Блог | Степи Шекспира, или К чему привела оговорка Путина
Путин своими историческими эскападами пробудил небывалый интерес масс к подопечной музы Клио! Теперь мы знаем, к примеру, что Малюта Скуратов задушил не патриарха, а всего лишь митрополита. А то и не душил, а просто мимо проходил, как Петров с Дебошировым...
И какова сила путинского слова: РПЦ уже взяла под козырек и готова переписать житие несчастного Филиппа II, убиенного митрополита. Боюсь, Северную войну в РФ теперь переименуют в Семилетнюю – Путин не может оговориться! Что и следует записать в конституцию: вождь всегда прав. И тут уж не до шуток: запретили же там законом проводить очевидные и несомненные параллели между нацистской Германией и СССР, а также сравнивать Сталина с Гитлером? Запретили. Значит, скоро не только ученых-технарей будут сажать, а и неразумных историков. После чего страна обретет совсем уж славное прошлое.
Да, это забег по граблям по кругу, и круг уже не первый. Да, так можно и до Библии добраться, в ней также масса неподтвержденных сведений. Но кого это остановит? Русская тройка уже закусила удила.
Степь да степь кругом
Поэтому свернем с ее пути и коснемся более привлекательной темы, нежели кровавая история России, где вечно то душат, как митрополита, то травят, как Навального. Поговорим лучше о близком сердцу каждого украинца, об архетипичном для неньки – о степях.
Я родился в степях и не перестаю ими восхищаться. Да, доводилось бывать в горах Адирондака, Крыма и Кавказа – и в глухих российских лесах. Видеть разные моря и океаны, кокосовые пальмы и золотые тропические пляжи. Но все эти красоты не могут сравниться с зеленым летним степным морем!
Если дождей мало, то степь выгорает, трава жухнет и проступают источенные временем камни, позвонки допотопных хребтов. Эти камни были древними и пятьсот лет назад, при татарах; они были древними и тысячу лет тому, при половцах; и две тысячи лет, при скифах; и три – при киммерийцах; и шесть – при трипольцах. Они всегда были древними.
Кстати, вам никогда не приходило в голову забраться на ближайший террикон и оглядеться? Что? У вас поблизости нет терриконов? Странно. А в Донбассе они везде, куда ни кинь. И хотя средний террикон невысок, метров до пятидесяти-семидесяти, вид с него открывается замечательный. Смотришь и не насмотришься. Глядишь и не наглядишься! Бескрайняя, полого-холмистая степь исчезает в голубой дымке на краю неба и земли и по ней разбросаны темно-синие конусы. Самые старые из них заросли деревьями и очень украшают наши безлесные места. Но главное, конечно, степь...
Кто только не кочевал по ней! Киммерийцы и скифы, сарматы и аланы, хазары и печенеги, половцы и татары. Из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. Неведомо, сколько их прошло через эти просторы, но все в один голос твердили, что лучше наших степей ничего нет и быть не может! И я им верю, я с ними согласен, хотя и перечислил лишь тех, кто хотя бы ненадолго, хотя бы на век, другой задержался в этих степях обетованных. А сколько было проходящих! Кто лишь ноздри раздувал, вдыхая ковыльный ветер, кто широко раскрывал глаза и вертел головой, чтобы охватить взглядом неохватные горизонты, но не мог ни остановиться, ни притормозить – сзади поджимала очередь. Гунны, болгары, авары, угры.
Тысячу лет назад этим путем проследовали на запад и предки моей супруги торки, черные клобуки, турки-огузы. Не сиделось им дома! Готы заходили сюда, викинги, как будто здесь медом намазано! И я не только им верю, но и понимаю: сам родился в этих степях, никогда не устаю ими любоваться и чувствую себя неуютно в лесах или в горах. Тесно там! Как вообще можно жить без дальних горизонтов!?
Вот и Гоголь, покинув родные места, зачах в сумрачном Петербурге. И фельдмаршал Манштейн, отнюдь не лирик по профессии, подпал под очарование наших степей. Наступал он летом 1941 года на Мелитополь и на всю жизнь остался под их впечатлением: едешь на танке день, едешь другой, а впереди все та же дорога в никуда! Корифей маневренной войны, он и должен был любить степь, оперативный простор, потому и жалел о прекрасных танковых дивизиях, бездарно загубленных в мрачных московских лесах.
Поэтому поговорим об этимологии слова степь. Она любопытна и загадочна. Почему и как этот специфический ландшафтный термин стал общим для большинства европейских языков? Судите сами: на немецком, французском и английском – steppe; на испанском, баскском, каталанском и галисийском estepa. На болгарском – степ; хорв. – stepa; греч. – στέπα; венгр. – sztyeppe; итал. – steppa; лат. – steppe, steppa; макед. – степски; польск. – step; румын. – stepă; сербск., словацк., словенск. – степа.
Поражает латынь, ибо считается, что в Европу слово попало из русского. Но ведь на арену истории Русь вышла через много веков после гибели Рима, в ее летописях степей нет, а впервые в русских записях они встречаются в довольно позднем сочинении московского купца Федора Котова "О ходу в персидское царство и из Персиды в Турскую землю, и в Индию, и в Урзум". Он совершил в 1623-24 гг. путешествие в Персию и писал: "…а на Саратове город стоит на луговой стороне... А стоит над Волгой на ровном месте, а по нижнюю сторону речка Саратовка вышла из степи, а около пошла степь во все стороны".
Попутно скептически заметим: неужели болгары с венграми, эталонные конные кочевники, проявившие себя на арене истории раньше русских, не имели для степей своего названия? Неужели греки, две с половиной тысячи лет жившие в причерноморских степях, заимствовали слово из русского? По идее, оно должно было прийти из степей.
Английская загадка
Но матерый Фасмер в "Этимологическом словаре" пишет, что у Шекспира это слово встречается раньше, чем в русских записях, еще в 1600 г., в комедии "Сон в летнюю ночь". На самом деле даже раньше, поскольку ныне считается, что написана комедия была в 1594-96 гг. :
To amorous Phillida. Why art thou here,
Come from the farthest Steppe of India?
Гм, как же термин попал в далекую Англию раньше, нежели в близкую Московию, которая четыреста лет с ужасом вглядывалась в степные дали? Есть одна любопытная гипотеза...
Поиски позволили выяснить, что юный Шекспир любил Энн Уэйтли, хотел жениться и даже получил лицензию на брак. В церковной книге регистрации записано: "Anno Domini 1582 Novembris 27 die eiusdem mensis. Item eodem die supradicto emanavit Licentia inter Wm Shaxpere et Annam Whateley de Temple Grafton."
Однако уже на следующий день, 28 ноября Фальк Сонделс и Джон Ричардсон, друзья семьи Хатауэй из Стратфорд-он-Эйвон, внесли залог в 40 фунтов в качестве финансовой гарантии свадьбы William Shagspere and Anne Hathwey. Долг превыше любви, да и друзья и родственники Энн Хатауэй наседали, и волей-неволей Шекспир женился на беременной от него другой Энн, которая была старше жениха на восемь лет.
С тех пор не прекращаются споры, была ли запись ошибкой церковного клерка, существовала ли вообще Энн Уэйтли, и не она ли та самая загадочная Смуглая леди сонетов, муза Барда? Некоторые исследователи утверждают даже, что она-то и являлась истинным автором его пьес! Написано об этом много, однако информации о ней мало и даже приписываемый ей портрет, написанный итальянской художницей Софонисбой Ангисола, кое-кто из экспертов считает изображением поэта Джироламо Касио кисти Джиованни Больтрафьо.
Но нам в данном случае важно то, что была она побочной дочерью М. Энтони Дженкинсона, первого полномочного посла Англии в Московии. В 1557-1571 гг. он четырежды плавал туда, изрядно поколесил по степям, добрался до Кавказа и Крыма, Бухары и Персии и составил подробную карту "Описание России, Московии, Тартарии".
Красивая гипотеза! Дочь Энтони Дженкинсона передала возлюбленному сведения о далеких странах, собранные ее отцом, а Шекспир использовал экзотический термин в творчестве – англичан, не видевших на своем острове ничего просторнее вересковых пустошей, размах степей должен был поражать.
Увы, она не работает. По причинам самым поразительным – дело даже не в том, что слово степь у Дженкинсона встречается лишь в русских переводах, в оригинале же во всех случаях имеют место fields, поля. Более того, степей не найти ни у кого из британцев, посетивших Московию позже, в первой половине XVII века – Джон Мильтон тому порукой.
Этот крупный политический деятель и ученый, классик английской литературы и "латинский" (научный) секретарь Кромвеля фактически заведовал одно время внешнеполитическим ведомством. Имея широкий доступ к материалам, он в середине XVII из донесений англичан, побывавших в России, составил компендиум "История Московии", политико-дипломатическое руководство. Его труд, кроме практических данных о ценах и маршрутах, толковал также о политике и географии страны, о культуре, быте и истории русского народа. Но термина степь в нем нет.
А в том дело, что в Англии знали сей термин задолго до Шекспира – и еще до Куликовской битвы! Так, Webster's Online Dictionary сообщает со ссылкой на Barnhart Concise Dictionary of Etymology by Robert K. Barnhart, что "Date "Steppe" was first used in popular English literature: sometime before 1379" (Термин "степь" был впервые использован в популярной английской литературе ранее 1379 г.). Поразительный факт! Любопытно, знали ли его в это время на Днепре и в Московии? Не факт.
