Блог | Заберите своих человечков, а мы сами разберемся

Как провел лето 2014 года захваченный сепаратистами Славянск? Дневник Виктории Ивлевой

Летом 2014 года я поехала волонтером в Украину в захваченный Гиркиным Славянск. С собой были какие-то деньги, собранные на Фейсбуке, списки нужных лекарств, удостоверение волонтера российского фонда "Предание" и несколько телефонных номеров.

Я пробыла в городке всю последнюю неделю перед заходом в него украинских войск, а потом — еще почти до конца июля.

Иногда мне удавалось делать записи в дневнике.

Вот отрывки из них.

28 июня

Еду на войну в обычном поезде с обычным маленьким рюкзаком, в котором пара платьев, тапки, маленький фотик и блокнот. Поезд Москва — Харьков забит (пятница), но в Белгороде пустеет почти полностью. В плацкартном вагоне нас остается человек шесть. Привычно входят пограничники, после них, тоже как всегда, торговки. Одна продает харьковские конфеты по смешной цене — 20 рублей за кулек шоколадных; а што делать, говорит она, нет народа, никто не ездит. Потом проходят валютные менялы, а потом обязательный человек, который продает электрошокеры. Я ни разу не видела никого, кто бы купил, но каждый раз, когда я еду в Украину, кто-то продает электрошокеры... И все совершенно мирно, если бы не одна мысль — а пустят ли меня вообще в соседнюю страну... Какой немыслимый бред. Между мной и войной — километров 150, чуть больше, чем Москву пересечь.

Фото Виктории Ивлевой

В Харькове на платформе заходят пограничники и таможня. Меня спрашивают-утверждают: вы в гости едете? И теряют ко мне всякий интерес, а вот в вещах журналиста Паши Каныгина ковыряются очень долго, прощупывают бронежилет, осматривают каску и даже вынимают туалетные принадлежности. Ох ты черт, думаю я, а у меня — ни броника, ни каски, только зубная щетка.

Следующие три часа мы с членом харьковского Автомайдана Викой, которая по доброте сердца и любви к Украине добровольно мне помогает и даже везет из Харькова в Изюм, проводим в аптеках, выполняя заказы жителей Славянска, собранные через соцсети. Половину этих названий лекарств я никогда в жизни и не слышала даже, чем-то таким очень заковыристым болеют жители города — или я отстала от медицины и слишком здорова... Дорога до Изюма занимает чуть больше часа, по дороге встречаются два совершенно неуместных в этой тихой провинции бэтээра. Появляется дорожная надпись: Изюм —25 км, Славянск — 70. До войны остается совсем немного. Вокруг — поля подсолнухов, солнце, тишина, машин практически нет, пастораль полная. Сам Изюм — милый маленький городок XVI века с монастырем и белой церковью.

Читайте: Два последних костыля российского пафоса

И здесь наконец-то я встречаюсь с человеком, к которому сошлись все мои попытки найти людей, бескорыстно занимающихся вывозом жителей из Славянска. Человека зовут Петр Дудник, он пастор церкви "Добрая весть", отец большого приемного семейства и такой вот, из настоящих людей. Петр приезжает вместе с двумя крайне пожилыми женщинами, которых он только что вывез из Славянска. Одну сразу же забирает родственница, для другой пастор мгновенно организует доставку до Харькова и билет на поезд до Таганрога, где ее ждет дочь. Делает это Дудник как-то очень быстро и незаметно, незатейливо так берет — и меняет жизнь настрадавшихся людей...

Мы выезжаем из Изюма. Начинаются блокпосты. Проехали четыре, везде вежливые, даже улыбающиеся и шутящие парни, никаких вопросов, только паспорта смотрят. Мой российский никого не удивляет и не задевает. Петр начинает рассказывать о бесконечных страхах, вселившихся в людей в последние месяцы. Страхи разные — от обстрела "Градом" до вопроса, куда ехать, от "на кого оставить дом" до "мы никому на свете не нужны, никто не занимается нами..." Он слышит это каждый день и по многу раз, мне же, видимо, это все еще предстоит...

Совсем забыла: в Изюме за гуманитаркой — в основном одеждой и лекарствами — приходят женщины. Как выясняется, со второго июня они — несколько семей — живут в палатках, всего 18 человек. Детей пристроили к местным жителям в деревне неподалеку от дома. Уезжать далеко не хотят, в Славянске остался старый отец, которому из Изюма они передают какую-то помощь. Они разбирают одежду и памперсы. Я вижу, что на одной — золотые серьги, а у ее подошедшего чуть попозже мужа — массивная цепочка. Впрочем, это не мое дело: они живут в палатках, без работы и не знают, сколько это еще продлится...

Я пишу эти строки в лагере "Спутник" около Святогорска. Сегодня, видимо, уже ничего необыкновенного не произойдет...

© Виктория Ивлева

29 июня

Святогорск, 25 километров от Славянска. Городок превращен в один огромный лагерь беженцев — забиты все санатории, частные дома, лагеря отдыха, монастырь. Весь день я докупаю какие-то лекарства, памперсы, продукты, пакую все это, уминаю, утаптываю.

Только что поговорила с одной фейсбучной славянской знакомой по телефону. Рассказывает, что утром, грохоча, приехала военная гиркинская техника — минометная установка "Нона". Ее приладили между двух домов и начали стрелять по горе Карачун. Потом получили в ответ… "Нона", правда, к этому времени уже уехала вместе со стрельцами. Результат развлечения — выбитые окна, снесенный балкон, отсутствие света, газа и телефона. Ну и две новые жертвы — многодетная мать и мужчина.

Все решено: едем в Славянск завтра утром с одним из парней из команды Дудника на добрых старых "Жигулях", набитых доверху медикаментами, гигиеной и продуктами.

30 июня

Все посты пройдены. Я в Славянске. Удивительное дело — на всех украинских блокпостах внимательно проверяли содержимое коробок и мешков, даже коробку с памперсами один бравый майор вскрыл, но никого не изумил, не разозлил и не привел в бешенство мой российский паспорт. Ну вот ни одного вопроса про него никто мне не задал.

На ополченских постах на меня не очень обращали внимание, проверяли больше водителя и машину, а если обращали, то довольно радостно, сообщая, что у них тоже вот кто-то из Москвы стоит, дежурит с берданкой…

Вот черт, думаю я, а месяц назад он ездил в метро, может, рядом со мной стоял в вагоне и совершенно не собирался никого убивать. Или собирался?

Читайте: Діалог між США і Росією: українцям висунули претензії

Через дом от дома, в котором я сейчас нахожусь, снаряд попал в крышу, полностью снеся ее. Напротив погибла корова, ее только выгнали со двора, потому что в поля пасти не пускают — там везде растяжки, пасут вдоль домов, где найдут траву. Хозяин отделался ранением в руку — наложили жгут, отправили в больницу. Сейчас начнем развозить гуманитарную помощь.

Еду по городу. Первое, что бросается в глаза, — отсутствие людей на улицах. Реклама всякая дурацкая висит, витрины вроде не пустые и не выбитые, а народу — никого. Транспорта — тоже. Мертвяцкое какое-то ощущение. При этом невероятное количество цветов. Просто утопающий в цветах город. А вокруг — смерть.

© Виктория Ивлева

30-го вечером

Развезла большую часть еды и лекарств. Была в многоэтажном доме, где нет света и воды. Сначала решила, что в доме этом вообще никто не живет, так все было неподвижно: оказалось, что люди сидели в подвалах, пережидали внезапно начавшуюся стрельбу. Я эту стрельбу перестояла на улице. Одна женщина, которой я привезла лекарство, угостила меня булочками — успела спечь накануне, пока было электричество. Все это так обыденно — булочки, тетенька, — что происходящее кажется еще большей нелепостью и абсурдом. И аккуратные клумбы повсюду. Мне кажется, я такого цветочного городка вообще в жизни не видала.

Селюсь в квартире директора местного супермаркета "Браво" Лены Репы. Мы незнакомы, но кто-то кого-то попросил — и мне был оставлен ключ практически под ковриком.

Через тот же супермаркет нахожу постоянного водителя. Колоритный тип, зовут Володя, на руке — очень длинная, до локтя, татуированная роза. По ходу дела выясняется, что Володя сидел.

— Да по молодости было, убил там одного, — сообщает он спокойно.

Ну ладно, думаю, если по молодости, то нормалек.

Возим лекарства дальше. Смотрю по сторонам — крупных разрушений не вижу, а по мелочи накурочено достаточно, много разбитых магазинчиков и палаток, следы снарядов и пуль на домах. Больше всего, пожалуй, город уродуют многочисленные баррикады из мешков с песком, шин, частей машин и обрубков деревьев. Около каждой баррикады — блокпост, стоят на блокпосту люди, одетые в разнобойную военную форму. И оружие у них самое разное. У некоторых, как мне кажется, ржавые дедушкины дробовики… Огненный слоган из интернета "Славянск — это Сталинград" — явно не про это место.

Читайте: Американские горки и русская рулетка

Вдруг Володя говорит, показывая на человека в камуфляже:

— Вон мой брат идет.

Брат садится в машину и велит везти себя аккурат к зданию СБУ Украины по городу Славянску — там теперь заседает товарищ Гиркин. У Гиркина работает жена брата, домой почти не приходит, даже ребенок там с ней находится. Едем, стоим, ждем. Улица совершенно пустая. Ни машин, ни людей. Деревья только шелестят. Очень неуютно от этой странной тишины. Вдруг из-за угла выходит очень высокая, стройная девушка в ладно сидящей военной форме. Еще и очень красивая. И движется тоже очень красиво — ну не как манекенщица, но похоже. Она приближается к нам, и я вижу, что сбоку на поясе у девушки висит огромный нож в чехле. Девушка сворачивает к Гиркину, и улица опять пустеет.

До самой ночи я думаю об этом ноже на женском бедре.

Ближе к вечеру иду в супермаркет написать пост в ФБ о своей жизни — у меня в квартире интернет не работает. В тот самый момент, когда остается только нажать на кнопку post, раздается страшный грохот, далекий взрыв, из компьютера сыплются искры — и весь супермаркет погружается во тьму. Все дома вокруг тоже. Я тупо брожу между прилавками, понимая, что купить уже ничего больше не удастся. Потом вместе с продавцами выхожу на улицу, а охранники забивают вход. Прощай, супермаркет! Здравствуй, каменный век — электричества больше нет и в моем доме. Воды в нем не было с самого начала, одна радость — рядом с домом водокачка…

(Продолжение следует)