Видео дня
"Дело 3 мая" как индикатор положения крымских татар
"Дело 3 мая" в Крыму многие сравнивают с московским "болотным". По мнению экспертов, на примере этого дела видно, как после аннексии развивались отношения крымских татар с властями РФ.
"Мы с сыновьями ехали в магазин за запчастями. Гаишник перекрыл дорогу - проверка документов. Тут вышли люди в масках, посадили меня в воронок и отвезли в изолятор временного содержания Симферополя", - рассказывает крымский татарин Таир Смедляев, один из фигурантов резонансного "дела 3 мая", которое в Крыму многие сравнивают с московским "болотным делом".
Прокуратура обвиняет Смедляева в применении насилия по отношению к представителям власти во время акции протеста 3 мая 2014 года. 24 октября Киевский районный суд Симферополя принял решение оставить Смедляева под стражей на два месяца. А 11 декабря Таир неожиданно вышел на свободу под поручительство. Адвокат Эмиль Курбединов рассказал DW, что освобождению Таира и других фигурантов "дела 3 мая" предшествовал долгий переговорный процесс с участием самопровозглашенного руководства Крыма.
События 3 мая
После аннексии крымские татары оказались, пожалуй, самой уязвимой группой на полуострове, считает Дмитрий Макаров, правозащитник, координатор международной "Крымской полевой миссии", которая с марта 2014 года занимается мониторингом соблюдения прав человека в Крыму. "Дело 3 мая" с этой точки зрения очень показательно, поскольку наглядно демонстрирует новую правовую реальность, в которой оказались крымские татары, считает Макаров: "В событиях 3 мая мы видим и попытку действовать привычными прежде методами массовых публичных выступлений, и неподготовленность крымских татар к последующей жесткой реакции, и неформальные институты, при помощи которых достигаются договоренности".
В этот день около 2000 крымских татар отправились встречать своего лидера Мустафу Джемилева, которому накануне был запрещен въезд в РФ. Джемилев попытался приехать на машине из Киева. В районе Армянска, где проходит граница между Крымом и материковой Украиной, дорогу татарам перекрыли российские пограничники и ОМОН. Была небольшая потасовка. Тем временем со стороны полуострова стали подтягиваться вооруженные силы - танк, бронетехника, около 200 военнослужащих, рассказывает Заир Смедляев, двоюродный брат Таира, председатель ЦИК Курултая и известный крымскотатарский общественный деятель.
В это время множество других татар по всему полуострову стали в знак протеста массово перекрывать трассы, блокируя движение автотранспорта. Чтобы избежать конфликта, Джемилев заявил, что поедет обратно в Киев, но только после того, как встречающие благополучно вернутся на полуостров. Договоренность была выполнена, и татары вернулись домой, еще не зная о том, что все проблемы у них впереди.
"Они тогда не задумывались о том, что в России эти действия подпадают под статью 20.2 административного кодекса - "Нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования" - и караются штрафом от 10 до 50 тысяч рублей", - говорит Дмитрий Макаров. Вскоре после встречи Джемилева по всему Крыму прошли суды, в результате которых были оштрафованы более 100 человек. По словам Макарова, для демонстрантов это стало шоком - никогда им еще не приходилось платить штрафы такого размера.
Уголовные дела
Но не все участники протестов отделались штрафами - были возбуждены и уголовные дела. По мнению Дмитрия Макарова, в рамках этих дел власти получили возможность проводить обыски и задержания, которые зачастую выглядят и как средство давления, и как способ запугивания. "Арест Таира Смедляева, брата одного из активных общественных деятелей крымскотатарского движения, - один из примеров", - говорит Макаров.
Задержания начались спустя почти полгода после событий 3 мая: в октябре с разницей в несколько дней были задержаны Таир Смедляев, Рустам Абдурахманов и Муса Алкеримов. Всем им были предъявлены обвинения по статье 318 УК - применение насилия по отношению к представителям власти.
В постановлении суда по делу Смедляева говорится, что он, "достоверно зная о деи?ствующем запрете на въезд иностранного гражданина Джемилева М. на территорию РФ,… деи?ствуя с умыслом на применение насилия в отношении представителя власти, применил физическую силу в отношении сотрудника батальона милиции особого назначения (БМОН) "Беркут" Белогурова Д.В., причинив тем самым Белогурову Д.В. физическую боль и моральные страдания". Обвинения основывались на видеозаписи, на которой видно, как Смедляев хватает полицейского за форменную одежду, говорит адвокат Эмиль Курбединов. Сам обвиняемый подтверждает это, но не считает свои действия преступными.
Суд счел нужным оставить Смедляева под арестом, объясняя это тем, что "оставаясь на свободе, Смедляев Т.И. может оказать воздеи?ствие на свидетелеи? и других участников уголовного судопроизводства с целью изменения ими показании? в свою пользу, скрыться от органов предварительного следствия и суда, а также продолжить заниматься преступнои? деятельностью".
По мнению Заира Смедляева, для этого не было оснований - его брат не был политически активным человеком и не собирался скрываться от российских властей. Похожие заключения получили по своим делам и двое других задержанных. Все юридические усилия родственников и адвоката оказались напрасны - Смедлява и двух других фигурантов "дела 3 мая" оставили под стражей, апелляции не были удовлетворены.
Контактная группа
Ситуация в корне поменялась из-за другого трагического события. 27 сентября в поселке Сары-Су Белогорского района были похищены два молодых татарина - Ислям Джеппаров и Джевдет Ислямов. (Об этом похищении DW подробно писала 29 ноября). 1 октября около 400 крымских татар из Сары-Су вышли на улицу, чтобы выразить свое возмущение бездействием следствия и попустительством российских властей. Разбираться приехал глава самопровозглашенной Республики Крым Сергей Аксенов, на встречу с которым пригласили родителей похищенных.
В результате была создана контактная группа, в которую вошли родственники нескольких татар, бесследно пропавших с мая по октябрь 2014 года, а также адвокат Эмиль Курбединов. Характерно, что в нее не вошел никто из членов меджлиса крымскотатарского народа, с которым Аксенов официально не взаимодействует. Возглавил группу отец одного из похищенных Абдурашид Джеппаров. Аксенов дал обещание раз в месяц встречаться с родственниками и докладывать о том, как идет расследование. Но прошло уже больше двух месяцев, а никакого прогресса по расследованию похищений нет, констатирует Абдурашид Джеппаров.
Ручное управление
5 декабря на очередной встрече с Аксеновым Джеппаров, пользуясь возможностью, попросил самопровозглашенного главу Совмина воздействовать на ситуацию с фигурантами "дела 3 мая". Через неделю Таир Смедляев и двое других задержанных были освобождены под поручительство. Основанием стало ходатайство следователя, говорит Эмиль Курбединов. Обвинения сняты не были, но, по словам Джеппарова, сейчас уже идут переговоры о том, чтобы и вовсе закрыть возбужденные уголовные дела.
"Это типичный пример "ручного управления", - считает замглавы Меджлиса Нариман Джелялов. - Элементарных вещей, которые должны происходить сами по себе, удается добиться только на встрече с Аксеновым".
Джелялов рад, что наконец-то возобладал здравый смысл, но считает, что суды, прокуратура и следователи должны были изначально вести себя иначе. "Если сегодня вы считаете возможным отпустить человека под поручительство, то почему не сделали этого сразу?" - спрашивает Джелялов.
Дмитрий Макаров из "Крымской полевой миссии" говорит, что в "деле 3 мая" для правозащитников нет ничего нового: "В Крыму это ярко выражено, но посмотрите, в России многие вопросы решаются таким образом. Масса решений, за которые должны отвечать суды, принимаются в Кремле в результате прошений и докладов лично президенту РФ. Когда правовые механизмы не работают, остаются кулуарные договоренности".
Показательно, что в Контактную группу, ведущую переговоры с российскими властями, вошли прежде всего родственники похищенных. Это люди, которые потеряли близких, и у которых есть все основания требовать правосудия, говорит Макаров.
"Хотелось бы, чтобы освобождение задержанных было не просто уступкой в условиях невозможности или нежелания обеспечить эффективное расследование похищений, но шагом в направлении снижения напряженности, недоверия и действительного решения и других сложных вопросов", - заявил правозащитник.