россия по размерам валового дохода на душу населения, где-то на 50-м месте в мире. По общему объему и не в пересчете на душу, это менее 2% мировой экономики. Единственное, что в России вызывает некоторую напряженность и заинтересованность на Западе – это наличие ядерной триады. Это, да, опасность. Но в Штатах как раз понимают, что россияне на самом деле не параноики. Они сколько угодно могут угрожать, шантажировать, но они не самоубийцы. Они понимают, что в случае ядерного конфликта им останется утешаться тем, что попадут в рай, как говорил Владимир Владимирович, а американцы просто сдохнут. При этом есть рабочая гипотеза, что американцы не сдохнут, потому что у них достаточно хорошо развита система обороны. Или, во всяком случае, сдохнут, но не все.

А вот путинская бригада будет вычищена под корень.

– Противостояние в духе "холодной ядерной войны" размылось?

– Да, оно создавало иллюзию глобального равновесия Советского Союза с западным миром. Даже в советские времена единственной сферой, где можно было говорить о каком-то приоритете между Западом и Союзом, была только сфера обороны. Ни в сфере культуры, идеологии или экономики СРСР Западу конкурентом ни в коей мере не был, и там это понимали.

Западные аналитики хорошо понимают, что проблемы мирового доминирования никуда не делись, они просто перешли в новое качество. Оно определяется экономикой, валютой, технологиями, чем угодно, но не оружием. И с Китаем Штаты борются не в сфере космических технологий или оружия, они борются на предмет влиятельности валюты и экономики. Они ведут торговые войны. А с Россией нечего даже вести торговые войны, потому что у нее экономический потенциал меньше 2% от глобального производства и продолжает сокращаться.

Кроме этого, можно сказать, что путинская Россия экономическую борьбу уже проиграла. 15 лет назад была сделана ставка на построение так называемой трубопроводной империи. Думали, Запад будет нуждаться в нефтебазовых углеводородных ресурсах, а Россия будет их поставлять по монопольным условиям. То есть расчет был на то, что углеводородный рынок будет рынком продавца – мы вам продадим нефть или газ, если вы себя будете хорошо вести, и по той цене, по какой мы захотим.

Это крайне глупая позиция. Углеводородные рынки сохранились, но они стали рынком покупателя по той простой причине, что путинские стратегии глубоко презирают человеческую свободу, креативное достоинства человека и развитие любых технологий, кроме военных. Вот военные технологии они понимают, а то, что возможно такое явление, как сланцевая нефть, то в Кремле над этим смеялись.

Еще пять лет назад они говорили, что это блеф, что это все никогда не будет работать. А выяснилось, что раз – и американцы за каких-то там несколько лет стали ведущим производителем той самой углеводородной потери. Первое появление нефтедобытчиков, связанных со сланцевыми технологиями, заставило Путина пытаться вести те самые нефтяные игры, играть с ценами, начинать ситуацию в Сирии с тем, чтобы взять под контроль какие-то нефтяные месторождения. Так же и в Ливии и так далее. Это стратегически проигрышная идея. Потому что даже если вы возьмете все эти нефтяные месторождения под контроль, то за все время, пока это будет происходить, технологии изъятия нефти и глубоководных месторождений сделают такой рывок, что ты со своими месторождениями будешь, в лучшем случае, в Нигерии.

У Путина в дополнение к нефти есть еще ядерное оружие. Только этим он отличается от всех, к несчастью для России.

Во второй части интервью с политологом Дмитрием Орешкиным читайте, сможет ли Владимир Путин напасть на Украину и что для него стало бы самым большим подарком со стороны украинских политиков.