Штефан Фюле: ЕС должен предоставить Украине четкую перспективу членства

Бывший комиссар ЕС по вопросам расширения и политики добрососедства Штефан Фюле поделился с DW своей оценкой ситуации на Украине через год после подписания соглашения об ассоциации.

Видео дня

Год тому назад, 21 марта 2014 года, Украина и Европейский Союз подписали политическую часть соглашения об ассоциации. Чешский дипломат Штефан Фюле на тот момент был комиссаром ЕС по вопросам расширения и добрососедства. В интервью DW он поделился своей оценкой ситуации на Украине и отношений Киева с Евросоюзом спустя год после подписания соглашения.

Господин Фюле, насколько, по вашему мнению, за этот год Киеву удалось добиться успеха в процессе реформ и сближения с ЕС?

Штефан Фюле: Я вижу, что украинское правительство делает все возможное в нынешних условиях. Так как нужно одновременно и защищать государство, и проводить реформы. Это очень сложно, но вместе с тем очень важно. Необходимо улучшить координацию между разными ведомствами для более успешной реализации реформ. Самым же важным, на мой взгляд, заданием является борьба с коррупцией. Следует сделать так, чтобы коррупционеры не остались безнаказанными. Первые шаги уже сделаны. Но нужно сделать больше.

Не кажется ли вам, что перспектива членства в ЕС стала бы лучшим стимулом к проведению реформ на Украине?

Да, я уже давно думаю, что страны, входящие в ЕС, должны предоставить Украине четкую перспективу членства. Это не должно произойти завтра или послезавтра. Но речь идет о применении наиболее эффективного, мощного инструмента для преобразований, который ЕС имеет в своем распоряжении, - перспективы расширения. Ирония в том, что на последнем саммите "Восточного партнерства" в Вильнюсе не было достигнуто консенсуса по этому поводу. Жаль, что погибло столько людей на Украине, пока главы МИД стран ЕС в феврале или марте 2014 года утвердили предложение по типу того, что "соглашение об ассоциации - не конечная цель сотрудничества ЕС и Украины". Думаю, что это свет в конце туннеля, который так давно надеялись увидеть наши украинские друзья, говоря, что четкий сигнал о европейской перспективе укрепит их намерения проводить реформы.

Для того, чтобы проводить реформы, Украине нужен мир. Как ЕС может помочь остановить российскую агрессию против Украины?

Полагаю, с помощью решимости, единства, нашего участия в минском процессе и, в случае необходимости, продления санкций. Нам нужно сделать еще один шаг в конкретном политическом направлении. Надеюсь, в Риге будет затронута тема сотрудничества между ЕС и Евразийским экономическим союзом. Думаю, что если мы пойдем этим путем, будем креативными и амбициозными, выступим с конкретными предложениями, мы сможем помочь Украине преодолеть это невероятное испытание.

Год назад Россия аннексировала Крым под предлогом защиты русскоязычных жителей полуострова. Считаете ли вы, что в действительности аннексия была реакцией на желание Украины идти по пути евроинтеграции?

Нет, не считаю. Я присутствовал на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году, где президент Путин достаточно четко заявил, что Украина - "искусственная страна". Думаю, что последние заявления президента Путина не оставляют никаких сомнений относительно намерений России аннексировать Крым, и соглашение об ассоциации не играет при этом никакой роли.

Удивила ли вас такая реакция России?

Да, я был удивлен. Думаю, что многие из нас были удивлены. Мы искали подход к России и сделали ряд предложений, ведущих к заключению нового и обязательного с правовой точки зрения документа с новым содержанием, который бы укрепил стратегическое партнерство между ЕС и Россией. Мы также продемонстрировали готовность и желание обсуждать так называемые "предостережения" россиян относительно последствий соглашения об ассоциации с Украиной для России. Мы были удивлены этим вопиющим нарушением международного права и Хельсинских принципов, которые служили фундаментом европейской безопасности. Меня глубоко поразило то, что в начале XXI века произошло изменение границ военной силой. Один из главных принципов, согласно которому каждое независимое государство имеет суверенное право выбирать свое будущее, был поставлен под вопрос соседней страной.

В таком случае, возможно, правы те эксперты и политики, которые говорят, что россиян недостаточно вовлекали в политику ЕС в Восточной Европе, и в этом-то и была ошибка?

Я уверен, что и мы допустили определенные ошибки. Я смотрю не только вперед, но и назад, стараясь, так сказать, оценить реалии. Но точно скажу: то, что мы, якобы, не вовлекали россиян - это однозначно миф. Мы всегда были прозрачны в наших намерениях вести переговоры с Украиной о соглашении об ассоциации. В отличие от Путина с его идеей создания Таможенного союза, которая появилась после того, как мы начали переговоры с Украиной. Позвольте напомнить, что в феврале 2013 года Еврокомиссия во главе с Баррозу в полном составе посетила Москву, где на переговорах с российским правительством мы поднимали тему отношений ЕС с Таможенным союзом и отношений наших восточных соседей с Таможенным союзом в контексте соглашений об ассоциации. Но никакой реакции не последовало. Помню, что российский премьер сказал тогда: "Хорошо, перейдем к другой теме". Мы пробовали вернуться к нашим предложениям, но напрасно.

То есть, пока вы искали диалог, Россия молча готовилась к конфронтации с Западом?

Послушайте, я могу лишь сказать, что россияне в последние годы становились все более самоуверенными. И мы могли видеть это, например, на примере их действий в Грузии в 2008 году. Но никто не предполагал, что в начале XXI века и спустя столько десятилетий после окончания Второй мировой войны европейская страна вынесет на повестку дня ревизию послевоенного строя в Европе.

Сейчас актуальным стал вопрос внесения изменений в европейскую политику добрососедства. Что именно, по вашему мнению, необходимо изменить?

Во-первых, члены ЕС должны определиться с тем, как реагировать на европейские стремления некоторых наших соседей. В то же время (надеюсь, на саммите в Риге такой шаг будет сделан), следует начать говорить об отношениях между ЕС и Евразийским экономическим союзом. Это не мы создали впечатление, что страны должны выбирать между Москвой и Брюсселем. Я неоднократно говорил, что об этом речи не было. Поэтому нам нужно выстраивать отношения так, чтобы не подталкивать наших партнеров в том или ином направлении. Цель программы "Восточного партнерства" - предоставить участвующим в ней сторонам возможность самостоятельно определять внутреннюю политику, выбирать модель управления и, главное, - направление, в котором они хотят идти.