Блог | Утраченная передышка

Об эпохах первого российского президента Бориса Ельцина и его наследника Владимира Путина обычно говорят как о двух совершенно различных политических эпохах, как о реванше, который произошел во времена нового российского президента, как о крушении надежд и разочаровании всех тех, кто считал, что Россия уверенно стала на цивилизованный путь развития, - пишет Виталий Портников в блоге для lb.ua.

Тот, кто так говорит, забывает о том, что представлял из себя к 1999 году ельцинский режим. Семью президента и ее ближайшее окружение интересовали исключительно сохранение собственного благополучия и контроля над финансовыми потоками. Власть находилась в руках специальных служб и олигархов. И это была не только власть над финансовыми потоками, но и власть над медиа. Уже прошла одна чеченская война и началась вторая, начался террор - и на их фоне не так-то сложно было превратить страну в полицейско-олигархическое государство.

Читайте: "Північний потік-2". Три висновки із запитанням до Зеленського

К моменту появления Путина это государство существовало уже не первый год и давно свернуло не только с пути реформ, но и с пути сотрудничества и взаимопонимания с Западом. Ельцин всего лишь прикрывал - скорее воспоминаниями о своей роли в 1989-1991 годах, чем своими реальными действиями - подлинную суть этого государства.

Собственно, в первый период своего президентства Путин воспринимался как преемник не просто Ельцина, но и ельцинской декорации, альтернатива номенклатуре, рвавшейся к власти. Не случайно же среди активных сторонников Путина были не только родственники Ельцина, не только олигархи во главе с Борисом Березовским, но и российские либералы.

Дороги убитого около Кремля Бориса Немцова и нынешнего заместителя главы администрации президента России Сергея Кириенко разойдутся гораздо позже. А пока Путин вынужден считаться - почти до конца своего первого срока - с премьером Михаилом Касьяновым. И его экономическая политика кажется многим куда более прогрессивной, чем то, что происходило в России в последние ельцинские годы.

Читайте: Аншлюс Беларуси - вызов для Америки

Однако государство, которое создал Ельцин и передал Путину, никогда особо не скрывало своей сути - просто мало кто хотел эту суть увидеть. И только после дела ЮКОСа не замечать того, что происходит, было уже решительно невозможно. И хотя со вторым путинским сроком это государство перестало играть в прятки не только со своими жителями, но и с внешним миром, появление в Кремле Дмитрия Медведева опять многих успокоило и содействовало появлению новых иллюзий. Даже нападение на Грузию эти иллюзии не уменьшило.

Но после возвращения Путина в Кремль это государство так решительно пошло назад, к такой чёрной и безумной реакции, что совершенно нельзя предсказать, в какую пропасть оно несётся и кого вместе с собой утащит.

Впрочем, это все и так уже ясно. Как и ясно другое - каким бы ни было ельцинское время, а оно было для Украины самым настоящим временем передышки. Потому что слабость России и ее стремление играть в отношениях с Западом роль "цивилизованного партнера" давали Украине возможность построить сильное государство, действительно независимое от России и способное строить своё будущее.

Украинцы этой передышкой попросту не воспользовались.

Читайте: Путіна тягне на місце злочину

Можно еще понять логику людей, которые в 1991 году избрали своим президентом Леонида Кравчука. Большинство избирателей вообще не было готово к независимости, не понимало, что происходит, цеплялось за прошлое - и на этом фоне Кравчук был еще лучшим выбором.

Но когда в 1994 году те же избиратели предпочли Кравчуку, который понемногу превращался из партийного аппаратчика в государственного деятеля, "красного директора" Леонида Кучму, который вел свою кампанию под откровенно пророссийскими лозунгами и при откровенной поддержке Кремля - это был самый настоящий отказ от "передышки", выстрел если не в голову, то в ногу уж точно.

Потому что в результате передышку получила не Украина. Передышку получила Россия. Она смогла "заморозить" Украину до того времени, пока не окрепнет сама и не сможет диктовать своей бывшей колонии правила игры. И, несмотря на тактическое поражение после Майдана 2004 года, Кремль полностью восстановил свои позиции после победы Виктора Януковича на президентских выборах 2010 года - очередной украинский "самострел".

А когда в Кремль пришёл усилившийся и самоуверенный Путин, возвращение Украины в стойло началось. И это возвращение не остановили ни Майдан 2013-2014 годов, ни российское нападение на Украину, ни сотни смертей, ни потерянная территория.

Читайте: Можно ли остановить Путина?

Президентские выборы 2019 года вновь предоставили Москве передышку - и опять тогда, когда Россия в ней нуждается, когда в Кремле хотят вернуться к прежним отношениям с Западом, но не сдавать позиции в украинском вопросе.

Проблема украинской государственности состоит именно в том, что жители нашей страны с очевидным упорством не хотят использовать те шансы, которые предоставляет им история. Ельцинское десятилетие и первый срок Владимира Путина были именно таким очевидным шансом - временем, когда Россия не готова была предпринимать активных усилий для поглощения Украины. Однако украинцы с завидным упорством выдвигали во власть политиков, которые готовы были сделать все, чтобы Россия сохранила свои позиции до лучших для нее времен.

Сейчас у нас совершенно другая задача - пережить эпоху Путина, время, когда Россия готова к активным действиям. Отбиться от этих активных действий, дождаться новой передышки и наконец-то ее использовать. Однако украинцы именно в этот, решающий момент выдвинули во власть политиков, которые вообще не понимают, что вокруг них происходит. И это, конечно, уже не выстрел в ногу, это выстрел в совершенно другое место.

Читайте: Затока работорговців. Чому Путін тягне з обміном полоненими?

Остается только ответить самим себе на вопрос: способно ли общество, которое не понимает своих задач и не пользуется историческими шансами, к сохранению государственности? Может ли создать государство торжествующий обыватель, которому безразлична его собственная страна?

Очень скоро мы узнаем ответ на этот вопрос. Его дадут 20-е годы нашего века.