Россия хотела превратить святыню в ключевой бастион для давления на украинское общество. Интервью с директором Национального заповедника "Киево-Печерская лавра"

Верховная Рада приняла законопроекта №8371, получившего неофициальное название "закон о запрете УПЦ МП". "За" проголосовали 265 народных депутатов. О том, почему так важен этот документ для Украины и почему из-за него в Верховной Раде чуть не развалилось монобольшинство, OBOZ.UA рассказывает Максим Остапенко, директор Национального заповедника "Киево-Печерская лавра", на территории которого до сих пор находится одноименный мужской монастырь УПЦ МП.

– Как вам закон о запрете УПЦ МП? Многие называют его довольно беззубым: собственно об УПЦ там и не говорится, запрещать намерены только те религиозные организации, руководящий центр которых находится в государстве, осуществляющем вооруженную агрессию против Украины. Но таких юридических лиц тысячи, и процесс запрета может растянуться на годы.

– Как говорили римляне, лучше плохой закон, но – закон. Когда такого закона нет на третьем году войны, это очень плохо. Если бы он был уже давно, то таких резонансных ситуаций, как у нас в Киево-Печерской лавре, просто не существовало бы: они развивались бы по абсолютно другому сценарию. Закон необходим для всего украинского общества, чтобы остановить то бешеное влияние, которое через УПЦ МП осуществляет Россия на Украину.

Тут очень показательно заявление президента, его общение с представителями Всеукраинского совета церквей и религиозных организаций, которые единогласно выступают за принятие закона. То, что президент сделал этот вопрос приоритетным, очень мощно. А потом, если будет необходимо, в закон можно внести необходимые поправки, чтобы он стал более эффективным.

– Почему этот законопроект вызвал такие страсти, что 23 июля дело чуть не дошло до раскола парламентского большинства?

– Безусловно, до сих пор есть духовное влияние УПЦ МП на украинское общество. И даже на третьем году войны очень много людей (в том числе и среди монобольшинства) имеют какие-то связи с УПЦ, стараются отстаивать интересы части их духовенства. Это один аспект.

А второй аспект – надо понимать, что в Украине есть или прямая агентура Москвы, или агенты влияния. Которые включаются в нужный момент. Мотивация каждого такого конкретного человека – это пусть спецслужбы разбираются. Но, вообще, мы до сих пор недооцениваем влияние России на церковную, религиозную ситуацию в Украине. В целом 30% их деятельности – это деятельность через церковь.

– Как вы думаете, будет ли закон принят на этой неделе?

– Очень на это надеюсь. Депутаты должны понимать, что этот закон значительно усилит наши возможности в борьбе с врагом.

– Мужской монастырь в Лавре – какие у него шансы одним из первых попасть под действие нового закона?

– Уверен, что приличные. Учитывая, сколько раз патриарх Кирилл сюда приезжал, благословлял все, что тут происходило. Стоит вспомнить события на Майдане, еще с 2013 года. Когда в Лавру приезжали Гиркин и Малофеев, привозили "Дары волхвов". Надо признать, что Россия старалась превратить Лавру в ключевой бастион, из которого они давили на украинское общество. Но в конечном итоге находится ли руководящий центр мужского монастыря Лавры в России, будет решать Государственная служба Украины по этнополитике и свободе совести.

– Ваш прогноз – как могут развиваться события в Лавре после принятия закона о запрете УПЦ МП? Снова провокации?

– Россия точно будет готовить какие-то провокации. И уверен, что не только по Киево-Печерской лавре. Будут стараться максимально раскачать наше общество. Но ко всему стоит относиться спокойно, сдержанно.

– Сколько процесс запрещения мужского монастыря в Лавре может продлиться, учитывая суды, апелляции и так далее?

– Тут сложно сказать, прогнозировать не берусь... Мы уже год видим замены состава судей, самоотводы. Все процедурные моменты, которые можно было использовать, наши оппоненты в судах использовали. Но надеюсь на то, что наши судебные инстанции все-таки вспомнят, что Украина пребывает в состоянии войны. Что суды – очень важный элемент державы. И не может быть так, что страна воюет, а они живут в каком-то параллельном мире. В данной ситуации надо думать не только о букве закона, но и о духе закона.

– Какова ситуация в Лавре сейчас, сколько объектов монастыря вернули на данный момент государству?

– Лавра была идеологическим и экономическим центром Московского патриархата в Украине. И эти функции, которые она исполняла десятилетиями, мы остановили. Остановлена деятельность всех организаций (их было около двадцати), которая не была предусмотрена договорами аренды.

В Лавре сейчас не функционирует ни Духовная академия УПЦ, ни Духовная семинария УПЦ. Не работает Киевская митрополия, которая тоже здесь располагалась. Нет идеологических отделов, которые были созданы, – церковных газет, пресс-центров, редакций миссионерских сайтов. Это что касается идеологии.

Что касается экономической составляющей: многие думают, что Лавра – это монахи. А это отели и склады, магазины и разные лавки, кафе. Их деятельность шла за наличные, без налогов. И государство им еще компенсировало коммунальные услуги. Этот бизнес давал миллионы и миллионы.

Если говорить о помещениях, то государству возвращена где-то половина строений и помещений, которые незаконно принадлежали монастырю. Сейчас они опечатаны. На остальных объектах продолжают жить монахи, и они совершают молитвы в храмах.