Академик РАН: Нет никакой надежды, что при Путине война с Украиной закончится

Независимый общественно-политический российский канал SotnikTV записал интервью с академиком Российской академии наук, дипломатом, политическим и общественным деятелем Юрием Рыжовым. Несмотря на то что авторы интервью делали акцент на событиях, происходящих в современной России, "Обозреватель" решил поделиться им со своими читателями.

Предлагаем вашему вниманию видеозапись интервью и его полную стенограмму.

-Юрий Алексеевич, вы бывший дипломат. Так случилось, что вы были послом России во Франции. На ваш взгляд дипломата с опытом, все ли дипломатические методы были исчерпаны в истории между Россией и Украиной?

-Видите ли в чем дело – дипломатические методы используются дипломатами, у нас дипломатии нет. Это вспомогательный орган одного человека. Поэтому дипломат сегодняшний связан по рукам и по ногам. Он практически должен чувствовать, что хочется этому всем известному человеку. А чувства его достаточно определенные и в то же время часто бывают непредсказуемы, как это получилось в ситуации с Крымом, с Украиной и так далее.

Поэтому дипломатия тут ни при чем – именно потому, что она сегодня в России отсутствует.

-Вы верите в то, что объявленное перемирие приведет к миру между Россией и Украиной?

-Может быть, смертоубийство не будет эскалироваться и возрастать, может быть, снизятся жертвы этой войны, которые и так уже немалые и с той, и с другой стороны, включая российских военных, о которых говорится в необъявленных войнах. По тем или иным соображениям, по убежденности, по принуждению, за деньги – это не важно. Есть наемники, а есть энтузиасты-фанаты. Все.

То, что в России называлось смутой, сегодня по-ученому называется "системный кризис". Россия вступила в системный кризис – в третий за сто лет. Первый – это 1917-й год, исчезла страна, появилась другая. Август 1991-го – тоже практически сменилось государство, сменилась власть. И системный кризис, который нарастал в стареющей советской России привел к распаду СССР.

Сегодня мы находимся в столь же глубокой фазе системного кризиса – потеря управляемости страной, криминал, слившийся с силовиками, с уголовщиной. Если приходили на смену какие-то режимы со своей идеологией – будь то февральская революция, будь то октябрьская. В августе 1991-го пришли демократы, которые хотели конца коммунистического владычества и так далее.

Но сегодня нет идеологии. Массы одурманены ТВ полностью и окончательно. Вы знаете результаты опросов, скоро увидите результаты голосования по Москве и по стране. А это значит, что этот системный кризис придет к своему разрешении в довольно близкое время. В 2011 году на всех болотных, сахаровых, куда я всегда ходил и сейчас пойду нам марш 21-го… Этот гражданский энтузиазм, вроде бы возникший в какие-то моменты, катастрофически угасает. Я уже тогда написал про системный кризис и говорил, что его разрешение в той или иной форме – как правило, не в самой лучшей по традиции в России – состоится в 2013-2015 году. Мы живем с вами в конце 2014-го.

Может, я ошибся. Но потом я начал замечать, что очень многие, когда начался украинский кризис, практически стали говорить то же самое. О потере управляемости, экономическом кризисе, социальной кризисе. Он явный, потому что дорожает все.

-…интеллектуальный кризис.

-Об интеллектуальном кризисе я уже не говорю, потому что в моих статьях 1988-90 годов, посвященных теме национальной безопасности… А дело было так. Я, будучи избранным в Верховный Совет председателем Комитета по науке, образованию и культуре, сказал Горбачеву: деньги идут неизвестно куда, страдает комплекс, который я возглавляю. Надо рассмотреть вопрос о национальной безопасности, о создании концепции национальной безопасности СССР. Он говорит: "Хорошо, создаем комиссию, ты будешь председателем". Она просуществовала 40 дней. После демарша Язова, Крючкова и, по-моему, Буги – Горбачев на мои бумажки, которые я ему дал, когда мы летели с ним в Вашингтон на встречу с Бушем-старшим, это был 1990 год. Когда мы вернулись, он написал на моей бумажке, что комиссия Рыжова свою задачу выполнила, вопросы безопасности берет на себя президент. Этот ксерокс валяется в моем жутком архиве. Но потом мне покойный Александр Николаевич Яковлев сказал: "Юра, все очень просто – пришли и надавили. И Михал Сергеич шагнул немного назад".

Вся моя история борьбы за концепцию национальной безопасности включает два момента. Первый: что безопасность – это вещь комплексная, а не только военно-политическая. Это безопасность и информационная, и экологическая, и экономическая, и продовольственная, и интеллектуальная – надо рассматривать и взвешивать весь комплекс. И второй, основной тезис – что безопасность должна быть, в первую очередь, у граждан, во вторую очередь – у общества, и только в третью очередь у государства – и то при условии, что оно выполняет безопасность двух первых компонент. Ничего этого, конечно, нет и не стало.

Потом были кучи концепций национальной безопасности в постсоветские времена. Эти тезисы сначала провозглашались, а потом топились в военно-политической безопасности, расходах на оборону.

-Сегодня стало известно о новых санкциях США и Евросоюза. К чему они приведут?

-Трудно сказать. Они, может, еще не такие страшные, как кажется некоторым. Но в совокупности с кризисом в государстве… Я же писал об этом, не зная, что будут санкции, что будет война и так далее. Они просто добавляют к тому, чтобы все это побыстрее трахнуло. А трахнуть может очень скверно, потому что примеры показывают, что националисты, которые ездили в Украину – таких много. И фанаты есть, и жулики в этом деле есть. Они вполне могут раскрутить толпу на патриотических лозунгах, сказать, что Путин – предатель, и толпой войти в Кремль. Это толпа все снесет, а этих "хунвейбинов" они потом отправят на перевоспитание – как Мао Цзэдун. Их уберут, чтобы они не мешали. А сами станут править так, как им удастся править и хочется править – в той стране, которую они получат в результате очередной смуты.

-И последний вопрос. Почему молчит научное сообщество в связи с тем, что происходит внутри России?

-Почему молчит? Научное сообщество не молчало и не молчит, но его никто не хочет слышать. Даже по вопросам ученых-шпионов. Мы же подписывали в защиту почти каждого, ученые академические, неакадемические, которые знали проблему, в частности, по Данилову, по Сутягину и по многим другим. Сейчас Решетин только освободился – семь лет просидел, это доктор наук. Сейчас сидит генеральный директор второго по важности научно-исследовательского института атомной промышленности – физико-энергетического института. Он сидит с октября прошлого года, приговора нет. Ему мотают и финансовые нарушения, и все, что угодно, потому что он не хотел, чтобы в институте правил какой-то "над"-орган, как в академии, который бы делил деньги. Он сказал: нет, и послал их. В результате на него завели дело и человек сидит.

Поэтому научное сообщество не молчит. Оно не молчало никогда. Особенно, когда Академия наук не избрала Сахарова на съезд народных депутатов, президиуму Академии пришлось проводить новые выборы. Я был на этих выборах на Комсомольском проспекте. Потому что до того, как президиум решился на переизбрание, кандидаты, доктора, членкоры от институтов и академий вышли на площадь и потребовали провести выборы. В том числе говорили о том, что Сахарова забыли. Сахаров был выбран, но, к сожалению, в декабре 1989 года он скончался, а через десять лет меня пригласили в Страсбург на 10-летие со дня смерти Сахарова. Я должен был сделать короткое выступление перед европейскими деятелями. В декабре 1999 года. А в это время уже шел к власти господин Путин.

-При Путине есть надежда, что закончится война с Украиной?

-Нет, никакой надежды нет. Во-первых, одно дело, что снизятся потери или что-то такое, что будет какая-то вязкая ситуация. Но то, что он поссорил нас со всем миром, потому что он теперь уже точно объявляет, что у нас нет партнеров, а все враги, кругом враги. И теперь еще внутри столько врагов объявили. В советской, кагэбэшной концепции не было внутренних врагов. Они так не назывались. А Путин назвал, что есть внутренние враги, паразиты и шпионы.