"Егор спросил: мам, от этого умирают?" Сын погибшего героя АТО борется с раком

Три с половиной года назад мама двоих детей Ольга Трачук похоронила мужа, который трагически погиб на Донбассе. Сегодня – борется за жизнь старшего сына, 12-летнего Егора, у которого обнаружили опасное заболевание – саркому Юинга. Мальчику нужна сложная операция и длительное лечение за рубежом, стоимость которого измеряется десятками тысяч евро. И для его мамы, пограничника Чопского отряда ГПСУ, это – неподъемная сумма.

Детали – читайте далее.

На фотографиях, сделанных еще несколько месяцев назад, Егор – улыбающийся мальчик, с белокурыми взъерошенными волосами. Сейчас, после химиотерапии, от волос осталось только воспоминание. О прежнем Егоре напоминает разве что улыбка. За последний месяц мальчик потерял 7 кг: после каждого курса химиотерапии – а их у него позади уже три – Егора беспокоит стоматит – настолько сильный, что он не может не то что есть, а даже говорить.

А ведь еще в начале апреля этого года семья военнослужащего Андрея Сыпавки, погибшего на Донбассе в декабре 2017 года, даже не представляла, какое новое испытание ее ожидает.

Мама Егора, Ольга, вспоминает: проблему обнаружили случайно. Врача-кардиолога, у которой Егор с рождения проходил регулярные обследования из-за врожденных проблем с сердцем, насторожила определенная асимметрия на рентген-снимке мальчика. Поэтому она направила его на консультацию к ортопеду – на всякий случай, чтобы проконсультироваться по поводу незначительной разницы в длине ног.

"Первый врач в Ужгороде, к которому мы обратились, чуть ли не вытолкал меня из кабинета со словами, что я придумываю проблему там, где ее нет, и Егора просто неровно поставили, когда делали рентген-снимок. Тогда мы пошли на прием к врачу из Мукачево – он по понедельникам в нашем городе принимает. Врач посмотрел – и что-то его встревожило. Сказал: вам надо сделать КТ. Я попросила, чтобы он нас записал на прием на следующий понедельник, а мы в течение недели пройдем обследование. И тут врач выдал фразу: "Вы не понимаете – это не ждет следующего понедельника". Как не ждет?! Тогда он показал мне на снимке, что на одной из костей таза у Егора – какая-то темная полоса. "Вот это – проблема", – отметил. И направил нас на КТ с рекомендацией "обзор у онколога". У меня сердце остановилось", – рассказывает Ольга.

Дальнейшее обследование только подтвердило опасения: ничего хорошего темная "метка" на рентгене означать не может. Медики определили возможный круг диагнозов: фиброзная дисплазия, остеомиелит ("когда кость гниет изнутри", – объясняет Ольга) или опухоль – доброкачественная либо злокачественная. Уточнить диагноз можно было, только проведя операцию и получив фрагмент пораженной кости таза для гистологического исследования.

Неделя в больнице в Мукачево, обследование и операция в столичном Институте ортопедии – и везде Ольгу уверяли: опухоль в костях ее сына – доброкачественная. Операционного вмешательства, конечно, не избежать, однако другие возможные варианты были куда хуже. Две недели, пока будет готов результат анализа взятого фрагмента кости, Ольга с детьми провела дома. Семья даже успела отметить дни рождения обоих мальчиков. А дальше был звонок из столицы: "У нас плохие новости, опухоль – злокачественная. Приезжайте".

Первые дни после страшного известия, вспоминает Ольга, она проплакала. Что делать, куда бежать, как спасать ребенка – не имела ни малейшего понятия. Однако впоследствии взяла себя в руки.

"Когда я узнала о диагнозе – саркома Юинга – у меня был шок. Слезы, истерики – чтобы никто не видел. А потом проходит неделя, и я начала понимать: это безрезультатно. Плач – это энергия, затраченная в никуда. Надо что-то делать. И когда это осознание приходит – вот тогда ты начинаешь лечить, начинаешь ездить, что-то читать, узнавать... Правду говорят, что нет ничего невозможного. Просто надо очень захотеть – и тогда ты и соберешь деньги, и организуешь, и поедешь – и, даст бог, вылечишь", – говорит Ольга.

Она рассказывает: ни на миг не скрывала от сына того, что происходит в действительности.

"Я не сторонник того, чтобы что-то скрывать от ребенка. Вот как мы выявляли все – он обо всем практически сразу и узнавал. Без драматизирования ситуации. Спросил только: мама, от этого умирают? Я ответила, что умирают от всех болезней, если их не лечить. Если же что-то делать – результат непременно будет. Главное не опускать руки. И если веришь, что выздоровеешь – так оно и будет... Егор знает, какая у него болезнь, какие перспективы, какое лечение. Знает, что будет трудно. Что будут последствия. Что продлится это долго. Но также он знает, что я говорю ему правду", – говорит Ольга.

Сама она уверена в том, что ее сын непременно выздоровеет. Тем более, что прогнозы по лечению – неплохие.

Саркома Юинга – один из самых агрессивных видов рака. Впрочем, как бы это ни звучало, Егору повезло, что опухоль обнаружили раньше, чем это заболевание выявляют в большинстве случаев. Мальчику ставят вторую стадию без метастазирования. Тогда как обычно болезнь дает о себе знать значительно позже, когда "съеденные" раком кости просто начинают ломаться от любых неосторожных движений. Тогда шансы на выздоровление значительно снижаются.

Сейчас Егор с мамой Олей уже месяц проходит лечение в Национальном институте рака в Киеве. У него только что завершился очередной курс химиотерапии. Всего, по протоколу, который применяется при лечении саркомы Юинга в Украине, мальчик должен пройти не менее 6 курсов химиотерапии, если она окажется эффективной – дальше Егора должны прооперировать, удалить пораженный опухолью участок тазовой кости и заменить его имплантом. После – лучевая терапия и еще 6-8 "химий"... Процесс лечения – длительный и изнурительный, а для детского организма он может иметь непоправимые последствия. Если удастся пройти лечение до появления метастаз, в Украине излечивают до 70% детей с таким диагнозом. Если же метастазы появились – шансы на успех падают до 10-15%. При этом пока Ольга не уверена, что в теле ее сына метастаз действительно нет: аппарат, которым обследовали Егора еще в Мукачево, не способен "увидеть" метастазы размером от 0,5 см и меньше.

Несколько иначе подходят к лечению саркомы Юинга за рубежом. Количество курсов "химии" там обычно меньше, вместо лучевой терапии, которая полностью останавливает рост ребенка, в мире практикуют протонотерапию, воздействующую не на весь организм, а лишь на пораженный участок. И подходы к проведению операций несколько отличаются. Шансы на излечение для детей с такими диагнозами, как у Егора, в зарубежных клиниках составляют около 85%. И эти бесценные дополнительные 15% успеха там, где речь идет о жизни твоего ребенка, побудили Ольгу искать возможности для лечения сына за рубежом.

"У нас очень хорошие врачи. Знаю, что они делают все, чтобы дети не умирали. И возможно, Егору бы смогли помочь и здесь. Но ставить эксперименты на своем ребенке я не готова. Это не пневмония и не бронхит, когда если не долечили сейчас, можно долечить потом. Второго шанса у нас не будет", – говорит Ольга.

Обратившись к нескольким зарубежным клиникам, предварительно Ольга остановила свой выбор на Испании. Не в последнюю очередь – из-за стоимости: за обследование, операцию, предоперационный и послеоперационный периоды и лечение, которое может растянуться почти на год, ей выставили счет в 185 тысяч евро – меньше, чем в других странах. Часть обещают покрыть в международном фонде "Посольство чудес" и польском фонде Siepomaga. Часть женщине придется искать самой. И понемногу, благодаря неравнодушным людям, деньги собираются. Родные и друзья, коллеги-пограничники, знакомые знакомых, те, кого Ольга не видела десятки лет... Рассказывая о поддержке, которую ощущает, женщина едва сдерживает слезы.

"Очень большая поддержка от людей. Помогают мои подруги, их знакомые, моя сестра, бывшие тренеры сына по тэквондо и футболу... Учительница Егора очень помогает – кого только не подключает, в частности, среди своих выпускников... Очень сильно – финансово и не только – помогают коллеги-пограничники. Даже папа одноклассника Егора, с которым я даже не помню, в какой школе сын учился, нашел меня в соцсетях, попросил номер карты – и перебросил 2000 долларов... Очень много делает для нас организация "Волонтеры Закарпатья"... Для Егора даже аукционы и ярмарки проводят. Знаете, когда я услышала такую дикую сумму – подумала: это нереально собрать. Благодаря всем этим людям я понимаю: это реально. Вопрос лишь в том, есть ли для этого время, или нет", – рассказывает Ольга.

Именно времени Ольге и Егору катастрофически не хватает. Они не могут ждать, пока удастся собрать всю сумму. Поэтому сейчас вопрос стоит хотя бы в том, чтобы собрать около 50 тысяч евро на обследование и собственно операцию. Далее, с помощью "Посольства чудес", Ольга надеется в течение года покрывать текущие счета.

Впрочем, средства – не единственный и даже не главный фактор при выборе момента для выезда за границу. Важно дождаться момента, когда Егор восстановится после "химии" настолько, что сможет перенести перелет. Сейчас, после 3-го курса, у него резко упал уровень лейкоцитов, иммунитет ослаб в 6 раз, он не может есть и нуждается в переливании крови. "Пик" же ухудшения – еще впереди.

Поэтому Ольге остается надеяться на то, что сыну удастся восстановиться как можно быстрее. И на помощь людей, которые не оставляют семью погибшего защитника Украины один на один с бедой.

"Больше всего помогают финансово простые обычные люди. Не магнаты, не фонды какие-то, не миллионеры – а просто люди. Мне кажется, это из-за того, что те, у кого все есть, просто не считают поиск почти 200 тысяч евро какой-то большой проблемой. Потому что способны решить ее практически мгновенно. А люди со скромным достатком думают: а если бы у меня была бы такая проблема – что бы я делал?.. Для кого-то эта помощь – своеобразное подсознательное желание "откупиться". Дать денег – и, даст бог, тебя это обойдет. У меня так было. Когда видела призыв о помощи – пыталась хоть как-то помочь, чем могла... Врезалась в память прочитанная когда-то фраза: если в вашем окружении появился ребенок или взрослый человек с тяжелой болезнью – не отворачивайтесь. Помогите. И ваши шансы на такую же беду сократятся вдвое", – говорит Ольга.

Отвести беду от собственного ребенка Ольге, к сожалению, это не помогло. Однако, возможно, теперь люди помогут ее семье – так, как всегда старалась не оставаться глухой к чужой боли она сама.

Реквизиты для помощи Егору:

• ⠀ПРИВАТБАНК

4731 2196 3086 6154 (гривны)

5168 7422 1298 4391 (евро)

4731 2196 3086 8242 (доллары)

Трачук Ольга Владимировна (мама) Trachuk Olga (mother)

• ⠀МОНОБАНК

4441 1144 2237 4098

Трачук Ольга Владимировна (мама)

• ⠀Сбор помощи на лечение Егора Сыпавки на GOFUNDME.