Черная полоса Путина

Поход Путина на Украину прошедшей весной не изменил мир. Едва ли он изменил даже Европу. Европейский союз не решался назвать агрессию войной. И хотя Соединенные Штаты и ЕС договорились о введении санкций против Москвы, настоящий спор в западных столицах велся не о том, как реагировать, а скорее о том, как выразить решительный настрой и при этом сделать как можно меньше. Поэтому для российского президента Владимира Путина крымская авантюра завершилась на удивление успешно. Это была дерзкая и бескровная акция, идеальное прикрытие того факта, что Кремль потерял Украину во время протестов Евромайдана в Киеве. Внутри России рейтинг Путина взлетел до небес, вырос и его престиж на международной арене, если не считать стран Запада. В таких непохожих друг на друга государствах как Аргентина, Египет и Израиль, Путин все больше воспринимался как решительный лидер, противостоящий слабым политикам, не желающим идти на риск. У него даже были веские основания предполагать, что заинтересованность Запада в введении санкций против лиц из его окружения сойдет на нет, как только он выступит, согласно планам Кремля, в качестве незаменимого миротворца на востоке Украины. Но затем "Боинг-777", летевший рейсом МН17 "Малайзийских авиалиний", был сбит, как многие предполагают, сделанной в России зенитной ракетой, вследствие чего погибли все 298 человек, находившихся на его борту. На этом полоса удач для Путина закончилась. На минувшей неделе Соединенные Штаты и Европа ужесточили санкции против России. Кроме того, когда внимание всего мира обращено на восток Украины, России становится все труднее поддерживать сепаратистов и при этом отрицать, что она это делает. В последние дни средства массовой информации дошли до исступления, сообщая о последних действиях Москвы на Украине, которые не слишком отличались от того, чем она занималась там все лето. Возможно, что теперь российским войскам придется открыто вступить в эту войну – иначе Путину не удастся спасти мятежников и их движение на востоке Украины. В России на Путина уже давят, требуя более решительных действий на украинском фронте. Националисты, включая их идеолога Александра Дугина, начали критиковать президента за то, что он сначала вдохновил пророссийских сепаратистов на борьбу, а затем бросил их в тяжелом положении. Вместе с тем, как недавно предупредил Мартин Демпси, председатель Объединенного комитета начальников штабов США, более жесткие действия Путина в этой ситуации "могут зажечь огонь, который он уже не сможет потушить". Тот факт, что Путину удалось взять Крым без единого выстрела, повысил его популярность и рейтинг на родине, но в восточной Украине он рискует бросить российскую армию в мясорубку ожесточенного трансграничного конфликта при незначительной поддержке местного населения, не имея при этом четко и ясно поставленных целей. Как будто этого было мало для Путина, пропагандистская машина России тоже начала давать сбои. Легче было убедить аудиторию внутри России, что Киев находится под контролем фашистов, чем доказывать, что расхищение улик с плохо охраняемого места крушения авиалайнера необходимо для защиты национальных интересов России. В настоящий момент популярность Путина в России остается высокой, но она подкрепляется идеализацией российских сепаратистов на востоке Украины, которые могут не пережить освещения крушения авиалайнера мировыми средствами массовой информации. Короче, единственная авиакатастрофа резко меняет место России в мировом порядке. Но возникает вопрос: почему аннексия Крыма не повлекла почти никаких последствий для России, тогда как ракета, случайно выпущенная по гражданскому самолету плохо управляемыми Москвой повстанческими силами, вызвала такой резонанс? Никто не лил слез по Крыму Первая часть этого вопроса: почему аннексия Крыма – грубейшее нарушение международного права – так усиленно замалчивалась, особенно великими незападными державами. Бразилия, Китай, Индия и ЮАР не поддержали усилий Запада наказать Россию. Они воздержались при голосовании в Генеральной Ассамблее ООН по поводу санкций против России. Затем они использовали противостояние между Россией и Западом как возможность для заключения крупных торговых соглашений с Москвой. Для них мировой порядок всегда был западным порядком; вынужденно соглашаясь с ним, они, тем не менее, не чувствуют себя обязанными защищать его, особенно если отказ это делать сулит им немалые выгоды. Кроме того, многие неевропейские державы были встревожены быстрым низложением украинского лидера Виктора Януковича под влиянием уличных демонстраций в Киеве. Особенно обеспокоил их тот факт, что США и ЕС не испытывали ни малейших угрызений совести, поддержав массовые протесты против демократически избранного лидера нации. Идея о том, что западные правительства дестабилизируют и свергают правительство, не идущее у них на поводу, слишком сильно напомнило им недавнее колониальное прошлое. Кроме того, как только стало понятно, что аннексия не спровоцирует открытого военного столкновения – что киевский режим слишком слаб, чтобы сопротивляться, а западные страны не собирались напрямую вмешиваться в конфликт – многие усиливающиеся державы восприняли это как знак того, что мнением США и Запада можно легко пренебречь также и в других областях. Наконец, аннексия Крыма не завладела воображением незападных обществ еще и потому, что речь шла о европейской истории, и число жертв последовавшего украинского кризиса было на порядок меньше, чем количество убитых и раненых в Сирии. Конфликт воспринимался как нечто слишком отдаленное, несущественное и местечковое – примерно так же европейцы реагируют на очередную междоусобицу в далекой Африке. Тем временем на Западе раскол внутри Евросоюза, а также между Европой и Соединенными Штатами не дал возможности странам Запада выступить единым фронтом против аннексии Крыма. Европейцы опасались, что несущественные экономические связи США с Россией слишком облегчают Вашингтону задачу настаивать на жестких санкциях в отношении России, тогда как американцы боялись, что правительства многих стран-членов ЕС слишком зависят от поставок российских нефти и газа, чтобы принять необходимые меры в отношении России. Европейское общественное мнение также страдало неопределенностью. Аннексия Крыма Путиным ужаснула европейцев, но они крайне настороженно отнеслись к идее вмешательства со стороны США и ЕС. Земля и воздух Вторая часть вопроса: почему сбитый малазийский авиалайнер внезапно перевел конфликт на востоке Украины на глобальный уровень? Насилие на территории восточной Украины – это местное явление, а вот насилие в небе над этой территорией может иметь глобальные последствия. Для современного миропорядка управляемость и безопасность транспортных коридоров, воздушного пространства и морских путей не менее важны, чем контроль над территорией. Например, угроза международному судоходству из-за пиратства у берегов Сомали повлекла за собой энергичные и скоординированные действия мирового сообщества. Более того, хотя глобальный средний класс вряд ли способен проникнуться интересами мятежников и гражданского населения в Донецке, он может легко поставить себя на место людей, находившихся на борту сбитого боинга. Их гибель стала чем-то вроде удара ножом в сердце взаимосвязанного мирового порядка. По той же причине террор против малайзийского самолета, летевшего рейсом МН17, шокировал деловые круги Запада, которые до этого были больше заинтересованы в экономических отношениях с Россией, чем в нерушимости международных границ. Но современные экономические отношения и связи невозможны, когда торговые воздушные коридоры, по которым летают деловые люди, становятся небезопасны. Сея хаос на востоке Украины, Путин, по-видимому, пытается продемонстрировать, что Киев не способен контролировать собственную территорию и нуждается в Москве, которая только и может навести там порядок. Но он, вероятно, забыл, что пренебрежительное отношение к суверенитету соседнего государства сеет анархию в тех местах и в том пространстве, которому экономически могущественные лица и страны придают наибольшее значение. Поэтому неудивительно, что после трагедии с малайзийским авиалайнером деловая ассоциация Германии, представляющая интересы фирм, ведущих бизнес на территории России, внезапно изменила свою позицию и выступила в поддержку новых санкций против Москвы. Следует сказать, что вооруженный конфликт в восточной Украине между сепаратистами, поддерживаемыми Россией, и правительством в Киеве довольно двусмыслен. Внешним наблюдателям нелегко понять, кто здесь прав, а кто виноват. Совсем другое дело инцидент в небе: это ужасающее преступление, которому не может быть прощения. Невинные пассажиры были убиты безрассудными группировками, не способными отличить гражданский самолет от военного. Моральное злодеяние еще больше усугубилось гнусным обращением с трупами убитых, разбросанными на большой площади, и даже их ограблением и мародерством. Тот факт, что был сбит азиатский авиалайнер, стал гарантией того, что незападный мир на этот раз не останется безучастным. Но главная причина, по которой мировое сообщество после падения самолета, похоже, обратилось против России, в том, что Россия, некогда воспринимавшаяся как защитник мировой стабильности против явно дестабилизирующих интервенций Запада, теперь считается одним из главных спонсоров мировой нестабильности. Теперь до многих дошло, что Россия, будучи великой державой, совершенно безответственно передает опасные современные вооружения местным бандитам, которых она, по сути, не контролирует. Если говорить коротко, то аннексия Крыма позволила Путину проецировать образ великой и действенной державы. Однако катастрофа рейса МН17 выставляет его совершенно в ином свете: как слабого и неэффективного авантюриста. Наконец, катастрофа самолета "Малайзийских авиалиний" во многом открыла людям глаза на современный миропорядок. Социально-политическая нестабильность внутри государств может быть даже опаснее соперничества между странами. Подобно тому, как национальные государства когда-то мобилизовали внутренние ресурсы для обретения глобального влияния, теперь они должны мобилизовать глобальные ресурсы, чтобы гарантировать внутреннюю социально-политическую стабильность. И именно открывшееся безрассудство Путина, а не его диктаторские наклонности, вынуждают европейцев и неевропейцев считать его угрозой миру и обвинять в умышленном раскачивании лодки. Путину быстро простили создание опасного прецедента в области международного права, но ему не сойдет так легко с рук то, что он невольно способствовал катастрофе гражданского самолета. По крайней мере, в этом случае трагическая случайность гораздо скорее, чем дерзкий правовой прецедент, приведет к пересмотру мирового порядка.